Хизер Диксон - Сплетение

Хранитель дважды хлопнул в ладоши, и ряженые барышни синхронно щелчком открыли веера. Азалия попятилась.

— Не торопитесь покидать нас, сударыня. Я пригласил особого гостя. Уверен, вы не позволите себе уйти, не пообщавшись.

Заиграла музыка — прерывистая гнетущая симфония в миноре вместо мелодичного оркестра шкатулки. Хор расстроенных скрипок перешел на форте и танцующие одновременно исполнили па.

Азалия бросилась к выходу. Ей преградили путь. Перед ней кружились в танце медведь, кот и волк. Леди подняли веера и взяли за руки зверей-джентльменов. Азалия отскочила и чуть не врезалась в проталкивающуюся рядом рысь. Яблоку негде было упасть — пары в тесноте двигались друг за другом, сминались женские юбки.

Это всего лишь магия, пыталась успокоиться Азалия. Это НЕ реальность.

Она попробовала пробиться между рысью и волком. Пара резко развернулась, и мужская рука сильно ударила Азалию по лицу.

Бедняжка не поняла что произошло — она лежала на полу, лицо горело от боли. Съежившись, она успела одернуть руку и спасти ее от туфли с пряжкой, выполняющей шассе. Очень даже реальной. Танцующие и не думали останавливаться.

Утопая в юбках, Азалия с трудом поднялась, и через мгновение пары резко развернулись и направились против часовой стрелки. Оставив кавалеров, дамы раскрыли веера и замахали ими на спрятанные за черно-золотыми масками лица.

Словно в тумане, женщины вскинули руки. Спасаясь от с бледно-розового веера, Азалия отшатнулась и задела веер другой дамы. Сначала она ничего не почувствовала, потом на помятых золотых юбках заметила капли крови. Вытянув шею, девушка увидела, что веер разрезал рукав и прошел глубже.

Азалия зажала порез и отыскала взглядом Хранителя. Тот стоял в дальнем конце площадки — на блестящем красно-золотом фоне выделялась его черная фигура. Он скалился, глядя на Азалию.

Танцующие повернулись кругом и скрестили руки. Хранитель в этой перестановке исчез. У Азалии пересохло во рту. Она сглотнула и встала в ряд, следуя за сменами па. Девушка проговаривала действия, призывала ноги не пропускать движения вальса и кадрили и всячески пробивалась к выходу. В горле щипало от горького металлического привкуса страха, тянуло к земле. Она дрожала всем телом, но тот же страх заставлял ее идти вперед.

Приступая к очередному па, Азалия застыла как вкопанная.

Среди вычурных вихрей танцоров проглядывался неподвижный силуэт в простом платье. Бледное лицо, ямочки на щеках, слегка выбившиеся из прически золотисто-каштановые волосы — у Азалии подкосились колени.

Отпрыгивая назад и отпихивая чужие юбки, Азалия пыталась поближе рассмотреть женщину. Веером ударило по лицу, но девушка даже не почувствовала. Сквозь мельтешащую толпу, Азалия вновь увидела фигуру — сердце бешено заколотилось.

Светло-голубое платье — старое, заштопанное, но опрятное. К воротнику приколота черная брошка. Азалия крепко зажмурилась.

Танцующие кружились, прижимая свои ладони к ладоням партнеров, затем, словно по команде, расступились на два рядя. Азалия никогда не видела столь тягучего и долгого движения. Плавно, будто под водой, колыхались перья, юбки плыли еще медленнее. Азалия вновь оказалась в одном конце живого прохода, а на другом конце…

…Матушка.

В голове гулко раздались некогда подслушанные обрывки фраз.

Души жертв…

Его Королевское Величество мог брать в плен души…

У Азалии перехватило дыхание.

Публика разделилась на пары и затанцевала кадриль вокруг матери и дочери. Мелодия ускорилась, теперь звучал шумный, распаляющий вальс. Разодетые в дорогие ткани фигуры слились в одно большое размытое пятно. В этом водовороте застыла ошеломленная Азалия, тем не менее, ее эмоции бесновались похлеще проносившихся мимо ряженых.

Не отводя взгляда от ясных глаз и доброго, но с печатью боли, лица Матушки, Азалия шагнула вперед. Казалось, Матушка силится улыбнуться. Азалия присмотрелась и заметила алые полоски на ее губах, окруженные багровыми подтеками. Нет, не может быть…

У нее зашит рот.

Азалия громко вскрикнула. Обезумев, она помчалась к Матушке, по пути нащупывая в кармане ножнички. Но сегодня она слишком быстро одевалась и не успела по обыкновению их взять. Руки неистово тряслись, ноги подкосились, Азалия начала падать.

Матушка подхватила ее и крепко сжала в объятиях. Она не призрак. Она настоящая! Не эфемерный дух, как описывают в книгах. Матушка обняла Азалию еще сильнее и погладила по волосам. Прижимаясь щекой к блузке, Азалия боялась поднять взгляд, она прерывисто вдыхала аромат детской мази и белого кекса.

Азалия хотела что-то сказать, но слова комком застревали в горле. Матушка слегка отстранилась и вытерла слезы на лице дочери. Даже с зашитыми губами, кровоподтеками, красными от слез глазами, Матушка пыталась улыбнуться. Пыталась утешить.

— Матушка…

Между ними, отдаляя их друг от друга, пронеслись танцующие. Комната завертелась. Азалия отчаянно пробивалась через скопище народа, стремясь вновь уловить желанный силуэт, но видела только пестроту нарядов. Матушка исчезла.

— Хранитель! — завопила Азалия. — Хранитель!

Тяжелыми юбками ее повалило на пол, какая-то женщина наступила на руку каблуком. Из последних сил Азалия поднялась и обуреваемая истерикой, двинулась напролом, но танцующие в ответ толкали ее еще свирепее.

Музыка зазвучала громче, Азалию опять отпихнули на землю, в этот раз бедняжка ударилась головой. В глазах рябило. Подолы юбок задевали ее — неспешные, скользящие, как снежинки, которые ложились все медленнее и медленнее…

Музыка затихла.

Азалия смутно осознала, что осталась одна. Вспыхнуло серебристо-белым, и павильон в мгновение ока вернулся в привычное состояние. Девушка, тяжело дыша, лежала на мокром мраморе. Она даже не знала, слезы это или кровь.

В поле зрения появился черный ботинок, затем колено — это Хранитель присел перед ней. Он задыхался, на лице гримаса усталости, но глаза… глаза ликовали.

— Как вы посмели, — отчаяние душило Азалию. — Как вы посмели! Я убью вас!

Длинными пальцами Хранитель погладил царапину на ее руке. Азалия попыталась собрать всю волю в кулак, чтобы лягнуть обидчика, но не смогла. Она беспомощно распласталась на мраморе, будто кровь до последней капли покинула ее вены. Даже не хватило мочи встрепенуться, когда он прижал пальцы к ее шее.

— Тише. Полно же. Тише, — прошептал он и провел ладонью по подбородку бедняжки.

— Какая прелестная идея, — шепотом продолжал он. — За исключением одного «Но» — я не могу умереть.

— Он — это ты, — задыхаясь, выдавила Азалия.

— Несомненно.

Он прижал пальцы к ее губам.

— Полагаю, — прошипел он, — что сейчас ты размышляешь, каким образом можно оградить твою мамочку от дальнейших страданий. Разве нет?