Сайрита Дженнингс - Темный свет

Поскольку у меня оставалось еще несколько часов свободного времени, и я уже не могла прочитать ни единого слова о галактических скоплениях и лунных циклах, то я включила музыку и начала складывать вещи, которые бы хотела перевезти в новую квартиру.

Я выросла в этой комнате, она была моим прибежищем с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать. Шесть лет горько-сладостных воспоминаний. Я не могла забрать с собой всю радость, боль, сомнения, смех, страх и любовь, которые наполняли ее.

Не то, чтобы я покидала родные стены насовсем, кроме того, Донна не перенесет, если я не оставлю хоть чего-то, что будет напоминать ей о дочери.

Рассматривая вещи в шкафу, я поняла, что мне придется выбрать и выкинуть старую, вышедшую из моды одежду.

Многое я не надевала еще со времен старшей школы, и хоть это было несколько лет назад, я вряд ли вернусь к нарядам, которые носила под впечатлением культуры Готов, или к образу девочки-скейтбордистки, одевавшую джинсы-трубы.

На меня нахлынула ностальгия, пока я снимала с вешалок вещи и бросала их в огромную кучу на полу, чтобы отдать в Гудвилл [39] Гудвилл – благотворительное учреждение в Северной Америке, где помогают инвалидам, или людям, которые не умеют читать, писать, либо вышли из тюрьмы и не могут найти работу и т.д. Они принимают старую одежду, мебель, электроприборы, чинят то, что нужно, и продают все это в специальных магазинах Гудвилла. .

Старшая школа не была особо приятным воспоминанием, но это был бесценный опыт, сформировавший из меня личность, которой я теперь стала. Я поверить не могла, что носила большинство из этого, и хорошенько посмеялась над отсутствием у себя вкуса и чувства моды.

Могу только представить, что бы сказала Морган, увидев меня в этих безвкусных нарядах. Она переехала в Спрингс перед выпускным классом, и я тогда уже шла в ногу с модой.

Встреть она меня годом раньше, мы бы вряд ли стали друзьями, и не важно, сверхъестественная связь между нами, или нет.

После того, как я почти на половину сократила свой гардероб, я приступила к детской коллекции животных, выстроенных на маленькой деревянной полочке.

Их я не выброшу. По крайней мере, Донна сможет приходить и вспоминать те дни, когда я еще была нормальной, никому не угрожающей маленькой девочкой. Но, все же я хотела забрать несколько в новую квартиру, просто чтобы чувствовать связь с моей прошлой жизнью.

Я выбрала старого, рыжеватого плюшевого мишку. Мне отдал его Джаред, он выиграл игрушку на сельской ярмарке несколько лет назад. Он всегда был лучшим на карнавальных аттракционах.

Джаред сбивал пустые жестянки резиновым мячом и пробивал воздушные шары дротиками так ловко, как никто другой. Я всегда была рядом, поддерживала его. Теперь я часто гадала, будет ли когда-то все, как прежде.

Теперь Аврора займет мое место в его жизни, но я сильно сомневаюсь, что она станет следовать нашей ежегодной традиции.

Внезапно я заметила какой-то кусок бумаги, спрятанный за моими пушистыми друзьями. Я сдвинула несколько из них в сторону и потянулась в глубину, чтобы достать это.

По толщине бумаги можно было сказать, что, скорее всего, это фотография. Заполучив ее в свои руки, я очень обрадовалась, ожидая увидеть на ней моих друзей вместе со мной.

Но, пять совсем других лиц смотрели на меня со старого снимка. Все они были молоды, жизнерадостны и красивы.

С самого краю, слева, я узнала молодого Криса. Он был очень привлекательным, сильным и беззаботным. Даже тогда, его каштановые волосы были коротко пострижены, но все же под яркой улыбкой проглядывало мальчишеское очарование.

Его лицо было слегка повернуто к стройной, очень красивой блондинке. Донна. Странно, что она почти не изменилась за прошедшие годы. На фото ее волосы длиннее, а коже присуще легкое свечение, почти как у фарфора.

Крис смотрел на нее с огромной любовью, и, казалось, что она тоже смеялась, ее глаза были закрыты, а голова немного запрокинута назад. Она была счастлива, я могла практически почувствовать на ощупь ее любящую натуру, исходящую из фотографии.

Рядом с Донной стояла самая потрясающая женщина, которую я когда-либо видела. Ее длинные волосы, цвета горького шоколада, мягкими волнами ниспадали ей на плечи, а ее кожа была такой бледной, как свежие сливки.

Она ярко улыбалась и её поразительно – янтарные глаза светились любовью, потому что она обнимала свой округлый, выпуклый животик.

Большая мужская рука обнимала ее округлившуюся фигуру, рука, принадлежащая сногсшибательному смуглокожему парню, стоявшему рядом. Он также улыбался, и я не могла не восхищаться его удивительной красотой.

У него были темные, густые волосы, которые завивались мелкими кольцами, а его полные губы окружала аккуратная эспаньолка. Его самой привлекательной чертой был поразительный контраст между незабываемыми, яркими глазами и кожей, почти медного оттенка.

Я никогда раньше не видела такого сочетания и у меня просто перехватило дыхание. Они были невероятно красивой парой, и явно по уши влюблены друг в друга. Казалось, они также радовались будущей перспективе появления ребенка в их семье.

Их лица напоминали мне кого-то. Они напоминали меня. Миндалевидная форма золотистых глаз женщины, ее овал лица, в форме сердца, ее длинные, волнистые пряди.

Милый, аккуратный нос мужчины, его темные волосы. Это Наталия и Александр. Мои родители. Охотник за Темными из Светлых Магов и Темный из братства Теней.

Мне трудно представить, что меня зачали настолько прекрасные люди. Их красота будто из другого мира, умопомрачительная, такая, от которой замираешь в восхищении.

Я бы хотела подольше насладиться этим моментом, лелеять мгновение, когда впервые увидела лица людей, давших мне жизнь.

Но эта ошеломляющая красота, их такая очевидная привязанность друг к другу и к не рождённому ребенку, блекла по сравнению с еще одним открытием.

Рядом с моим отцом, Алексом, стоял высокий, хорошо сложенный мужчина с обворожительной полуулыбкой. Оливковая кожа, волосы, цвета воронова крыла и льдисто-голубые глаза.

Ему было примерно лет двадцать пять, он просто-таки дышал юностью и был окутан притягательной аурой опасности. Увидев его, мое сердце забилось в бешеном ритме, а дыхание стало сбивчивым, судорожным.

Соблазнительный мужчина на фотографии… не кажется мне чужим. Я его отлично знаю, так же как он знает, каждый мой дюйм внутри и снаружи.

Дориан.

Мой Дориан.

И всё становится кристально ясно. Что Дориан пытается донести до меня всё это время.

То, от чего я пыталась чертовски сбежать с момента моего двадцатого дня рождения, пытаясь ухватиться за малейшие моменты нормальной жизни. Он знает, кто я. Он знает, что я Тёмный Свет.