Саша Суздаль - Блуждающий Неф

— Как же я тебя люблю, мой котик. Рассказывай, как там Онти?

— Палдор и Полиния хорошие родители, — купаясь в ласках Маргины, сообщил Мо.

— Это здорово, девочке и так натерпелась в жизни, — сказала Маргина.

— Даже больше, чем ты думаешь, — сообщил Мо. Маргина согласно кивнула головой, совсем не подозревая, о чем он говорит.

— Мне нужно помочь одному человеку, — застыв на мгновение, сообщил Мо.

— Я с тобой?! – попросилась Маргина.

— Не нужно, я быстро, — сказал Мо. Добежав до конца обрыва, он бросился вниз, к станции.

— Кто здесь был? — настороженно принюхался Балумут, вернувшийся после неудачного преследования.

— Здесь был Мо, — мечтательно сказала Маргина, а Балумут ревниво принюхался к новому запаху.

Стоящий возле станции Уандер от испуга чуть не умер, когда Мо выбрал самый быстрый способ передвижения — грохнулся сверху и наполовину ушёл под землю.

— Испугался, — хмыкнул Мо, — заходи, — предложил он и открыл стену. Тут же соорудил подобие кушетки и сказал Уандеру:

— Ложись.

— Больно будет? — спросил Уандер.

— Мне – нет, — пошутил Мо, погружаясь в Уандера. Тот напрягся.

— Не бойся, — успокоил его Мо, — дядя шутит.

Уандер не поверил коту, а тот, подпитываясь станцией, слился с ним миллионами своих частиц, которые принялись переворачивать состоящие из атомов иксоаэдры в его теле.

— Щекотно, — сказал лежащий на кушетке Уандер.

— Не шевелись, а то что-нибудь отпадёт, — напугал его Мо и, для пользы дела, впрыснул ему в артерии оксибутират натрия, чтобы Уандер уснул. Солнце склонилось к ночи и настало утро, а Мо всё ещё ковырялся в Уандере, рассматривал, сравнивал, время от времени бурчал в свои кошачьи усы: «Вон как!» или «Интересно…»

Закончив свои манипуляции, он взял Уандера в лапы и поднялся на Таинственный остров.

— Кто это? — спросила его Маргина, потягиваясь на крыльце дома Лотта.

— Ещё один больной, — сообщил ей Мо.

— И что мне с ним делать? — спросила Маргина, разглядывая Уандера.

— Подвезёте его до Палласа, — сказал Мо, передавая Уандера Балумуту. Тот, с опаской поглядывая на Мо, потащил Уандера в дом.

— Передали, — сказал он Вете и уложил Уандера на кровать, рядом с хабиба Бата. Вета ошарашено смотрела на медведя, не понимая, что ей делать с оравой больных. Русика, несмотря на его протест, она тоже уложила в комнату, где находились Гешек и Этиора. Она, неизвестно зачем, откармливала его и поила чаем с мёдом.

— А ты что, куда-то собрался? — тоном жены спросила Маргина у Мо, когда они остались вдвоём.

— Я боюсь за Онти, — сообщил Мо и понял, что говорить этого не следовало.

— Та-ак! Ну-ка колись! — насела на него Маргина. Мо, долго не раздумывая, плюхнул ей прямо в голову, всё, что знал.

— Ого! — Маргина даже пошатнулась от избытка информации.

— Предупреждать нужно, — добавила она, немного всё переварив. — Хорошо, ты отправляйся к Онти, а мы полетим в Арбинар, там и встретимся.

Она обняла Мо, чмокнула его прямо в нос, и, упираясь в его голову своей, проникновенно сказала:

— Был бы ты мужчина, я бы в тебя влюбилась без памяти.

Ноги сами по себе несли Монсдорфа на вершину близлежащего холма, где вдали от посторонних глаз он собирался совершить то сокровенное, о чем мечтал всё последнее время. Ещё несколько мгновений и он, Монсдорф, будет жить вечно и тогда осуществит свою новую мечту – покорит весь мир и станет безраздельным и могущественным властелином всего.

Его ничуть не пугала необходимость убийства этого ребёнка, его рассуждения оставались здравы и он не страдал излишней сентиментальностью или слабостью. Если бы на его пути стояли жизни толпы детей он, не колеблясь, оборвал бы их, так как его мечта стоила того.

Вершина оказалась пуста, только корявая, сломанная ветром, сосна замысловатыми узлами клубилась возле земли, упорно поднимая зелёные колючие ветки к небу.

Монсдорф снял тело с лошади, которая испуганно рванулась в сторону, но он не обратил на это внимание. Положив тело девочки на расщепленный наклонный ствол, Монсдорф деловито вытащил из сумки нож и почерневшую миску из обожжённой глины, которую поставил у свесившихся ног Онти. Легкими движениями ножа он надрезал артерии на ногах, и в миску тонким ручейком потекла живительная кровь.

«Все, сбылась твоя мечта», — сказал сам себе Монсдорф, почему-то не чувствуя праздника.

Что-то мешало наполнить душу ощущением счастья, какая-то мелочь, которая, как заноза, ныла и вносила дискомфорт в ощущения. «Нужно будет пойти в трактир и с кем-нибудь поделиться, — радостно подумал Монсдорф.

Предавшись дальнейшим размышлениям, он уточнил свой план: «А потом его убить, чтобы он не рассказал другим». С такой обнадёживающей мыслью Монсдорф успокоился, и принялся ждать, пока стечёт кровь, предварительно вытянув из-за пазухи деревянную флягу с давно запасённым соком кожуры вобоса. «Больше ничто не может помешать моим планам», — улыбаясь, подумал Монсдорф, приседая и упираясь спиной на сосну.

Если бы Монсдорф поднял голову вверх, он бы заметил высоко в небе тёмный силуэт птицы, делающей круги и острым взглядом высматривающей что-то внизу. Сомнительно, чтобы она его испугала, к тому же, у птицы Монсдорф оставался на втором плане. Птица тщательно высматривала следы Рохо, который бесследно пропал пару полных солнц назад как раз в данной местности.

Блуждающий Неф, а это он кружил птицей, ещё раз накинул сеть на все окружающее пространство, вплоть до станции, но так ничего не обнаружил. «Мо, — с досадой подумал он, — Мо уничтожил Рохо». С этой горькой мыслью, он сделал ещё один круг, и теперь обратил внимание на Монсдорфа. «Что он делает?!» — в недоумении подумал Блуждающий Неф, и, внимательно присмотревшись, яростно воскликнул:

— Какая тварь! Бедная девочка!

Он камнем бросился вниз и через мгновение большой сокол с чуть красными кончиками крыльев, обдав всё волной воздуха и сдувая сухие иголки, опустился старый пень возле сосны.

— И ты, птица, хочешь поживы? — весело спросил Монсдорф, ничуть не испугавшись.

— Соколы не едят падаль, — сказала птица. Монсдорф глянул на распростёртую Онти и сказал:

— Тогда ничем не могу помочь.

— Глупец! Ты хотел забрать моё и жить вечно? — вскипел Блуждающий Неф и с сарказмом добавил:

— Под падалью я подразумевал тебя!

Монсдорф неохотно сжал руки и со словами: «Прости, птица, ты зажралась», — выбросил из ладоней огненный поток, который, впрочем, тут же пропал, опадая на землю огненными каплями.

— Не получилось? — с насмешкой констатировал сокол, и, поучая, добавил: — Это нужно делать так!