Мария Матюшева - Архиведьма. На лезвии судьбы

- Кира! Я вовсе не это имела в виду, - вслед прокричала я, но он, видимо, даже не услышал меня.

- Помиритесь, - уверенно заявил виновник торжества.

- Не факт, - я устало села на траву. - Он всегда был с характером.

- А это правда?

- Что?

- Что у тебя не было друзей?

- Настоящих не было, - я грустно опустила взгляд. - Так уж повелось, что мы жили немного лучше других, за это меня недолюбливали деревенские ребята. К тому же учеба мне давалась легко, и учитель зачастую занимался со мной отдельно, а это, сам понимаешь, не прибавило мне любви сверстников. А потом родители умерли, и меня взяла на воспитание тетка...

- Грустная история, - лепрекон положил маленькую ручку мне на плечо. - Но не расстраивайся, теперь у тебя все будет хорошо.

- Посмотрим.

- А хочешь, я стану тебе другом?

Я подняла на лепрекона грустный взгляд и улыбнулась сквозь пробивающиеся слезы.

- Давай.

- Меня зовут Гриндарóльд. Можно просто Гриша.

- Мирая.

Гриша протянул мне маленькую ручку, и я со всей осторожностью и почтением ее пожала.

- Не переживай, вернется твой конь. Он добрый, я заметил. Сварливый немного, но хороший, он тебя одну не бросит.

- Надеюсь, ты прав. Надо будет обязательно извиниться перед ним, а то обидела незаслуженно. Ведь он прав! Я так зациклилась на том, что друзей у меня нет, что даже не заметила того единственного...

- Извинения приняты, - раздалось за моей спиной настолько неожиданно, что я подпрыгнула на месте.

- Кира! Нельзя же так пугать! - я подскочила и обняла коня за шею. - Прости меня.

- Все в порядке, - конь фыркнул мне в ухо.

- Ну, я тогда полечу, - произнес Гриша. - Дома уже месяц не был. Пора и семью навестить. Если тебе что-нибудь понадобится, зови.

Он мигом достал маленький ножичек и отрезал небольшой кусочек шляпы, затем раскрыл ладошку, на которой оказался холщевый мешочек. Гриша упрятал туда кусочек зеленой материи, затянул завязочки и повесил на веревочку.

- Это очень мощный оберег, поскольку наши шляпы делаются из нити, в которую впрядены священные травы нашей долины. Он поможет тебе на твоем пути. А еще, если понадобится моя помощь, скажи, глядя на него, 'вызываю тебя, Гриндарольд'. Я тебя услышу и приду, - лепрекон воздел руки к небу, и к его ногам опустилась радуга, в которую он и шагнул, - А за коня не серчай. Лучшей породы я не знаю.

И Гриша растворился вместе с радугой.

Если верить новой карте, купленной в Горбунках, а продавец клялся и божился, что она самая достоверная, чуть ли не сам рисовал, то через лес должна проходить тропа, ведущая в село Людо... Любо... Тьфу! Ну и почерк у картографа, что кура лапой. В общем, провизия почти закончилась, поэтому коллективно было принято решение наведаться в это Любо-что-то-там.

Солнце уже почти село, когда мы добрались до кромки леса. Крылья у коня очень удачно складывались, облегая тело так, что даже при ближайшем рассмотрении их было очень трудно заметить. Да и ехать на его спине они, что сложенные, что расправленные, не мешали абсолютно.

Травеньская жара даже не думала спадать, вечернее небо было чистым, ни единого облачка на горизонте, поэтому проблем с ночлегом не предвиделось.

- В траве заночуем али в лес пойдем? - деловито поинтересовался Кира.

- Лучше, наверное, в поле, - оглядевшись, ответила я. - Кстати, Кира! - я смерила его задумчивым взглядом, - Ты перед тем, как заговорить, по сторонам поглядывай, а то мало ли чего.

- Зачем? Здесь же ни души в округе! Кто, кроме тебя услышит?!

- А ты тренируйся. Когда-нибудь мы все же доберемся до города.

- Мне что, так и молчать все время, изображая тупую клячу? - насупился конь.

- Ну... До недавнего момента ты и был ... кхм, молчаливым конем, - беззастенчиво напомнила я.

- Нахалка! - топнул копытом Гроза Небес и по привычке поддал задом, чуть не выкинув меня из седла. - Сейчас обижусь и улечу, - и, не найдя отклика в моих глазах, пригрозил, - НАВСЕГДА!

- Лучше слетай в лес, веток для костра притащи, - предложила я разумную альтернативу, спешиваясь и снимая сумки.

Кира недовольно топнул копытом, пробурчал что-то себе под нос, но за хворостом полетел. Я в это время расчистила место для будущего костра, расстелила одеяло и улеглась на него, уткнувшись лицом в траву. В детстве мне иногда приходилось ночевать в поле или в лесу. Бывало, заработаешься и не заметишь, что солнце садится, а домой бежать уже поздно. Поначалу страшно было - шорохи везде, волки воют. Только те, кто никогда не ночевал в лесу, считают, что ночью там стоит гробовая тишина. Один рев оголодавшей орды комаров, с остервенением кидающейся на безоружную жертву, чего стоит. А проблема с волками решилась просто.

Только заслышав шорох в кустах, я начинала выть на запредельных децибелах таким дурным голосом, что не только волки, медведи, бросались наутек от нового вида хищной нежити. Судя по вою, размерами я не уступала мамонту. И вот вою я, вою, а когда замолкаю, в лесу ненадолго воцаряется абсолютное безмолвие. Белки попрятались в дупла, стрекозы попадали в обморок, дятел намертво застрял клювом в вековом дубе, а слабонервные хищники разбежались. Через мгновение лес снова оживает: на ветру шебуршат ветками кусты и монотонно бурчит Кира. Кира?!

- Дрова ей для костра принеси. Ну, принес, и что? А огонь мне копытом высекать или в село ближайшее смотаться? То-то народ удивиться. 'Папаша, огоньку не найдется?' В лучшем случае заиками останутся.

Я так красочно представила себе картину прилета Киры посреди ночи и спроса 'огоньку', что не удержалась от смешка.

- Ага, - уличил меня ворчун, - Проснулась, соня? Я в поте морды, рискуя своей шкурой, ищу дрова, чтобы она не замерзла, и что я получаю взамен?!

- Что?

- Она еще спрашивает! НИ-ЧЕ-ГО!!!

- Хлеба хочешь? - примирительно поинтересовалась я.

- Хочу, - с опаской согласился Кира, - А он что, заплесневел?

- Да нет. Просто я думала, мы поужинаем перед сном.

- Тогда точно хочу.

Костер я развела довольно быстро. Под мерный треск поленьев в огне мы сидели и долго болтали о всякой ерунде. Кира оказался приятным собеседником. Я пожарила половину оставшегося у нас хлеба, и мы с удовольствием его умяли. Спать мы улеглись, вернее, повалились, далеко за полночь. Я еще удивилась, что за странная порода - конь спал лежа на животе, компактно подобрав под себя конечности. Последнее, что я успела подумать перед тем, как провалилась в ватный, крепкий сон: 'Хорошо, что Кира теперь говорить умеет. Хоть ехать не так скучно будет'.

Проснулись мы непозволительно поздно. Судя по жаре, день близился к полудню. Наспех собравшись - собиралась, естественно, я, а конь только ворчал и поторапливал - мы углубились в лес под спасительные тени деревьев.