Дж. Уорд - Восторг

Джим Херон был среди тех мужчин. И это почему-то сюрпризом не стало.

И его галочка была оранжевой. Что значило, если аналогия со светофором верна, что он не был жив, но и не был мертв.

Интересно.

Прокручивая список, она ахнула. Примерно семью мужчинами ниже она обнаружила помеченное красным имя с примечанием «Колдвелл, Нью-Йорк, ТЕЛО ЗАБРАНО» и дату позапрошлой ночи.

Это был мертвый парень. Из «Мариота».

Которого застрелил Матиас.

И гляньте… здесь другой. Оранжевая галочка около имени, последний контакт в Колдвелле, Нью-Йорк, двадцать четыре часа назад.

На что она готова поспорить, что за Матиасом послали второго?

Мэлс сделала еще один глоток и скорчилась от приторно-сладкого вкуса. Сердце забилось быстрее, и она знала, что кофеин тут ни при чем.

«Что, если все это правда», – подумала она снова. Все это…

Вернувшись в папку, она внимательно просмотрела другие файлы еще раз и начала складывать структуру организации, включая стратегию рекрутинга и то, как функционировал денежный поток. Ничего не было сказано о том, где располагалась штаб-квартира, или какой административной поддержкой они пользовались, как именно «клиенты» узнавали, как с ними связаться.

Была ли это государственная организация? Или же частный сектор?

Мэлс схватила ручку и сделала несколько пометок в блокноте.

Учитывая личности целей, которые эффективно устранили, ее не покидало холодящее чувство, что эта теневая организация… у которой не было логотипа, даже названия или каких-либо документов… была одобрена с самых верхов. Те, кого убрали, в основном были политическими фигурами за океаном, а международные дела слишком объемны, чтобы ими занимались обычные граждане, заинтересованная группа или больше, международная компания.

Это дело целой нации.

А с ее знаниями текущих событий последних трех лет становилось чертовски ясно, что эти уничтожения способствовали продвижению Америки на международной арене.

Стуча ручкой по столу, она подумала о таких специальных подразделениях, как Морские котики, например… или Рейнджеры. Те мужчины были героями, легитимными солдатами, действовавшими в рамках обязательств.

Эта сеть убийц была совершенно вне них.

Последняя таблица, возможно, была самой пугающей: список всех миссий за прошлое десятилетие… и список погибших, включая колонку «сопутствующий ущерб».

Таких немного. Совсем нет. И никаких женщин и детей… по крайней мере, их нет в списке.

Принимая во внимание стиль работы данной операции, ей казалось, что это не результат каких-либо моральных ограничений, а, скорее, прямых указаний не светиться.

И с другой стороны, что касается убитых мужчин… она знала девяносто процентов имен, и они были злыми… воплощением зла, теми, кто массово убивал собственных граждан, возглавлял суровые режимы или приводил в действия события устрашающих масштабов.

Она решила, что несколько незнакомых ей людей были той же породы.

Эта группа «истребителей» проделала хорошую работу скверным способом, полагала Мэлс: сложно сказать, что их попытки не были оправданы, учитывая резюме целей.

Напоминало идеалы отца в глобальном масштабе…

Мэлс еще раз вернулась к досье.

Матиаса не было среди фотографий или имен.

И у нее было пугающее предчувствие, почему.

Он составлял основу всего этого, движок. Не так ли.

«Когда дело касалось тебя, нас с тобой, я всегда говорил правду… это были насто я щие, единственные настоящие чувства, которые я испытывал» .

Потерев лицо, она выругалась в ладони.

Он передал ей информацию, чтобы доказать свои слова… и как бы ей ни хотелось обнаружить ложь в этих файлах, вымысел, который проявится в противоречиях между подробностями дел, слишком многое подтверждалось, когда касалось текущих событий. За все годы она сама видела статьи, сюжеты новостей, комментарии вокруг этих смертей.

Это действительно правда.

Это на самом деле сенсация всей жизни.

Глава 51

На другой стороне улицы, напротив дома Мэлс, Матиас скрывался в тени огромного клена, скрестив руки на груди, ноги расставив на ширине бедер.

Он видел Мэлс в спальне наверху, она сидела за своим столом, освещенная потолочным светом, ее голова была склонена, а брови сильно нахмурены. Время от времени она откидывалась на спинку кресла и смотрела перед собой… а потом возвращалась к своему ноутбуку.

Она просматривала материалы.

Его работа на этом закончена.

Тогда почему он не чувствовал покоя? Разумеется, именно это было его «докажи-или-все-потеряй» перепутьем, эта исповедь, которую, благодаря Мэлс, увидит свет? Одной флэшкой он разрушил годы труда, послав организацию в свободный полет, который сотрет все подчистую: оперативники разбегутся в поисках укрытия. Политики станут супер-искренними и будут от всего отнекиваться. Будет созван специальный совет конгресса или сената. А спустя неисчислимое количество долларов налогоплательщиков и месяцев следствия, дело будет закрыто.

А потом кто-нибудь другой создаст новое подразделение: эта законопослушная страна по-прежнему будет заниматься грязной работой, потому что порой необходимо опуститься ниже своего врага и играть по его правилам.

Такова суровая реальность.

Тогда почему, черт подери, он не тащит в этот самый момент свою задницу на Манхэттен, чтобы забрать наличку и пуститься в бега по неизведанным дорогам и незнакомым странам?

Дело не в Мэлс.

Оставляя ее, он умер во стольких смыслах, но его это устраивало. Его исчезновение – правильный поступок по отношению к ней, и только это имело значение… невзирая на то, что он будет скучать по Мэлс каждое мгновение до самой своей смерти и после оной.

И дело не в его совести. Он не чувствовал нужды сдаться, чтобы враги смогли найти его и убить в тюрьме. Его единственный шанс на спасение – покинуть настоящий мир… и не похоже, что вечные бега позволят ему насладиться жизнью.

Это дерьмо – всего лишь мобильный набор решеток.

Он до конца жизни будет расплачиваться за свои грехи.

Тогда в чем, черт возьми, его проблема?

Внезапно перед его взором встал тот эпизод в пустыне, воспоминание о нем и Джиме Хероне в той хижине, песок под ногами его оперативника… бомба – под его собственными.

Матиас ничего не помнил после взрыва, ни ужасающую боль, которую должен был испытывать, ни долгого пути через дюны, ни джип, который пригнал тот парень, Исаак Рос, ни первую из бесчисленного количества ночей после того, как он подорвал себя. Но он знал, что произошло через некоторое время после этого: Джим пришел к его больничной кровати, угрожая рассказать, что Матиас почти сделал с собой.