Ева Фёллер - Волшебная гондола

"Мы его теряем", — кричал кто-то.

Врач надевала ему маску для дыхания, другая устанавливала дефибриллятор на двести. "Убрали руки!" — кричала она, пока пускала ток через тело Себастиано.

Он сильно вздрогнул, а на экране появилась извилистая линия.

"У нас есть пульс!" — сказала врач.

"Хорошая работа, Иззи", — ответила другая. Только сейчас я поняла, что эти двое выглядят так же, как Иззи и Мередит из "Анатомии страсти".

"Ну, замечательно, — иронично подумала я. — Не проблема, если я пропущу пару серий. Я просто выдумаю собственные."

Как бы то ни было, в любом случае, компетентные медицинские профессионалы двадцать первого века позаботились бы о Себастиано. Они поставили бы ему капельницу и накачали бы его тело антибиотиками, и через неделю он был бы почти как новенький. Что-то другое я не хотела представлять.

Я поспешно умылась, трудоемкая и одновременно короткая процедура, так как, чтобы действительно быть чистой, мне понадобилось бы гораздо большее количество воды. С тем немногим, что у меня было, я могла очистить только пару особенно нуждающихся в уходе мест на теле и на этом все. Что бы я сейчас не отдала за мой дезодорант!

Мои волосы, которые также нужно было бы основательно и срочно помыть, должны были, в любом случае, подождать лучших времен. Я расчесала их так хорошо, как могла, и, собрав на затылке, заплела в тугую косу, которую завязала единственной шелковой лентой, которая еще осталась после всех этих обменов с

Доротеей.

Затем я надела свежие чулки и чистую нижнюю юбку. Из двух верхних платьев я выбрала более неприметное и тщательно зашнуровала его на груди. Закрыв лицо и плечи платком, я закончила свои приготовления и была готова к выходу. Прежде чем уйти, я закрепила маленький мешочек с деньгами на поясе, чтобы моя шустрая домовладелица не поддалась искушению.

Перед дверью я еще раз глубоко вдохнула и собралась. Затем отправилась в путь.

При дневном свете Палаццо выглядел еще более пугающе и более великолепным, чем вечером бала. Фасад был раскрашен цветными фресками, людям в этом времени преимущественно нравились сцены из библии. Мраморные головы львов украшали перила у окон. Увешанная бархатом гондола качалась у набережной. Все было идеальным.

Я надеялась, что Тревисан был в лучшем настроение, чем ранее. Хорошее настроение должно было помочь. Однако, прежде всего, я надеялась, что он вообще был дома.

Слуга, который в ответ на мой стук отворил мне ворота, осмотрел меня с тенью снисхождения. Пожалуй, мне следовало бы всё же надеть вместо скромного хлопкового платья более изящное шелковое. Однако рассуждать об этом было слишком поздно.

Я откинула вуаль и объяснила, что мне необходимо поговорит с мессером

Тревисаном об одном неотлагательном деле. Когда слуга спросил мое имя, я ненадолго задумалась. До сих пор я вообще не была представлена Тревисану! Он знал меня только как "маленькую кошечку"!

Конечно, мне трудно было объяснить это слуге. Он безудержно смеялся бы: в конце концов, я не была женщиной-кошкой.

— Я — Анна, мессер Тревисан в курсе, — величественно сказала я. — Мы встретились вчера перед залом заседаний во дворце Дожа. Мы, мессер Тревисан, мой двоюродный брат Себастиано и я, разговаривали там.

Слугу это устроило. Он сказал мне подождать и исчез в направлении лестницы.

Через некоторое время он вернулся и попросил меня следовать за ним.

Большой зал бельэтажа без блеска света свечей казался более трезвым, чем во время праздника. Когда я прошла мимо большого зеркала, то мельком взглянула в него. Ни следа сияющей красоты ренессанса, которая смотрела на меня из зеркала.

Я выглядела бледной и утомленной от бессонной ночи. В этом мире без тонального карандаша я ничего сделать с этим, кроме как хорошо выспаться.

Слуга провёл меня в одну из комнат, ответвляющихся от Портего.

— Мой господин сейчас придёт, - сказал он.

Я поблагодарила его и начала осматриваться вокруг. Все выглядело так, как будто это был рабочий кабинет. У окна стоял письменный стол с чернильницей и бумагой.

На огромном столе у камина лежали разбросанные фолианты и свертки документов. На стенах висели полки, в которых находились десятки книг, неопровержимое доказательство богатства Тревисана. К книгам относились так же, как к приправам. Так как их в это время было мало и стоили они так дорого, что их могли позволить себе лишь немногие. Собственно говоря, с моими повестями о

Гарри Поттере я смогла бы неплохо выйти замуж, и я бы напечатала свои романы с клыками, и толпы желающих жениться на мне выстроились бы очередь.

Некоторое время я наслаждалась мечтами о том, чтобы стать IT-девушкой Венеции с несколькими книгами и перечницей, когда мой взгляд остановился на большом деревянном глобусе, который блестел на столике. Он выглядел очень ценным.

Части света были инструктированы в древесину, но при этом столяр позволил себе много художественной свободы: Северная и Южная Америки были расплющены в длинный тонкий шланг. В противовес этому Африка была огромной, особенно на юге. По сравнению с ней Азия выглядела довольно хило. И хотя я редко правильно отвечала на географии, я была полностью уверена, что не видела в этом своеобразном варианте Арктику. Антарктика отсутствовала совсем, на нее, возможно, не хватило дерева.

— Континенты были составлены по последним новейшим топографическим картам, — сказал Тревисан позади меня. Он вошел в комнату и, по-видимому, гордился глобусом.

— Да, это действительно очень....красиво. И все это без... — спутников и GPS, хотела я сказать, но не получилось произнести какое-либо слово, которое бы заменило его. Но это не помешало Тревисану. Он улыбнулся мне.

Я почувствовала облегчение. Слава Богу, он был в хорошем настроении!

— Что привело Вас ко мне, маленькая кошечка? Как дела у дорогого господина двоюродного брата? Между прочим, я считаю Себастиано очень проницательным молодым человеком. Наши разговоры о политике я колоссально ценю, его мнение важно для меня. То, что он разделяет мое отрицательное мнение относительно недавнего решения совета, в частности строительства кораблей и путешествия через океан, приободрило меня продолжать отстаивать свою точку зрения и не сдаваться поспешно.

—Он болен, — выпалила я.

Тревисан стал серьезным.

— Я надеюсь, ничего страшного.

— Ему пришлось отправиться в богадельню, — очевидно, мое отчаяние было очень заметно, так как Тревисан подошел ко мне и сочувственно взял меня за руку.

— В какую? Я отправлю к нему лучшего врача.

"О нем уже заботятся Мередит и Иззи", — сейчас это определенно был бы неправильный ответ. Поэтому я придерживалась правды, по крайней мере, той, которую я могла сказать.