Ульяна Соболева - Осколки безумия

И я жадно нашла его губы, зарылась пальцами в его волосы. Он ответил на поцелуй нерешительно, как-то отстраненно, словно все еще не доверя мне и себе. Словно не представляя, как я могу прикасаться к нему, после всего что было. Я сжала его лицо и заставила посмотреть мне в глаза.

— Я ненавижу себя, — прошептал он и стиснул мои руки, — ненавижу понимашь?

— Да, понимаю…тогда ненавидь меня тоже. Ненавидь нас обоих. Ненавидь ту, что тебя любит. Можешь? Можешь ненавидеть меня, Николас Мокану?

Я прижалась к нему всем телом, жадно целуя его лицо, лихорадочно расстегивая его рубашку, прикасаясь к коже.

— Черт возьми, Ник…прости себя. Я тебя простила и ты прости, — шептала я и снова находила его губы, распаляясь все больше от его близости от тоски по нему, от дикого желания оказаться в его объятиях и снова почувствовать его ласки. Здесь… В этом проклятом месте на краю тьмы и бездны Апокалипсиса. Там где мы оба выжили и нашли друг друга. И он не выдержал. Сжал меня крепко, сминая кожу жадными пальцами, отвечая на мои поцелуи, забирая мое дыхание.

— Никогда не прощу, — прошептал мне в губы и поднял за талию, заставляя обхватить его торс ногами, — никогда…не прощу…

Посмотрел мне в глаза, и я захлебнулась слезами восторга.

— Ты…ты пришел за мной, — выдохнула я и прижалась к нему всем телом. Почувствовала, как сильно его ладони сжимают мою талию, как жгут сквозь тонкую материю. Секунды растянулись на тысячелетия. Наконец-то я снова увидела этот сумасшедший жар в его глазах, лихорадочный блеск страсти. Ник жадно прижался губами к моей шее, стягивая платье с плеча, развязывая тесемки на поясе. И внутри меня уже клокотал пожар. Наплевать на все. Это была дикая потребность в нем. Сейчас. Немедленно и пусть сгорит весь мир. Я слишком долго была вдали от него. Я изголодалась. Я хочу его всего, на мне, во мне.

Поцелуи стали напоминать голодную схватку. Я задыхалась, чувствуя, как его язык проталкивается в мой рот, как хаотично ладони гладят мои бедра.

— Я хочу тебя, — прошепталон, жадно целуя мою шею, плечи, — Марианна…я хочу тебя сейчас…я соскучился…безумно истосковался по тебе…

Его шепот походил на мольбу, на стоны умирающего от жажды. Он никогда раньше так не просил. Он брал. Всегда брал сам. А сейчас в его глазах застыла немая отчаянная просьба, словно я имею право отказать и он примет любое мое решение.

— И я хочу тебя…с ума схожу. Я так скучала по тебе. Ник…по твоим ласкам, прикосновениям. Люби меня сейчас. Пожалуйста. Я хочу ожить в твоих руках.

Он тихо застонал, сжимая меня все сильнее, зарываясь пальцами в мои волосы, пожирая мои губы. И я забыла обо всем, позволяя стянуть с себя одежду, чувствуя, как жадно и алчно его рот ласкает мою грудь, прикусывая кожу, сминая мое тело грубо и в то же время нежно.

Ник опустился вместе со мной на каменный пол, увлекая меня на себя, лихорадочно расстегивая ремень и ширинку, задирая подол моего платья, в первобытной жажде обладать. Никаких прилюдий, ласк, нежности. Только одно голое желание.

Почувствовала, как он проникает в мое тело быстро, торопливо, и закрыла глаза в изнеможении, позволяя управлять мною и в то же время, отдавая власть в мои руки. Это была его личная капитуляция. Он позволял мне вести. А я сходила с ума от вседозволенности, от возможности смотреть на него всего, опускаться на его бедра и видеть, как закатываются в изнеможении его глаза, как жадно приоткрыт рот и с пересохших губ срываются хриплые стоны. Смотреть на его ослепительную красоту и понимать, что он мой. Только мой. Мой Зверь, который за меня порвет любого.

Ник вдруг резко подался вперед, обхватил меня за талию, прижимая к себе, проникая все глубже, целуя мои губы. И вдруг остановился как раз в тот самый момент, когда я чувствовала, что мы оба скоро взорвемся.

— Я…люблю тебя, — сказал он серьезно, глядя мне прямо в глаза, — помни, чтобы я не сделал, чтобы не говорил и как бы не поступал — я тебя люблю. Тебя. Только тебя. Всегда.

— Я знаю, — прошепталя я и прогнулась навстречу его жадным губам, подставляя грудь поцелуям.

— Я…хочу…, - Ник снова заставил меня посмотреть на себя. Его глаза влажно блестели, — я хочу, чтобы ты была счастлива…хоть раз…

— Я счастлива, — мои глаза закрылись в изнеможении, когда он приподнял меня и снова насадил на себя, крепко сжимая мои бедра, ускоряя темп. Заставляя меня вскрикивать и сильнее сдавливать его плечи, — когда…ты со мной.

Почувствовала его рот нежно скользящий по моей груди, захвативший в плен твердый камушек соска и меня словно разорвало на мелкие осколки. Я закричала, вцепилась в его волосы, прижимая голову к своей груди, содрогаясь всем телом.

Мы пробирались через густые заросли терновника. Ник крепко держал меня за руку. Иногда останавливался и целовал меня, на секунду выравая из реальности, заставляя сжиматься от наслаждения и такого мучительного счастья быть с ним рядом. Видеть его таким как когда-то. Чувствовать его запах. Слышать, как нежно он шепчет мне на ухо слова любви. Как же редко он говорил мне все это, а сейчас на каждом шагу. Просто погружал меня в нежность и ласку. Вспоминая все…дописывая последние строки нашей с ним жизни…я понимаю, почему он так себя вел и проклинаю себя за то, что не поняла этого тогда. Ослепленная счастьем, изнемогающая после долгой разлуки и страданий я просто наслаждалась каждой секундой рядом с ним.

А он словно оттягивал время, приближающее нас к нейтральной территории. Я стремилась туда всей душой, мечтая наконец-то вернуться домой. Я даже умоляла его идти быстрее, боялась, что вертолет не успеет забрать нас или мы опоздаем. Боялась всего, кроме того чего стоило бояться. А он снова целовал, сжимал мои руки, заглядывал в глаза, обещал, что мы скоро, что мы успеем. Глупая, я корила его, тянула за собой, просила не останавливаться ведь у нас впереди еще целая вечность…Каждый день вместе. Дома. Рядом с Ками и Сэми.

Наконец-то мы вышли на отрезок, полностью покрытый сухой травой. Без единого дерева или кустарника. Ник посмотрел на небо и прижал меня к себе.

— Мы вовремя. Успели. Еще есть пару минут.

— Ты так говоришь…будто…

Ник не дал мне договорить, снова поцеловал в губы, обнимая за плечи, лаская мои волосы, наматывая их на пальцы.

— Как же ты пахнешь счастьем, Марианна…моим счастьем.

Послышался нарастающий рев, и мы, подняв головы, увидели как вертолет идет на посадку. Ник сжал меня еще сильнее. Ветер рвал наши волосы, трепал мое платье.

— Малыш, — тихо прошептал мне на ухо, — ты правда простила меня?

Я засмеялась, потерлась щекой о его щеку.

— Мне не за что тебя прощать. Я просто дико хочу домой.

Вертолет приземлился, и я рванула впред, увлекая за собой Ника.