Кассандра Клэр - Город небесного огня

Он глубоко вздохнул.

— Ты заставила меня кое о чем задуматься. — сказал он, — Все время, каждый день во мне воспитывали веру в то, что я должен быть совершенным. Идеальный воин, идеальный сын. Даже когда я пришел, чтобы жить с Лайтвудами, я думал, что должен быть совершенным, потому что в противном случае они отправят меня подальше.

Я не думаю, что любовь пришла с прощением. А потом появилась ты, и разрушила вдребезги все, во что я верил, и я начал видеть все по-другому. У тебя было так много любви и так много прощения, и столько веры. И тогда я начал думать, что, возможно, я и заслуживаю эту веру.

Что мне не нужно быть совершенным. Я должен был попробовать, и этого оказалось вполне достаточно.

Он опустил веки, и она могла видеть слабый пульс у виска, могла почувствовать, как он напряжен.

— Поэтому я думаю, что ты — не тот человек для Джейса, которым я был, но не для Джейса, который сейчас перед тобой, Джейса, которым ты помогла мне стать. И который, кстати, нравится мне куда больше, чем прежний.

Ты изменила меня в лучшую сторону, и даже если ты уйдешь от меня, я останусь таким.

Он замолчал.

— Не то, что ты должна уйти от меня, — торопливо добавил он, и прислонился головой к ее так, что их лбы коснулись друг друга.

— Скажи что-нибудь, Клэри.

Руки Джейса лежали на ее плечах, теплые от ее прохладной кожи и она чувствовала, как они дрожат. Его глаза были золотыми даже в синеве сумерек. Она вспомнила, что когда-то они показались ей жесткими, далекими, даже пугающими… Это было до того, как она смогла осознать, что то, что она увидела, было прямым отражением семнадцати лет самозащиты. Семнадцать лет защиты своего сердца.

— Да ты дрожишь, — сказала она, с некоторым удивлением.

— Ты заставляешь меня дрожать, — сказал Джейс. Его дыхание чувствовалось на ее шее и он скользнул ладонями вниз по ее голым рукам, — Раз за разом.

— Могу я поделиться с тобой скучным научным фактом? — прошептала она. — Держу пари, ты не изучал это на уроке истории Сумеречных охотников.

— Если ты пытаешься отвлечь меня от разговора о своих чувствах, ты выбрала для этого не очень-то утонченный способ. — Джейс коснулся ее лица. — Ты же знаешь, что я произношу речи. Все хорошо. Ты не должна отвечать мне тем же. Просто скажи, что любишь меня.

— Я не пытаюсь отвлечь тебя. — Она подняла ладонь и пошевелила пальцами. — Человеческое тело состоит из ста триллионов клеток. И каждая клеточка моего тела любит тебя.

Одни клетки умирают, но рождаются другие. И каждая новая моя клетка любит тебя все больше и больше с каждым днем.

Это наука. Когда я умру, мое тело сожгут, и оно обратится в прах, который смешается с воздухом, станет частью земли, а затем и деревьев, и достигнет звезд — и тогда каждый, кто будет любоваться цветами или вдыхать их аромат, или рассматривать звезды, будет помнить тебя и любить, потому что это то, как я тебя люблю. — Клэри улыбнулась. — Как тебе такая речь?

Он смотрел на нее, не зная что сказать, наверно, впервые в ее жизни. До того, как он смог ответить, она потянулась, чтобы поцеловать его — целомудренно прижавшись своими губами к его, но быстро углубляя его, и вскоре он разделил ее губы своими, его язык поглаживал ее рот, и она могла попробовать его на вкус — сладость Джейса смешанная со вкусом шампанского.

Его руки лихорадочно бегали вверх и вниз по ее спине, по горбикам ее позвоночника, по шелковым лямкам ее платья, по ее голым, похожим на крылья, лопаткам, прижимая ее к нему. Она скользнула руками под его пиджак, интересуясь, может им и вправду стоит пойти на ферму, полную вампиров…

— Интересно… — сказал удивленный голос и Клэри быстро отстранилась от Джейса, чтобы увидеть Магнуса, который стоял в зазоре между двумя деревьями.

Его высокая фигура появилась в лунном свете; он сторонился чего-то и был одет в превосходно сшитый черный костюм, который выглядел как капля чернил в темнеющем небе.

— Интересно? — отозвался эхом Джейс.

— Магнус, что ты здесь делаешь?

— Пришел за тобой, — сказал Магнус.

— Есть кое-что, что, я думаю, ты должна увидеть.

Джейс закрыл глаза, моля о терпении.

— МЫ ЗАНЯТЫ.

— Очевидно, — сказал Магнус, — Знаете, многие говорят, что жизнь коротка, но она не настолько уж и коротка. Она может быть довольно длинной, и у вас есть вся ваша жизнь, чтобы провести это время вместе, так что я настоятельно рекомендую вам пойти со мной, потому что вы пожалеете, если не пойдете.

Клэри отошла от дерева, ее руки все еще переплетены с руками Джейса.

— Хорошо, — сказала она.

— Хорошо? — сказал Джейс, следуя за ней, — Серьезно?

— Я доверяю Магнусу, — сказала Клэри, — И если он говорит, что это важно, значит это важно.

— Но если это неважно, я утоплю его в озере, — ответил Джейс, озвучивая ранние, невысказанные мысли Клэри. Темнота скрыла её усмешку.

Алек стоял на краю палатки, наблюдая за танцами. Солнце практически село и теперь просто красная полоса окрашивала небо, и вампиры уже вышли с фермы и присоединились к вечеринке. Некоторое благоразумное пристанище было создано на их вкус, хотя они смешались среди других, держащих гладкие металлические ножки бокалов, которые стояли с шампанским на столе, чья непрозрачна жидкость пряталась внутри них.

Лили, глава вампирского клана Нью-Йорка, била на клавиши фортепиано, сделанные со слоновой кости, наполняя комнату звуками джаза. Перебивая музыку, голос прошептал Алеку на ухо:

— Это была прелестная церемония, я думаю.

Алек обернулся и увидел его отца, его большую руку, которая сложилась вокруг хрупкой ножки шампанского, который глядел на гостей. Роберт был крупным мужчиной, широкоплечим, что было хорошо видно в костюме — он выглядел как перерослый школьник, который был одет в него из-за настырного родителя.

— Привет, — сказал Алек. Он мог видеть свою мать, через всю комнату, говорящую с Джоселин. У Маризы было больше седых проседей в волосах, чем он помнил — она выглядела элегантно, как и всегда. — Было мило, что вы оба пришли, — неохотно добавил он. Его родители были болезненно благодарны, что он и Изабель вернулись к ним после Темной Войны — слишком благодарны, чтобы злиться или устраивать им выговоры.

Слишком благодарны, чтобы говорить что-то Алеку на счет них с Магнусом — когда его мать вернулась в Нью-Йорк, он забрал остаток всех своих вещей с Института и переехал на квартирку в Бруклине. Он все еще каждый день находился в Институте, по-прежнему часто видел свою мать, но Роберт остался в Аликанте и Алек не пытался контактировать с ним.

— Притворяться вежливым с мамой, все это — правда мило.

Алек увидел, как его отец вздрогнул. Он имел в виду, что он пытался быть добрым, но ему никогда не удавалось быть добрым. Это всегда выглядело как ложь.