Хлоя Нейл - Магия огня (ЛП)

— Да уж, лучше быть собой, — согласилась я, затем опять посмотрела на Скаут, которая продолжала массировать свою табличку с именем. — А мне полагается шкафчик?

— Только лучший, — улыбнулась она, и указала ниже. «ЛИЛИ» было выбито прямыми заглавными буквами на серебряной пластине, формой напоминающей штат Миссисипи.

— Если аромат твоих грязных физкультурных носков достигнет моего шкафчика, то ты круто попала, Паркер.

Скаут сняла с шеи ленточку со своим ключом от комнаты и вставила его в замок шкафчика. Он распахнулся, открывая нашему взору три полки из такой же блестящей древесины. Она изобразила презрительный смешок.

— Это самая великолепная вещь, которую я видела в жизни. Какая роскошь! Какой декаданс!

Я фыркнула. Затем, осознав, что место перед шкафчиками начинает очищаться от учениц, я пихнула руку подруги

— Пошли, шизик. Нам надо добраться до класса.

— Хватит меня хвалить, Паркер. Ты вгоняешь в краску, — она запихнула лишние книги в свой шкафчик и опять закрыла дверцу. Покончив с этим, Скаут посмотрела на меня. — Скорей всего нас уже буду ждать. Лучшее, что мы можем сделать — это почтить их нашим присутствием.

— Так давай осчастливим их.

— Всенепременно, — поддакнула она, и мы отправились.

Разобравшись со шкафчиками (хотя свой я даже не открыла — было что-то успокаивающее в том, чтобы держать книги в руках), я использовала нашу короткую прогулку по главному коридору здания, где располагались классные комнаты и первое занятие по истории искусства, чтобы выжать еще немного информации из Скаут. Уверенная, что сначала лучше узнать самое интересное, я начала с уловки Виктории за завтраком.

— Ну и, — сказала я, — так как ты мне так и не ответила, я попробую снова. Расскажи мне про Майкла Гарсиа.

— Он друг, — ответила Скаут, поглядывая на номера, вырезанные на деревянных дверях аудиторий, мимо которых мы проходили. — Просто друг, — добавили она, прежде чем я потребовала продолжения. — Я не встречаюсь с парнями из Монклер. Одного представителя частной школы в семье достаточно.

Было ясно, что это еще не вся история, но девушка остановилась перед дверью, и я поняла, что времени для разговоров больше нет. Затем, подруга обернулась и посмотрела на меня.

— А у тебя есть парень там, дома?

Очевидно, у нас не было больше времени на разговоры о ней, по крайней мере. Дверь открылась прежде, чем я успела ответить, хотя мой ответ был бы: «Нет». Высокий, худой мужчина выглянул из дверного проема, бросив на нас со Скаут строгий взгляд.

— Мисс Грин, — сказал он, — и мисс..., — он приподнял брови в ожидании.

— Паркер, — просветила я его.

— Да, очень хорошо. Мисс Паркер, — он отступил в сторону, придерживая открытую дверь. — Пожалуйста, занимайте ваши места.

Мы зашли внутрь. В основном, как и в других зданиях, в классе были каменные полы и стены. Когда мы вошли, я увидела лишь несколько девушек за своими столами. Но как только я и Скаут заняли свои места — подруга села прямо за моей спиной — аудитория начала заполняться другими ученицами, в числе которых, к несчастью, оказалась и звездная команда. Вероника, Эми и Мэри Кэтрин заняли места в ряду рядом с нашим: Эми — впереди, Вероника — в середине, Мэри Кэтрин — позади них. Этот порядок привел к тому, что Вероника оказалась за соседним от меня столом. Повезло же мне.

Когда все столы были заняты, девушки стали доставать тетради или ноутбуки из своих сумок. Я не взяла ноутбук сегодня, решив, что мне хватит переживаний и без поиска розеток и проблем с системой в середине урока, поэтому я вытащила тетрадь, ручку и учебник по истории искусства из моей сумки и приготовилась учиться.

Мужчина, который нас встретил, кто, как я предположила, был мистером Холлис, так как это имя было написано от руки зелеными буквами на белой доске, закрыл дверь и направился в начало аудитории. Он выглядел в точности таким, каким вы ожидаете увидеть учителя частной школы: лысый, в вельветовых широких брюках, рубашке, застегнутой на все пуговицы, и вельветовый пиджак с кожаными вставками на локтях.

Холлис взглянул на свою трибуну, а потом поднял взгляд и просканировал комнату.

— Что есть любое искусство, как не форма для заключения мгновенно вспыхнущего и неуловимого момента, которым и является сама жизнь? — он повернулся, снял колпачок с маркера и написал заглавными буквами «УИЛЛА КЭТЕР[11]» под своим именем.

Он повернулся опять к нам, надевая колпачок на маркер и снимая его с щелкающим звуком. Нервный тик, предположила я.

— Как вы думаете, что имела в виду мисс Кэтер? Кто ответит?

— Кто, кто? Конь в пальто, — прошептал голос у меня за спиной. Я сжала губы, чтобы скрыть смешок над шуткой Скаут, а в это время Эми подняла руку.

Когда Холлис посмотрел по сторонам прежде, чем назвать ее имя, как будто в надежде, дать шанс ответить кому-нибудь еще, я догадалась, что она отвечает на многие вопросы.

— Мисс Черри, — назвал он.

— Она говорит о произведении искусства, отображающем какое-либо мгновение времени.

Выражение лица Холлиса смягчилось.

— Хорошо сказано, мисс Черри. Кто-нибудь еще? — он оглядел класс, в конце концов, остановив свой взгляд на мне. — Мисс Паркер?

Мой желудок рухнул вниз, а щеки покраснели, когда все взгляды повернулись ко мне. Неужели было неясно, что меня вызовут отвечать в первый же день обучения? Мне больше нравилось, рисовать, чем говорить об искусстве, но я решила попробовать. Мой голос казался слишком громким в наступившей тишине.

— М-м, мгновения сменяются и проходят, как мне кажется, и мы забываем о них: подробности, которые мы чувствовали в тот момент. Ты все еще помнишь что случилось, но воспоминания не точны. А картина или стихотворение могут сохранить душу мгновения. Запечатлеть его, как сказала Эми. Мелкие детали. Чувства.

В классе стояла тишина, пока Холлис решал, был ли это хороший ответ или чушь несусветная.

— Тоже хорошо сказано, мисс Паркер, — в конце концов, отметил он.

Мой желудок немного отпустило.

Похоже, что достигнув своей цели в подключении нашего внимания, Холлис повернулся к доске и начал заполнять ее (и оставшееся время часового занятия) введением в основные периоды Западного искусства. Холлис определено любил свой предмет, и его голос становился пронзительным, когда он был возбужден. К сожалению, у него была неприятная особенность — частички белой пузырящейся слюны собирались у него в уголках рта.

Это было не то, что хотелось бы видеть после завтрака, но я нашла другой способ развлечься: у Мэри Кэтрин был по-настоящему сложный метод накручивания волос на палец. Я имею в виду, что у нее была целая система. Она брала локон своих темных волос, накручивала на указательный палец, дергала в конце, потом отпускала его. Затем процесс повторялся. Покрутить. Дернуть. Отпустить. Покрутить. Дернуть. Отпустить. Итак, снова и снова, и снова.