Маделаин Монтег - Бог Плодородия

— Думаю, что хорошо закрепилась, — наконец выпалила она, добавив, — тяните медленно.

Изогнувшись, девушка попыталась упереться в стенки шахты спиной с одной стороны и ногами с другой. Шахта оказалась довольно широкой, так что хорошо упереться не удалось.

Глухо стеная от усилий, стараясь не обращать внимания на жжение в ладонях и боль от растяжения в плечевых и локтевых суставах, Габи дюйм за дюймом ползла наверх. Ей удалось подняться достаточно высоко, чтобы увидеть квадрат над головой, когда веревка резко ослабла. В то же мгновение она утратила шаткое равновесие. Пронзительно взвизгнув, Габи полетела в шахту и приземлилась животом на каменные плитки внизу.

— С вами все в порядке? — завопил кто-то.

Она не узнала голос, наверное, один из студентов.

— Нет, я не в порядке, — пробормотала она под нос. Охая, она поднялась на четвереньки и подползла к отверстию.

— Я не пострадала. Что случилось?

— Веревка оборвалась. Должно быть сгнила.

— Так достаньте еще одну, — отрезала она.

В ответ опять тишина. Она слышала, как наверху что-то приглушенно обсуждают, но не могла разобрать, о чем говорят. Потом кто-то, «Марк», — подумала она, пробормотал достаточно громко, чтобы она могла слышать:

— А другой нет. Я думаю, местные забрали оставшиеся веревки.

От страха и гнева у Габи скрутило живот. Никому, кроме нее, не приходило в голову, что индейцы соглашались работать за гроши только потому, что не отказывали себе в удовольствии прибирать к рукам все, что приглянулось. Не было ничего необычного в том, что отойдя от съестного, вернувшись обнаружить, что еда таинственно исчезла.

Порвавшаяся веревка, наверное, сгнила, как и все остальное в этих проклятых джунглях, из-за жары и влажности.

Что, черт возьми, ей теперь делать?

— Доктор ЛаПлант?

— Что? — угрюмо отозвалась она.

— Я боюсь, нам придется дождаться рассвета, чтобы попытаться еще раз. Как считаете, вы будете в порядке?

«Если ли у меня гребаный выбор?» — подумала Габриэль немного истерически. Ей хотелось кричать и проклинать их за все прегрешения, что могла припомнить. Это бы помогло эмоционально, но вряд ли изменило бы ситуацию.

— Есть другой вариант? — зло спросила она.

— Боюсь, что нет.

— Тогда полагаю, придется здесь остаться, не так ли?

— Почему бы вам не взять фонарь и не осмотреться вокруг, — предложил доктор Олдмэн любезно. — Вы почувствуете себя более комфортно, если убедитесь, что вам не о чем беспокоиться. Мы вернемся через несколько минут и сбросим кое-какие вещи, чтобы вам было как можно удобнее.

«Лестница», — подумала Габи единственный предмет, который сделать бы ее существование более удобным. Но она понимала, что даже если поставить лестницы одну на одну, ничего не получится. Они прямые. Шахта изогнутая.

Наверху не стали дожидаться ответа. Она услышала шарканье ног, и затихающие звуки голосов перед тем как осталась одна. Девушка сникла, пытаясь противостоять желанию заплакать как ребенок, оставленный в темноте. Подавив бесполезный порыв, Габриэль соскользнула вниз и взяла фонарь.

Подняв его повыше, она присмотрелась, но не увидела ничего, кроме темноты за пределами света. Сдаваясь, опустила фонарь и осветила пол. Не обнаружив разбегающихся во все стороны насекомых, успокоилась и осторожно двинулась вперед по каменному полу, проверяя носком ботинка каждые два квадратных фута поверхности, прежде чем стать на нее. Казалось сомнительным, что внутри храма окажется другая ловушка, но Габи не хотела рисковать. Она находилась глубоко под землей, но все еще ощущала ветерок, проникающий сквозь шахту и разгоняющий затхлый, спертый воздух бесчисленные века запертый внутри храма. Жалкое подобие света проникающее сквозь шахту, едва ли сравнимое с тусклым свечением звезд, все же было лучше, чем ничего… лучше, чем свалиться в еще одну дыру и переломать себе все кости.

Остановившись в третий раз и подняв фонарь, Габи осмотревшись, и замерла в благоговении. В радиусе кольца света девушка увидела неясные очертания красочного замысловатого рисунка из мозаики. Направив на него луч и забыв о возможных ловушках под ногами, Габриэль шагнула ближе.

Вся стена была покрыта маленькими разноцветными камешками. Едва она приблизилась, общая картина восприятия поблекла из-за потери ракурса, но на данный момент Габи гораздо больше заинтересовалась изучением камней. Подойдя к стене она, подняв руку, исследовала поверхность ладонями и подушечками пальцев и обнаружила, что камни одинаковой, геометрически правильной формы и так искусно обработаны, словно вырезаны на станке или отлиты в формах как мозаика. Поверхность отшлифована как стекло. «Они не могут быть керамическими», — решила она. Цвет слишком яркий. Любая технология, до которой люди могли додуматься, чтобы окрасить плитки, пусть даже обжиг, не выдержала бы испытание временем. Скорее всего, камни натурального цвета и что самое удивительное, идеально обточены в виде аккуратных, почти симметричных квадратов с гладкой поверхностью.

Что бы там ни было, но мастерство в изготовлении плитки, казалось невероятным культурным достижением для того времени. Спустя некоторое время Габриэль медленно стала отступать назад, до тех пор, пока картинка не приняла конкретные очертания. Она смогла разглядеть, что рисунок из мозаики похож на тот, что она обнаружила ранее на фризе. Образ за образом, выхваченные светом, вдоль стены тянулись изображения нагих пар, сплетенных в различных сексуальных позициях. Однако фигурки не были похожи на пиктограммы. Форма камней не позволяла изобразить тела более естественно, округлыми, но фигурки не выглядели примитивными, угловатыми, квадратными или непропорциональными.

Некоторые позы казались дико невероятными, но в любом случае картина была наполнена решительным порывом донести характер происходящего действа, а не просто попыткой передать общую идею.

Наконец Габриэль добралась до угла. Нахмурившись, она пыталась вспомнить, сколько шагов прошла, но обнаружила, что была слишком захвачена осмотром, чтобы отвлекаться на подсчеты. Ее шаг, от пятки до большого пальца, приблизительно равен одному ярду, «пожалуй, скорее двум футам», — засомневалась она. И решила считать по два. Габи отсчитала десять шагов, когда внезапно приблизилась к темной нише.

Однако не это заставило ее остановиться.

Вид фигуры сидящей на большом каменном троне послал болезненный кинжальный удар в грудь девушки, словно она обнаружила, что в комнате вместе с ней находится живое существо.

Заставившая сердце Габи затрепетать, высеченная из какого-то темного камня, довольно точно соответствующего цвету смуглой кожи, статуя сидящего человека высилась, казалось на все десяти футов. Однако ничего кроме мускулистых ног и впечатляющей эрекции поднимающейся из паха, она не смогла рассмотреть. Верхняя часть фигуры терялась в темноте.