Вероника Мелан - Уровень Война

Ночь на выходе из подъезда встретила Алину хрустом тонкого льда застывших луж, холодным сквозняком и грустью оттого, что денег не осталось даже на проезд домой.

Что ж, не в первой… Придется пешком»

— А ты бы дал, Дэйн? Дал ей денег?

— Не знаю.

Он задумывался об этом и раньше, когда читал этот рассказ впервые. Заслужил ли подарок тот, кто к нему не готов, кто не сумеет его удержать? Стоит ли поощрять человека деньгами, не им самим заработанными?

— Слушай дальше, там сама решишь.

И взгляд зеленоватых глаз Ани вновь растворился где-то в глубине строчек, рассказывающих о чужом мире.

«…- Как ты могла так бездарно все профукать? Как!? Так по-дурацки… Я ведь не за этим давала!

Она нашла ее не дома с бутылкой шампанского, не на работе среди улыбающихся коллег, не в кафе среди разноцветных шаров, а в парке, сидящей на одинокой скамейке у покрытого рябью холодного пруда — всю в слезах, в потеках туши, с красными опухшими глазами.

— Ты, что же, вообще ничего не почувствовала? Ни секунды восторга, ни радости, ни хорошего настроения? Как такое может быть?

Машка огрызалась, как обезумевший пес — отчаянно и зло:

— Ты не понимаешь! Всего час — всего какой-то засранский час, а я все ждала, что сейчас что-то вот-вот произойдет — что-то чудесное, сногсшибательное, замечательное! А еще помнила о том, что совсем скоро все закончится, понимаешь? Ни на секунду не могла забыть об этом, ни на миг! Знала, что вот, стрелки пошли, и, значит, скоро конец…

— А о хорошем ты думать не могла? По сторонам смотреть?

— Я смотрела!

Они орали друг на друга, как неродные.

— И что? Совсем ничего не произошло? Ты никого не увидела? С тобой никто не заговорил?

— Заговорил. А при чем здесь это?

Дура. Ее сестра полная и беспросветная дура; пряча написанное на лице негодование, Алина отвернулась и стала смотреть на воду — серую, ершистую, некрасивую. У берегов плавали веточки, листья, сдутый ветром мусор.

— Подходила какая-то бабка, просила показать дорогу… Парень спрашивал время… Мне звонил с работы Дэн, но зачем мне этот прыщавый, вечно смеющийся невпопад, Дэн, объясни? Зачем сейчас, в мой заветный час, когда времени так мало? Он, поди, потерял бумагу для ксерокса, а я помоги ему найти? Зачем я буду тратить время на такую ерунду!

А, может, бабка подходила вовсе не затем, чтобы ей показали дорогу, а для проверки? Так делают ангелы в фильмах — всегда притворяются обычными людьми, просят на первый взгляд обычные вещи — тестируют, смотрят, и лишь потом принимают решение, достоин человек большего или нет….

И действительно ли тому парню хотелось узнать время?

„Машка, почему же ты не обратила на него внимания? — Хотелось кричать одетой в тонкую синюю курточку продрогшей сестре. — Может, не время ему нужно было, может, он судьбой твоей был?“

Нет же, пропустила. Недостойно для чуда. А звонок с работы? Действительно ли Дэну нужна была пачка бумаги для ксерокса? Или же его, чтобы не отвлекаться самому, попросил позвонить Машкин начальник — вдруг ее хотели вновь повысить в должности?

„Дура ты. Дура. Дура“ — беспрестанно крутилось в мыслях. А новую куртку Алина теперь уже не купит до весны — не на что.

— Ты, что?… — Машка все прочитала по лицу. — Думаешь, раз дала мне денег, то можешь упрекать? Думаешь, я теперь задолжала тебе на всю жизнь? Мало того, что я разочаровалась по полной — заплатила ни за что, так еще и тебе с такой рожей стоять позволено?! Уходи отсюда, вали! Пошла вон!

Алина вздрогнула; ей хотелось немногого — услышать пару радостных слов, почувствовать щедро разбрызганные в воздухе эмоции, взглянуть в счастливые глаза, впитать такую редкую, для Машкиного лица, улыбку…

А получилось совсем не так, получилось паршиво.

Она не стала пытаться никого успокоить, не стала сыпать гадостями и выплескивать на родного, пусть и злого в этот момент, человека горечь. Просто сунула руки в карман, втянула голову в плечи и зашагала по сырой от начавшегося дождя траве прочь.

Машка хотела счастья. Алина хотела унести от него в зажатой ладошке отголосок.

Но несчастными в итоге сделались они обе.

Может, чтобы почувствовать купленное счастье, нужно обладать особыми качествами? Уметь услышать его, увидеть в малом, почувствовать?…»

— Вот так я и думала, что не надо было Алине давать денег! Вот, как знала!

— Так, милочка, если будешь так бурно выражать эмоции, то не заснешь этой ночью.

— Засну!

— Лучше отложить продолжение до завтра.

— Не-е-е! — Знакомое лицо исказило капризное выражение. — Ну, еще чуть-чуть!

— Завтра. — С непреклонным видом отрезал Эльконто и захлопнул книгу. Затем поднялся с кресла, вытянул вперед руки, разминая их, и покачался на стопах. — Ты таблетки выпила?

— Выпила.

— Все?

— Все.

— Тогда спи.

— Но я пока не хочу.

— Зато я хочу.

Он погасил ночник, направился к выходу, но прежде чем успел переступить порог, услышал:

— А ты прыгнешь со мной с парашютом?

Вот ведь неугомонная!

Хмыкнул, покачал головой и запер за собой дверь спальни, так и не ответив.

Несмотря на то, что долго не могла уснуть ночью — все думала о странном вымышленном мире Алины: ее доме, квартире, сестре, медяках и воображала, как выглядит процесс старения, — Ани поднялась с постели, едва за окном занялась заря.

Оделась, умылась, причесалась и принялась готовить незамысловатый завтрак, состоящий из тостов с кусочками сваренной накануне курицы, огурцов и листьев салата. Залила кипятком свежесмолотые зерна кофе, поставила их вариться в медной чашке с узким горлом на плиту, отрегулировала огонь и насыпала сухого корма Барту — тот минуту назад вошел на кухню и неуверенно вильнул в знак приветствия хвостом.

— И тебе доброго утра!

Затем включила радиоприемник, почувствовала прилив удовольствия, когда из колонок донесся бодрый голос диджея, вытащила, найденную накануне за холодильником, щетку с длинной ручкой и приготовилась подмести пол.

Сегодня она не побежит вокруг квартала. Лучше сразу же после завтрака прогуляется пешком, посмотрит, нет ли поблизости стадиона, на котором можно бегать постоянно, не опасаясь невзначай встретить странных соседей. Потому что нет, Ани так и не вспомнила, что когда-либо была брюнеткой, как не вспомнила и ночевку в машине, а, значит, Летти, спутала ее с кем-то другим, и лишний раз встречаться с «двинувшейся» бабкой не имело смысла.

Хрустящий сухим кормом пес, бодрая мелодия, равномерные движения метлы, светлые и теплые мысли о предстоящем дне…

Все шло по плану ровно до того момента, пока кофе на плите не вскипел, а в песню, доносящуюся из стоящей на подоконнике стереосистемы, вдруг не вплелись незнакомые звуки.