Хизер Диксон - Сплетение

Азалию передернуло.

— И я скажу тебе как, сударыня. Мне нужна свобода. Это все, что мне нужно. Найди и уничтожь заколдованный предмет. Даю срок до Рождества.

Он нажал пальцем на ее губы, как если бы призывал молчать.

— Это наш с тобой секрет, — наказал он. — Никому ни слова. Все в твоих руках. Выполнишь мои условия и не причиню больше вреда твоей мамочке. Неужто это не справедливая сделка?

Азалию затрясло.

Хранитель встал, рябью заструилась его накидка. Он что-то выхватил из воздуха и бросил на пол. Сахарные зубы сверкнули серебром и со звоном перекатились возле Азалии, а когда остановились — вздрогнули.

— И еще, — добавил Хранитель, обжигая ледяным взглядом. — Ты никогда снова не откажешь мне в танце.

Азалия не знала, как вернулась в спальню, только смутно помнила, как неуверенно шагнула через мерцающую стену камина и, разбрасывая повсюду сажу, упала на колени.

Свернувшись клубочком, она долго лежала на полу; голова раскалывалась.

Потом она стянула платье и машинально короткими идеально ровными стежками зашила порванный рукав. После этого она налила в раковину воды и промыла порез. Дамское зеркальце отражало ее мертвенно-бледное лицо, пока еще не обезображенное кровоподтеками. Пока.

Она тронула губы. Тут же горло перехватило спазмом, и она быстро отвернулась от зеркала.

На полу, сквозь складки смятого платья, прорывалось тусклое серебряное свечение. Каким-то образом девушке удалось перед уходом сунуть сахарные зубы в карман. Теперь же, рассмотрев их как следует, погнутые и потертые, она нервно сглотнула. Сахарные зубы оказались вывернуты наизнанку, и ранее смотревшие внутрь резцы неестественно выпячивались наружу.

Азалия представила, как Хранитель от нечего делать гнет их и скручивает, а те только вздрагивают в гнетущей тишине павильона.

— Вы ведь у него с самого начала, да? — прошептала она.

В ответ щипцы для сахара встрепенулись.

Через несколько минут, уже одетая, девушка зажгла лампы в портретной галерее, освещая футляр с серебряным мечом. Такой старый и тусклый… даже свет не отражает.

— Должно быть, это меч, — вслух произнесла Азалия, обращаясь лишь к бережно обернутым и спрятанным в передник сахарным зубам. Она прикоснулась к стеклу над тонкой царапиной на мече и покачала головой. — Наверняка, он волшебный. Только, как узнать, как он действует?

Усевшись на пол, Азалия прижала колени к груди и спрятала голову в объемные юбки, густо окружившие ее со всех сторон.

Его Королевское Величество и Хранитель — одно лицо. В памяти всплыл затерявшийся на чердаке портрет старика с землистой морщинистой кожей. Художник преувеличил, изобразив его омерзительным и заскорузлым. Но мертвые черные глаза не врали. Пытаясь унять дрожь, Азалия билась лбом о коленки.

Он захватывал души в плен…

Если Хранитель думает, что она снова приведет к нему сестер, он сильно ошибается. Во что бы то ни стало необходимо не допустить их перехода через камин… и утаить правду. Хранитель узнает, если она им расскажет. Ему ведомо всё. Сморщившись, Азалия вытерла губы о платье. Те швы…

Он обещал не трогать Матушку, так? Он не посмеет… не сейчас, когда от Азалии зависит его свобода. И, пытаясь утешить сахарные зубы, Азалия погладила подол, и кончики ее губ слабо дрогнули в подобии улыбки.

— У меня есть срок до Рождества, — промолвила девушка. — Пять дней. Полно времени, что скажешь?

Сахарные зубы шелохнулись.

Пропустив чаепитие, Азалия бродила по коридорам в поисках сестер. В холле второго этажа до нее донесся глухой стук, сопровождаемый разного рода бряцаньем. Звуки доносились из кладовой мезонина.

— Кто здесь? — спросила Азалия. Затем, осознав, что кто-то заперт внутри, она повернула вставленный в замочную скважину ключ и открыла дверь.

Высыпались веники. Высыпались тряпки. Высыпался джентльмен. На голове — ковш. На шее — неприятно зеленый галстук.

— Лорд Тедди! — воскликнула Азалия.

Лорд Тедди вскочил на ноги.

— Здоров, принцесса А! — приветствовал он, снимая ведро и сияя от счастья. Его кудрявые волосы напоминали гнездо. — Нам не хватало вас за завтраком! Я съел вашу кашу. Надеюсь, вы не в обиде за это.

— Что вы здесь забыли? — удивилась Азалия.

— О! Ха! Я так и знал, что спросите. Я здесь по Делу Королевской Важности. Шарада, знаете ли! Хотя, конечно, вы имели в виду, почему я в шкафу с вениками, так это потому, что после завтрака мы играли в мокропрятки и… меня кто-то запер.

— Безусловно, Брэмбл, — заключила Азалия. — Обычно она запирает претендентов в галерее. Вероятно, вы ей совсем не нравитесь.

Лорд Тедди помрачнел.

— Олух, — огорчился он. — Это я про себя. А она такая проворная и ловкая, как хлыст.

Азалия подивилась, с какой скоростью он переключился на свое своеобразное чувство юмора, ни дать ни взять — эмоциональная резинка. Карие глаза просветлели.

— Ну, что сказать? Для этого нужна немалая отвага! — провозгласил он. — Ни одна девушка со мной так не поступала. Какая же она эксцентричная! Какая отважная!

— Вы принесли портрет Матушки?

Пружинка в позвоночнике Лорда Тедди резко дернулась.

— Э-э, — протянул он. — Если честно, нет.

— Ох!

В воображении Азалии совершенно непроизвольно возник портрет Матушки, но на этот раз — с заштопанными губами. В животе закололо, и Азалия невольно прислонилась к перилам мезонина, хватая ртом воздух, чтобы не стошнило. Она всячески стремилась стряхнуть образ из мыслей.

— Э-э, — лорд Тедди запнулся, глядя, как она задыхается. — Э-э, собственно говоря, с вами все в порядке? Цвет вашего лица… я не хочу сказать… что… Эй, кто-нибудь? Кто-нибудь, говорю? Здесь вообще есть слуги?

— Мне уже лучше, — выдавила из себя Азалия. — Просто… нужно выйти на воздух.

Неуверенной поступью Азалия пошла вниз по лестнице, но стены ходили ходуном, и она, опершись лбом о холодный железный столбик, присела на верхней ступеньке. Лорд Тедди изо всех сил старался приободрить спутницу. Он угостил ее карамельным жгутом, декламировал лимерики [17] Ли́мерик — форма короткого стихотворения, появившегося в Великобритании, основанного на обыгрывании бессмыслицы , угадывал ее любимые танцы и рассказывал о своих танцевальных предпочтениях. В конце концов, Азалии удалось прогнать изображение из головы и улыбнуться, наблюдая как лорд Тедди жонглирует монетками, и они приземляются ему на макушку.

— …понятия не имею, где Кловия, возможно, в саду, помогает старине Тому. Последнее время она туда зачастила… Жас, что?

По коридорам разносился голос Брэмбл. Собиравший на ковре монетки лорд Тедди, выпрямился, и впервые Азалия увидела, как он замер. Из-за угла, окруженная едва поспевающими, а потому, почти бегущими младшими сестрами, явилась Брэмбл. Девочки, завидев лорда Тедди, дружно взволновались и стадом черных юбок бросились к нему.