Кендари Блэйк - Девушка из кошмаров

- Что тогда вообще такое было, ну, то, что она пыталась со мной сделать? – спрашиваю я.

- Что-то типа насылания проклятия. Точно не уверен. Ты не так уж часто с этим сталкивался.

- Я мог погибнуть?

Он собирается ответить утвердительно, но ведет себя честно, даже когда капризничает.

– Она остановилась бы только в том случае, потеряй ты сознание, - наконец, отвечает тот. – Но кто его знает, остановило бы ее это или же нет.

Ей пришлось бы это сделать. Кое-что все же есть в том, как она прыгнула на нас, как напала с кулаками; хотя все это было лишь практикой, тестом. Я заметил это по ее уверенному тону и по тому, как она сдалась. Она забавлялась тем, что якобы проиграла нам.

- Утром все выясним, - заявляю я, откидывая одеяло.

- Мне просто все это не по душе. В этом доме я совершенно не чувствую себя в безопасности. Сомневаюсь, что у меня получится сомкнуть хоть глаз. Может, давай спать по очереди?

- Томас, здесь нам никто не причинит вреда, - отвечаю я, снимая обувь и ложась в постель. – К тому же, я уверен, ты справишься с ней, если что. И вообще, где ты научился этому заклинанию?

Он пожимает плечами в подушку.

– Морфан научил меня соприкасаться со своей чернотой, - его губы сжимаются в твердую линию. – Но мне не по душе использовать свою силу. Из-за этого я раздражаюсь и чувствую себя оскорбленным, - затем смотрит на меня осуждающе. – Но ей, похоже, начихать на это с высокой колокольни.

- Томас, давай поговорим об этом утром, - предлагаю я.

Он еще немного ворчит, но, невзирая на то, как он упомянул о своем чувстве небезопасности здесь, как только гаснет свет, через тридцать секунд раздается храп. Бесшумно укладывая атаме под подушку, я пытаюсь последовать его примеру.

Когда я спускаюсь на следующее утро, на кухне обнаруживаю Джестин. Она стоит спиной ко мне, моя посуду, и не оборачивается, хотя знает, что я здесь. Сегодня на ней нет кепки, поэтому в двух футах от себя становлюсь свидетелем, как ниспадают на спину ее темно-золотистые волосы. На их фоне красные пряди кажутся лентами.

- Приготовить что-нибудь на завтрак? – спрашивает она.

- Нет, спасибо, - отвечаю я.

На столе я замечаю корзинку круассанов. Я беру один и отщипываю кусочек.

- Может, масла? – спрашивает она, поворачиваясь.

На ее челюсти красуется большой, темный синяк, и в этом виноват я. Помню, как поставил его, заставив согнуться ее пополам. Когда это произошло, я еще не знал, кто она на самом деле. А теперь, словно в обвинение, синяк взирает прямо на меня. Но о чем я должен сожалеть? Она первой напала на меня и получила по заслугам.

Она подходит к шкафчику, вытаскивая чайное блюдце и нож, затем кладет на стол пачку масла, перед тем как нырнуть в холодильник за джемом.

- Извини, что так получилось с твоим лицом, - сообщаю, жестом указывая в сторону фингала.

Она улыбается.

– Нет, что ты. Не больше чем я сожалею, как лишила твои легкие воздуха. Мне пришлось испытать тебя, и, честно говоря, ты меня не впечатлил.

- После перелета я чувствовал себя уставшим.

- Одни оправдания, - она опирается на столешницу и запускает палец в петлю джинсов. – Я слышала истории о тебе, еще когда пешком под стол ходила. Тесей Кассио, великий охотник за призраками. Тесей Кассио, владелец оружия. А когда, наконец, встретила тебя лично, в том переулке надрала тебе зад, - она улыбается. – Но, кажется, была бы я мертвой, все закончилось бы по-другому.

- Кто обо мне рассказывал? – интересуюсь.

- Орден Черного Кинжала, - отвечает та, а глаза мерцают зеленым цветом. – Кончено, из всех нынешних членов ордена Гидеон знает больше всех о тебе подобных историй.

Она отщипывает круассан и кладет себе за щеку, словно белка. Орден Черного Кинжала. Еще несколько дней назад я и не догадывался о его существовании, а теперь вот знаю, и даже как правильно оно произносится. Я борюсь, чтобы голос не звучал слишком хрипло.

- Ордер чего? – переспрашиваю я, дотягиваясь до масла. – Кинжала косяка [37] Beedak (с гаэльского) переводится как клинок, кинжал. Dubh (с гаэльского) означает «черный», а Dube – косяк, тот, кто курит марихуану. Здесь имеется в виду неправильное произношение слова под влиянием акцента. ?

Она ухмыляется.

– Смеешься над моим акцентом?

- Немного.

- О. Или просто прикидываешься дурачком?

- Тоже есть чуток, - было бы ошибкой много над ней потешаться. Тем более, над чем бы я насмехался уж точно, так это над тем, что примерно представляю, как мелкая сгибается пополам.

Джестин возвращается к раковине и погружает руки в воду, заканчивая домывать последние тарелки.

– Гидеон вышел за кое-чем на обед. Он хотел вернуться прежде, чем вы проснетесь.

Она спускает воду в раковине, вытирая руки полотенцем.

– Послушай, мне жаль, что напугала твоего друга. Если честно, не думаю, что у меня получилось бы одержать над тобой победу, - она пожимает плечами. – Как говорит Гидеон, я всегда применяю без раздумий кулаки.

Я киваю, но Томасу больше нужны извинения, чем мне.

- Кто научил тебя магии? – спрашиваю я. – Это Ордер?

- Да. А также мои родители.

- А кто научил драться?

Она задирает подбородок.

– Для этого не нужно много учиться. Некоторые люди обладают подобными талантами, правда же?

Из-за этой девушки у меня внутри все сжимается, вызывая противоречивые чувства. С одной стороны мне кажется, что она – племянница Гидеона и уже только по этой причине я могу ей доверять, а с другой стороны – племянница она или нет, но Гидеон не мог ее вечно контролировать. Никто не мог. План исписан на каждом сантиметре ее тела.

На втором этаже я слышу, как передвигается Томас. Скрипят половицы, а затем доносится шум воды, когда включается душ. Находясь здесь, я чувствую себя немного странно. Словно это иллюзия, и я нахожусь не в своем теле. Большинство вещей, насколько я помню, не коснулось изменений, вплоть до расположения всей мебели в доме. Но кое-что все-таки изменилось. Например, присутствие Джестин. Двигаясь по кухне, она убирает и протирает все тряпкой. Она взывает к своей совести; и пытается быть семьей для Гидеона. Не знаю почему, но такой тип связи вынуждает меня скучать по отцу отчасти, потому что уже давно так не скучал за ним как сегодня.

Дверь открывается и через секунду на кухню тяжело входит Гидеон. Джестин отбирает у него пакет для продуктов и начинает опустошать.

- Тесей, - говорит Гидеон, поворачиваясь. – Как спалось?

- Отлично, - отвечаю я, хотя это вежливая ложь.

Несмотря на смену часовых поясов и общее истощение, в воздухе витает слишком много тревоги. Я бодрствовал, пока не потерял счет времени, прислушиваясь к мягкому храпу Томаса. Когда же меня настиг сон, он был ярким и с толикой опасности.