Ольга Грибова - День гнева

— По-моему, она жуткая, — призналась Ева.

Сергей рассмеялся.

— Допустим. Но неужели это все, что ты видишь?

— Можно мне подойти? — картина пробудила в ней любопытство. Она уже и сама чувствовала: за ней кроется нечто большее, нежели больное воображение ее создателя.

— Конечно, — Сергей отошел, освобождая Еве место.

С близкого расстояния были видны микротрещины на холсте. Художник работал крупными мазками. Черные балахоны всадников развивались на лету, волосы откинулись со лба. Глаза лошадей и людей горели безумием, бешеный галоп лишил их рассудка. Живописцу удалось искусно передать движение. Казалось, лошади вот-вот покинут холст и пронесутся мимо Евы, всколыхнув воздух и оставив после себя стойкий запах пота с навозом.

Лошади отличались мастью. Замыкающая была белоснежной, как мука высшего сорта. Перед ней скакала огненно-красная лошадь. Чуть впереди шла черная. Ее на полкорпуса опережал бледно-зеленый скакун, а первой была золотистая лошадь, ведущая за собой остальных.

Ева недаром считала себя сообразительной девочкой. Она легко провела параллель между лошадиной мастью и оттенком бриллиантов в кулонах. Цвета идеально совпадали. Стоило обратить внимание на сходство, как она разглядела на шеях всадников точно такие же украшения. Ее собственный кулон был на первом всаднике, лицо которого с равным успехом могло принадлежать как мужчине, так и женщине.

Картина несла в себе сакральный смысл, и Ева не знала, хочет ли его постигать, но все-таки спросила:

— Кто это?

— Всадники, — голос Сергея был полон триумфа.

— Я вижу. Но кто они?

— Это, — Сергей из-за ее спины ткнул в дальнего всадника, выглядящего неимоверно бледно, даже болезненно, — всадник по имени Мор. В его воле напустить болезни на людей и скотину. Перед ним скачет Война. Ей дано взять мир с земли, чтобы люди убивали друг друга. Следующий, — Сергей указал на тучного всадника, под которым была худая лошадь, — Голод. Он уничтожит посевы и запасы, и люди будут поедать друг друга. И, наконец, на бледном коне всадник по имени Смерть. Ему дана власть умерщвлять людей мечом и голодом.

— Очень познавательно, — Ева попятилась, увеличивая расстояние между собой и картиной. Не трудно догадаться, куда клонил Сергей. Она знала историю про всадников Судного дня, после прихода которых наступит конец света, и, разумеется, не верила в эти дикие сказки. Но вот чего Ева не помнила, так это наличия пятого всадника.

— Кто скачет впереди? Еще один всадник?

— И да, и нет. Это особенная фигура, — произнес Сергей. — Видишь ли, пятый всадник не обладает никакой властью. Но между тем он не заменим.

— Почему я никогда о нем не слышала?

— Кое-кто постарался, чтобы информация об этом всаднике была уничтожена. Так он защитил его. Лишь небольшая группа посвященных слышала о нем.

— Что в нем особенного?

— Он один в силах сорвать печати и повести за собой других всадников. Без его команды они не двинутся в путь.

— Печати? — повторила Ева, плохо соображая, о чем идет речь. Голова у нее кружилась так сильно, что комната вращалась вокруг со скоростью лопастей вертолета. — Как зовут пятого всадника?

— Ее зовут Тьма, − сказал Сергей. − К сожалению, по правилам она была вынуждена расти в чуждой среде. Пока остальные всадники развивали свою сущность, упорно тренируясь, она прибывала в неведенье, считая себя обычной девочкой, — при этих словах он погладил Еву по голове.

— Что произошло с ней потом?

— Потом ей исполнилось шестнадцать. Настало время, узнать правду.

— И что случилось, когда она все узнала?

— Это ты мне скажи, — он повернул Еву к себе и, заглянув ей в глаза, добавил: — Тьма.

Комната прекратила вращение. Ева увидела все так отчетливо, как никогда в жизни. А потом она упала. Предметы отдалялись с небывалой скоростью. Она летела в бесконечно глубокую воронку и даже радовалась этому.

Рома давно не посещал заседания братства. Его задача была иной — присматривать за Евой. Поначалу это была работа его родителей, но после их внезапной (но случайно ли?) смерти в автокатастрофе, его не отозвали. К тому времени он подружился с объектом наблюдения, и братья посчитали, что их близость послужит им на руку.

В Ромины обязанности входило ожидания прибытия всадников. Рано или поздно они явились бы за ней. В этом братья не сомневались. Но никто не мог сказать наверняка, как все будет. Манускрипт с описанием прихода Тьмы был утерян. Им оставалось гадать, когда это произойдет и, конечно, молиться, чтобы этого вообще не случилось.

— Рома, ты отдал ей брелок с жучком? — верховный брат восседал во главе стола. Он был мрачен. День, к которому готовился его прадед, наступил.

— Я сделал, как вы велели. Если телефон при ней, то мы проследим за ее перемещениями.

— Что нам известно на данный момент?

— Пока что она человек, — доложил Рома.

— Наконец-то, хорошая новость. Мы точно знаем, что заставить они ее не могут. Выбор должен быть добровольным — таково условие для предводительницы. Она вправе решать спасти или уничтожить мир.

— Что ее ждет, если она им откажет? — Ева стала Роме настоящим другом, и он переживал за нее.

— Если одна принесенная жертва, спасет человечества от уничтожения, то так тому и быть, — отрезал верховный брат.

— С ней все в порядке? — баритон звучал у самого уха.

— Еще бы, — фыркнул женский голос, — она просто грохнулась в обморок. Слюнтяйка.

— Ее можно понять, — Ева узнала Алекса по насмешливому тону. — Не каждый день тебе сообщают, что ты предводитель всадников Судного дня.

Слегка приподняв веки так, чтобы другие не заметили, Ева поняла, что она лежит на постели в своей комнате. Макс сидел в изголовье кровати, сжимая ее руку. Алекс пристроился на подоконнике и, вытянув ноги, поглядывал на улицу. Виктория, перебирая ногами по полу, крутилась в кресле около компьютерного стола. «Ни минуты не может посидеть спокойно», − проворчала про себя Ева.

Судя по теням на стене, было около двух часов дня. Ева полдня провалялась в обмороке. И хотя она чувствовала себя лучше, события ночи и особенно разговор в кабинете по-прежнему не укладывались в голове. Вероятно, она простудилась, попав под дождь, и пребывала в бреду. Других объяснений кроме галлюцинаций она не находила.

— Как думаешь, она будет с нами? — спросил Макс, обращаясь к Алексу.

— Откуда мне знать? Это ее выбор.

— Ну да, — встряла Вика. — Она ведь единственная из нас, кто имеет право его сделать. Остальных не спрашивали.

В комнату вошел Сергей. Еве ни к чему было открывать глаза, она опознала его по одеколону. Туалетная вода так не пахнет. Попроси ее кто-то охарактеризовать этот запах, первым словом, пришедшим ей на ум, было бы «тление».