Вирджиния Кантра - Бессмертное море

— Думаю, я видела ее. В приемной?

Большинство людей не видели сходства. Лиз почувствовала, как напряжение покидает ее плечи.

— Верно. Эмили.

Маргред пожала плечами.

— Так приводите ее. Омар печется семь часов. Будет много детей. Сын Регины, Ник, он возраста вашей дочери.

— Я… — Лиз прикусила губу. Почему нет? Очевидно, что любая неловкость была главным образом в ее разуме. И разве это не было то, почему она переехала на остров? Сформировать связи, быть частью сообщества с ее детьми. — Спасибо.

— Спасибо тебе. — Рот Маргред изогнулся лукавой улыбкой.

— Теперь если я начну рожать, мне не придется уходить с вечеринки.

Лиз смеялась, когда она провожала ее в переднюю.

Пока Маргред назначала дату приема, Лиз оглядела зал ожидания. Ее дочь расположилась в группе стульев так, чтобы получился импровизированный форт. А сидевший на корточках у входа с белокурыми волосами, даже с макушкой торчащий между стульями, был Морган. Он посмотрел вверх, глаза блестели золотым, полные решимости, как глаза хищника или глаза из сна. Она вспыхнула.

— Элизабет. — Он встал с гладкой, животной грацией. Он кивнул, когда Маргред закончила записываться и подошла к ним. — Маргред.

— Морган. Я не ожидала тебя здесь увидеть.

— Как и я тебя.

— Тогда что… — Он перевела взгляд с Моргана на Лиз. Предположение вспыхнуло в ее глазах. — А.

Лиз откашлялась. Было странное сходство в двух лицах, которые в противном случае были настолько разными, мужчина и женщина, темная и светлый. Что-то в выражении лица или в глазах может быть, что-то свирепое, гордое и примитивное. — Вы двое знаете друг друга?

— Не очень хорошо, — сказал Морган.

— Много лет назад, — одновременно с ним сказала Маргред.

«Что?» - задумалась Лиз. — «Не очень хорошо или много лет назад?»

Маргред пожала плечами и улыбнулся.

— Я помню так мало.

— Я обижен, что был настолько легко забыт, — пробормотал Морган.

— Не сомневаюсь, что со временем ты улучшил свои навыки.

Он запрокинул голову и расхохотался. Лиз чувствовала абсурдную дрожь, которая, возможно, была почти ревностью.

«Совершенно непрофессионально», — подумала она. — "Неуместно. Ужасно".

— Мама. — Эмили дергала ее за докторский халат. — Ты уже закончила?

Лиз встала на колени, радуясь, что ее отвлекли. Она ненавидела решение Эмили сидеть в клинике, пока она работает, но этим утром не было времени, чтобы сделать все по-другому. — Еще нет, милая. У меня все еще есть несколько пациентов, которых нужно осмотреть.

— Потом мы можем пойти на пляж?

— Мы идем в общественный центр, помнишь? Для того, чтобы зарегистрировать тебя в летнем детском саду.

Эмили выпятила нижнюю губу.

— Я не хочу идти в летний детский сад. Я хочу пойти на пляж.

— Я возьму ее.

Она подняла взгляд. Маргред ушла. Остался только Морган, глядевший на нее сверху вниз теми, знающими, желтыми глазами. Ее сердце подпрыгнуло. Ее мозг очистился.

— Что?

— Я возьму твою дочь на пляж, — повторил он, его тон был терпеливым и довольным.

Эмили переминалась с ноги на ногу.

— Нет, — сказала Лиз. — Спасибо, но мы не можем навязываться.

— Это не навязчивость. Я пришел, чтобы увидеть тебя в любом случае, тебя и твою дочь.

— Зачем?

Он заколебался.

— Дружба, — сказал он, наконец.

«Мне нужно доверие, нежность, дружба и преданность», — сказала она ему вчера вечером. — «Ты можешь мне это предложить? Или что-нибудь из этого?»

Она выдохнула.

— Эмили не твой ребенок.

— Нет, но я буду оберегать ее. — Он встретил ее взгляд. На этот раз его глаза не были отдаленными и удивленными, а теплыми и прямыми. — Позволь мне сделать это, Элизабет. Для тебя и малышки.

— Пожалуйста, мама, — попросила Эмили.

— Я закончу через два часа, — сказала Лиз.

— Я приведу ее обратно к этому времени, — пообещал он.

Она посмотрела на нетерпеливое лицо дочери, потом на непостижимое лицо Моргана, чувствуя, что балансирует на краю решения, на краю пропасти. — Какой у тебя номер телефона?

— У меня нет мобильного телефона. Не… с собой.

Она просто не могла позволить дочери уйти куда угодно, без возможности связаться с ней.

— Тогда…

— Ты можешь дать ему свой, — сказала Эмили. — Пожааалуйста.

— Доверие должно идти в обоих направлениях, — сказал Морган спокойно.

Черт побери, он был прав . Конечно он был прав. Но она не рассчитывала ни на кого, кроме себя, в течение долгого, долгого времени.

Медленно, она отцепила свой мобильник от пояса.

— Телефон клиники уже записан. Просто открой контакты.

Он с любопытством посмотрел на телефон прежде, чем сунуть его в свой карман.

— Ура! — Эмили выволокла рюкзак из-под кресла. — Спасибо, мамочка.

Лиз проглотила внезапный комок в горле.

— Ты должна поблагодарить мистера Бриссея.

Его взгляд уперся в нее.

— Ты можешь поблагодарить меня. — Ее грудь напряглась, поскольку уголок его рта поднялся от улыбки. — Позже.

— Где твоя машина? — спросила Эмили.

— У меня ее нет.

— Почему?

Морган бросил взгляд на покачивающиеся темные кудри на уровне его талии.

— Мне она не нужна.

Он был финфолком. Ему не нужно было использовать человеческие технологии, ему нужно было немного терпения с людскими вопросами. Малышка около него болтала, не воспринимая его состояние.

— Ты не умеешь водить?

— Я могу, — ответил он коротко.

— Тогда почему не водишь?

— Я люблю гулять.

— Я тоже. — Она казалась запыхавшейся.

Ему пришло в голову, что она задала этот вопрос не только из любопытства. Ее ноги были очень короткими. Он уменьшил длину своего шага.

— Могу я понести тебя?

Она выпятила подбородок.

— Я в порядке.

«Стойкая», — думал он, удивляясь и восхищаясь. — «Как ее мать».

— Тогда дай мне свой рюкзак.

Она сняла лямки.

— Куда мы идем?

Он старался, чтобы его тон выглядел небрежным, когда он закинул маленькую розовую сумку через плечо.

— Не далеко. — Он надеялся. У Зака тоже не было машины. — Почему бы тебе не отвести меня туда, куда вы с братом обычно ходите?

Он не мог войти в воду, пока девочка смотрела. Но он мог отметить место, оценить опасность, чтобы вернуться сюда позже и установить защиту. Ее взгляд скользнул от его.

— Это секрет.

— Тебе не обязательно мне рассказывать, — сказал Морган. — Ты можешь мне показать.

Она не ответила. Но где дорога пошла вниз к пляжу, она повернула с асфальтированной дороги на узкую тропу сквозь высокую траву. Пляж поднимался, а кусты ежевики бежали на обе стороны. Колючие лианы как проволочные заграждения пересекали неровную землю. Ее маленькие ножки скоро были поцарапаны.