Джена Шоуолтер - Жарко вдвойне (ЛП)

- Я знаю: мое чувство не изменится со временем, и я всегда буду в тебе нуждаться. Но мне требуется ясность: ты испытываешь ко мне то же, что и я? Я тоже для тебя та самая, единственная?

Не хотела засыпать его вопросами, но они выскакивали сами собой, помимо моей воли.

Ром кивнул.

- Да, ты – моя единственная, раз и навсегда. А теперь – пора от слов о воссоединении переходить к делу.

В следующую секунду он уже был на мне. Я обвила его ногами, и он впился в меня жадным поцелуем, его язык глубоко проник мне в рот. Мы сплелись в тесных объятиях.

Я столько дней желала этого рая.

- Я люблю тебя, - говорил Ром, приникая губами к моим губам, ушам, прокладывая дорожку поцелуев вниз по шее.

- Я так тебя люблю.

- Мы поженимся.

- Да.

- Скоро.

- Совсем скоро.

- И ты возьмешь мою фамилию. – Ром обвел кончиком языка сначала один мой сосок, потом второй.

- Я еще не решила. Я имею в виду – ты как-то назвал одну из своих собак Костоломом, и я подумала, что с именами у тебя не очень… Но почему бы тебе не попытаться убедить меня в своей правоте?

Запустив пальцы в шевелюру Рома, я теснее прижалась к нему бедрами. И как это такой мускулистый мужчина может быть на ощупь, словно бархат?

- Дай мне час, и, возможно, ни один из нас не вспомнит уже своего имени. И проблема отпадет сама собой.

Сжав мои груди, он проник жарким языком мне в пупок, заставив застонать от невыносимого блаженства. А затем опустился ниже, между ног, и принялся нежно дразнить клитор, доводя меня до исступления.

- Ром! - При этом крике спазм потряс мои мускулы, спина выгнулась, оторвавшись от матраса, а ногти впились ему в затылок. - Видишь… видишь, я еще помню.

- Погоди! – Его язык проник глубже, и наслаждение стало нестерпимо острым. Волны оргазма накрывали меня одна за другой, сталкиваясь и затопляя сознание. В экстазе я бессознательно выкрикивала его имя и лишь позже осознала, что ничего не подожгла.

Значит, я действительно научилась контролировать свои способности.

Ром, издавая утробные звуки, проникал в меня, с каждым разом все сильнее, глубже и чаще, а потом издал победный рык полного удовлетворения.

Наконец последний спазм наслаждения затих, и мы еще долго лежали, не в силах пошевелиться. Я, по крайней мере, не была на это способна. И не только потому, что Ром давил на меня своей тяжестью (хотя так и было), а оттого, что впервые за несколько недель была полностью удовлетворена. И счастлива сверх всякой меры. И не хотела, чтобы все это заканчивалось.

- Как неловко… - Он слегка прихватил зубами мою шею – Я продержался всего пять минут. И первым забыл свое имя. Как всегда.

- Ну, здесь я тебя обставила, Кэтмэн. Я управилась за три минуты.

Он залился смехом.

- Вот поэтому я тебя и люблю. За твое неповторимое остроумие.

Тут через стену донеслись женские крики, полные страсти и удовлетворения, смешавшись с нашим тяжелым дыханием. Я расхохоталась вслед за Ромом.

- Спорим, Таннер продержался дольше, чем мы с тобой вместе взятые.

Ром издал короткий смешок, но вдруг посерьезнел. Взяв мое лицо в ладони и не давая увернуться от своего пристального взгляда, он спросил:

- Ты ведь не шутила? О том, что выйдешь за меня?

- Конечно, я серьезно. – Я обвила его руками. – Ты мой, Ром Джеймисон, и я никуда тебя не отпущу.

- Ром Джеймисон. Мне нравится, как это звучит.

- Мне тоже. – Я поднялась и села на него верхом. – А теперь – вперед, к новым рекордам. Одолеем планку в десять минут.

Я проснулась рано и в отличном настроении, сварила кофе нам с Ромом, насвистывая себе под нос, пока щенки игриво вертелись под ногами. Потом еще сеанс страстной и горячей любви, после которого я отправила жениха под душ одного.

Мы снова вместе и собираемся пожениться, хотя понятия не имею, когда произойдет это счастливое событие. Мы оба хотим сочетаться браком как можно скорее, но у меня ничего не спланировано, а все встречи со свадебными организаторами отменены.

Краем глаза я заметила что-то черное и повернулась, ожидая увидеть Рома или Таннера, который вчера долго не спал. А знала я об этом потому, что они с Элейн никак не могли насытиться друг другом и очень шумели. Вне всякого сомнения, мой приятель лишился своей невинности. Теперь уже мне никогда не стереть из памяти непрерывные крики «О, Таннер, о да, вот так!».

Но вместо Рома или Таннера я увидела знакомого типа с белыми волосами и серебристо-фиолетовыми глазами, который на цыпочках крался по гостиной на выход. Я, недоуменно нахмурившись, последовала за ним.

– Коди?

Незваный гость застыл и пробормотал:

– Черт! – Потом медленно повернулся ко мне, держа в руках ботинки. Он, казалось, одевался в спешке: рубашка помята, джинсы не застегнуты. На губах смущенная улыбка. – Хм, как неловко получилось.

– Неловко? – переспросила я, положив руки на бедра.

– Ну, э-э, привет, Белл. Как жизнь?

– Хватит любезностей. Что ты здесь делаешь?

Коди смущенно переступил с ноги на ногу и пожал плечами:

– Пришел повидаться с Шерридан.

– Зачем? Вряд ли она жаждет тебя видеть, – заметила я, чувствуя, как загораются искорки гнева.

– Хм, а вот тут ты ошибаешься.

Какого черта?

– Ты же говорил, что она тебя больше не интересует. Утверждал, что тебе не по вкусу женщины, требующие к себе много внимания.

– Ну, я солгал или передумал. Не знаю, в чем там дело. Шерридан, сидевшая у Осушительницы под замком, посмотрела на меня светло-голубыми глазами – и у меня все из головы вылетело. Обещаю, что не причиню ей вреда.

– Так вы теперь… пара? – выдавила я.

Коди покраснел, потом побледнел.

– Нет. Да. Не знаю… Пока что.

Я провела языком по зубам и сжала руки в кулаки. Тут кто-то подкрался ко мне, схватил в объятия, прижался мягкими губами к виску, и я глубоко вдохнула запах мыла и дикого зверя.

– Привет, детка, ты красотка в этих джинсах и рубашке. Мой любимый прикид. Еще больше ты мне нравишься обнаженной, или в платье, или в полотенце. Да, по правде сказать, я тебя люблю в чем угодно. Мы об этом уже говорили? – В образовавшуюся паузу я все равно не успела бы ответить, потому что Ром обратился к Коди: – Привет, приятель. Вижу, что прошлой ночью все прошло успешно.

Коди самодовольно улыбнулся:

– Ты прав, спасибо, что впустил.

Я развернулась и прищурилась.

– Ты знал, что Коди проник сюда?

– Ну да, я услышал, как он пробирается в дом. И раз уж твои сторожевые псы поленились слезть с постелей, я решил посмотреть, в чем там дело. – Ром снова поцеловал меня, на этот раз в губы, и пошлепал на кухню. На нем были штаны, но отсутствовала рубашка, оставляя для всеобщего обозрения грудь и спину – покрытые шрамами, загорелые и такие соблазнительные. Ничего не изменилось.