Ольга Матвеева - Иван-Дурак

— А ты думаешь, она не лезет?

— И тебе это нравится?

— Нет, — призналась Леся.

— Все правильно, потому что это не ее дело. И с кем встречается мама, тоже не твое дело.

— А мне-то что делать? Моя жизнь превратилась в кошмар! Папа, как ты не понимаешь? Слушай, а забери меня отсюда! К себе, в Москву? Что тебе стоит?

— Это не выход. А что если тебе не понравится, что я, допустим, слишком много внимания уделяю свой жене или работе? Ты будешь изводить меня и мою жену? Может быть, пора понять, что мир не вращается вокруг тебя? Что ты не центр вселенной?

— Я так и знала! — закричала Леся. — А еще говорил, что любишь меня! Мне плохо, а тебе все равно! Ты даже не хочешь мне помочь! Мать влюблена, ей до меня сейчас и дела нет, а ты… ты далеко, и тебе тоже нет до меня дела! — Леся вскочила и бросилась к выходу. Иван устремился за ней. Догнал у выхода. Обнял. Она вырывалась. «Успокойся, — шептал он, — успокойся, мы что-нибудь придумаем. Ты нужна мне, и маме тоже нужна. Я тебя люблю».

— Может, нужно было сменить ориентацию, — подумал Иван, когда они вернулись за стол, — устал я от этих баб. Бедная Ольга, Леся, наверное, ей ежедневно такие представления устраивает. Может, еще и с большим драматизмом. Ох, уж эти подростки! Неужели и я был таким невыносимым?

— Так ты заберешь меня в Москву? — вернулась к своему вопросу Леся.

— Школу сначала закончи, а там разберемся.

— Это пустые слова. Мне нужны гарантии. — Сказала девушка и как-то так посмотрела на Ивана, что ему захотелось взять под козырек, выкрикнуть «Есть, товарищ командир» и тотчас же побежать исполнять приказание. Вот тут-то Иван и понял, что Леся истинная внучка своего деда и дочь своей матери. Та же жесткость, несгибаемость, то же желание, чтобы все было непременно так, как они хотят, те же способности к манипуляциям. Иван представил себе, что этот симпатичный, очаровательный тиран поселится у него в доме, как будет наводить свои порядки, требовать деньги, устраивать истерики, если что-то будет не по ее, а если еще и женихов водить начнет? Ему придется волноваться, как бы она не связалась с дурной компанией или с каким-нибудь негодяем, как бы не забеременела, не стала наркоманкой, не вылетела из университета. И все это будет только его проблемами. К тому же придется попрощаться с привычным укладом жизни, может, он и не был самым лучшим, но Иван к нему привык. А тут — настоящая революция, подрыв устоев! Готов ли он к такому урагану перемен? Нет, наверное, нет. Любить на расстоянии и жить вместе — это две большие разницы. Второй вариант попахивал жертвой со стороны Ивана, и к такой жертве он, похоже, готов не был.

— Я жду. — Напомнила о себе Леся.

— Может, рассмотрим другие варианты? — весь этот разговор начал напоминать заключение сделки.

— Например? — перед Иваном сейчас сидела не юная девушка семнадцати лет, не нежная маргаритка, а делец, который собирается оценить любовь к себе в денежных единицах или других материальных ценностях.

— Например, когда ты закончишь школу, я или мы с мамой можем купить тебе отдельную квартиру в этом городе. Ты обретешь территориальную независимость.

— Ты меня не любишь, — надулась Леся и снова превратилась в нежную, ранимую маргаритку.

— И что я должен сделать, чтобы доказать свою любовь?

— Ты хочешь, чтобы я на всю жизнь осталась в этой дыре? Какие у меня тут перспективы? Какое здесь образование? Какие здесь возможности для роста?

— То есть ты хочешь квартиру в Москве? Я правильно тебя понял?

— Ну, не знаю…

— В Лондоне что ли?

— Нет, папочка, пожалуй, пока мне и в Москве маленькой квартирки будет достаточно.

— Ладно, — согласился Иван нехотя.

— Ой, папочка, ты у меня такой хороший, такой замечательный, — заверещала Леся. — Ты у меня самый лучший папочка на свете! Самый добрый, самый щедрый! — она подскочила к Ивану, обняла и поцеловала в щеку. — К тому же, заметь, мне никому не придется продаваться за квартиру.

«Этот ребеночек далеко пойдет, — подумал Иван, — она еще дальше мамочки своей пойдет. Той как-то тяжелее ее первая квартира досталась. И мне, в общем, тоже. До сих пор вот за нее расплачиваться приходится…».

Ночью, ворочаясь на гостиничной неудобной койке, Иван сожалел о своем внезапном приступе простодушия. Не то, чтобы ему было жалко денег, которые ему придется выложить за однокомнатную квартирку где-нибудь в южном Бутово. Хотя эти непредвиденные траты, безусловно, снова отдалят его от мечты о домике на Лазурном берегу. Дело было не в этом. Он все никак не мог понять, каким образом его, хитроумного одиссея, которого ни одному деловому партнеру не удавалось обмануть, так легко обводили вокруг пальца женщины. Как им удавалось вытягивать из него все, что им нужно? В чем причина? Какая-то семнадцатилетняя девчонка за какие-то пятнадцать минут умудрилась развести его на несколько сотен тысяч долларов. Что это, доказательство любви или это плата за возможность не любить слишком сильно? Или вовсе плата за нелюбовь? Или это возможность откупиться от собственного чувства вины? Он так и не смог ответить на свой вопрос. Заснул. Завтра ему предстояла встреча с Ольгой.

Утром после первой брачной ночи Иван не сразу смог понять, где он находится и кто лежит рядом. Незнакомая комната с ультрамариновыми обоями, желтыми занавесками, красивой мебелью и большим телевизором. Только через пару мгновений вспомнил, что лежит он на диване в своем новом доме, а женщина, что посапывает рядом — его жена. Жена была чудо как хороша: лицо ее сейчас было безмятежно, свежо. Без косметики она выглядела беззащитной, наивной девочкой. Так странно: эта незнакомка — его жена. Вчера брак для него был авантюрой, делом чести, возможностью решить квартирный вопрос, а что сегодня? Сегодня рядом с ним, свернувшись клубочком, спит беременная девочка: горячая, очаровательная, злая, непредсказуемая, волнующая. И теперь эта девочка — его семья. И сразу после того, как она откроет глаза, нужно будет что-то сказать, что-то сделать. А что она скажет и сделает? Кто знает, если она сама еще не знает. Нужно строить отношения, причем не товарно-денежные, а нормальные человеческие отношения. Час наслаждения и вот это уже не сделка, а семья! Стоило ли это мимолетное удовольствие таких жертв? Иван поймал себя на мысли, что готов сейчас тихонечко одеться и выскользнуть за дверь. Он проделывал такие фокусы несколько раз со своими одноразовыми ночными нимфами, музами, утешительницами, сладкими зазнобами. По утрам он исчезал. Без долгих прощаний, объяснений и пустых обещаний. Так проще и, как ему казалось, честнее. Ему ведь от них и не нужно было ничего, кроме кратковременных услад его юного, пылкого тела. А останься он, дождись их пробуждения, что бы было: когда ты мне позвонишь? Когда мы увидимся? А давай сходим в кино? К чему все это? Глупые иллюзии, беспочвенные надежды. А можно ли так сбежать от жены? Наверное, не получится.