Татьяна Шмидко - Дежавю

– Слишком многим ты дорога. И ты уязвимее нас, вампиров. Сильнее людей, но все-таки не так защищена, как мы. Тебе нужно быть осторожной и беречь себя, не идти на глупый риск, поняла?

Я задумалась над его словами и поняла, что он прав. Что станет с моими родителями, с Бруксом и остальными Ричардсонами? Они будут горевать не годы, нет, столетия, если со мной случится непоправимое! Думаю, что Прайм понимал это.

– Ты прав. Я готова научиться всему, чему ты хочешь научить меня.

Прайм довольно кивнул головой и сказал:

– Давай начнем с того, что охотиться лучше на земле, а не проверяя ветки на прочность, согласна?

Я кивнула головой и принюхалась – желанная кровь убегала от нас в панике тремя горячими точками на юг. Я открыла глаза и сказала:

– Еще один олень! – И умчалась на юг.

– Маленькая обжора! – сказал он и побежал вслед за мной.

Сидеть на паре по философии было нескучно. Помимо прослушивания лекции и ведения конспекта мы успевали переписываться с Алисой и Ханной, отсоветовать Джеку покупать новый автомобиль и уговорить Прайма свозить Ханну в Рим на экскурсию. Профессор Берксли даже и не подозревал о такой активности – руки Эдуарда практически не двигались над его айпадом, когда он строчил очередное сообщение Джеку. Я же параллельно переписывалась с девочками – Алисой и Ханной, положив руки с айфоном на колени.

Эдуард уже дважды изучал этот предмет, и я удивлялась его терпению – более занудную информацию было трудно найти. Но она навеки оседала в моей памяти, и я бы не смогла забыть эти знания, даже если бы захотела.

За последние два часа я получила такие сообщения:

«Мама, все хорошо. Пишу книгу. Прайм дал мне первоисточник! Целую, твоя Ханна».

От Прайма:

«Бэль, Ханна освоила охоту на дельфинов. Выяснили, что у нее сильный хук левой. Книга почти дописана, пока что учим тхэквондо».

«Бэль, как ты смотришь на то, чтобы я забрала себе ту сумку, которую хотела купить тебе. А тебе я нашла очень красивую сумочку, которая больше подойдет к твоим туфлям, ну, которые с зелеными вставками. Тут есть еще обалденное платье от Веры Вонг. Я его уже зарезервировала. Думаю, что ты будешь просто великолепна в нем!»

Потом настала моя очередь отвечать:

«Ханна, как на вкус дельфины? Как успехи в тхэквондо?»

«Прайм, она – девушка, а не солдат. Лучше свози ее в музей, пожалуйста».

«Алиса! Я вообще не собираюсь на бал, так что не стоит беспокоиться о платье. Но все равно спасибо».

И получила ответы:

«Мама, я честно собиралась тебе рассказать! Тебе Алиса сказала?»

«Бэль, я завтра везу ее в музей искусств. Но сегодня еще одна тренировка – с учетом завтрашнего дня. Девочка делает большие успехи!»

«Ха! Это ты так думаешь!»

Я что-то недовольно проворчала, на что получила вопросительный взгляд Эдуарда. Он как раз окончил переписываться с Джеком и, подперев подбородок руками, следил за передвижением профессора около доски. Я подсунула ему свою переписку, и он усмехнулся. Потом осторожно взял лист бумаги и написал мне: «Она будет великолепно натренирована!» Я закатила глаза, скомкав бумажку в ответ. Они делают из моей девочки смертельное оружие! Я даже стала подумывать, чтобы прекратить ее каникулы, но нам оставалось учиться всего две недели. Потом мы поедем и посмотрим, чем она там занимается.

Эдуард нахмурился, и я увидела, что он бросил неодобрительный взгляд на сидящую неподалеку Надин. Неудивительно – она как раз шепотом, в котором мы прекрасно разбирали каждое слово, подговаривала свою подружку Эмбер одеться как готы, по случаю праздничного вечера в честь окончания второго курса. Судя по безвольному выражению лица Эмбер, ей придется согласиться, чтобы не потерять расположение Мариссы. Это так глупо. Но нас это не касалось, и я только слегка пожала плечами, а Эдуард поморщился.

Потом посыпалась новая порция сообщений:

«Бэль, Ханна просит помочь подобрать ей вечернее платье. Какой у нее размер на сегодняшний день? Она высылала тебе сегодня данные?»

«Мама, я сегодня иду вечером в музей».

Я усмехнулась и ответила дочке: «Ханна, это чудесно! С каких пор в музей надевают вечерние платья?»

Я нервно барабанила по столу пальцами, ожидая, когда окончится пара, а в другой руке держала наготове телефон, чтобы позвонить Прайму. Эдуард нежно накрыл мою руку своей и вопросительно вскинул брови.

Я вздохнула и написала ему на чистом листке, вырванном из конспекта: «Ей понадобилось вечернее платье. Ты уверен, что он не имеет на нее планов? У них романтический вечер? Это опасно, в свете его драмы с Адель, ты так не считаешь?» Эдуард взял карандаш и настрочил мне ответ: «Не вижу проблемы. Уверен, что это ее инициатива. Потащила его куда-нибудь в историческо-литературное место. И в ней я уверен. А Брукс тоже хорош – ее бы там не было, если бы он был смелее».

Я немного успокоилась и задумалась. Эдуард прав – если Брукс не поспешит, то может, в конце концов, потерять Ханну, чего боялись все. Нужно его подтолкнуть как-то: может, рассказать, чем она занята?

Я вздохнула и решила поступить так: дописать конспект, дождаться конца лекции и позвонить Ханне и Бруксу. Поэтому, как только закончилась пара, я собрала вещи, и Эдуард снова подхватил мой портфель. Я укоризненно посмотрела на него, а он, улыбаясь, сказал:

– Бэль, ты же на целую голову ниже меня! Это дает мне право носить за тебя такую тяжесть!

– Спасибо, – пробурчала я, и мы вышли в шумный коридор. У нас было время ланча, поэтому мы спустились в большой холл с колоннами и вышли на улицу. Благо, что погода, как всегда, была дождливой, и мы могли спокойно пройтись по бульвару.

В местном кафе мы сели за дальний столик и заказали себе бургеры и кофе. Думаю, что никто так и не заметил до сих пор, что мы их выбрасывали на выходе. Принстон был местом сосредоточения на себе – все, о чем беспокоились студенты – это учеба, полезные связи и будущая карьера. Цвет нации, что ни говори! Я не испытывала никакого дискомфорта от отсутствия полноценного общения с сокурсниками – мне вполне хватало моей семьи. Хоть мы и находились сейчас довольно далеко друг от друга, но создавалось впечатление, что мы по-прежнему живем все вместе.

Я набрала номер Ханны и услышала в трубке любимый голосок:

– Мама, мы сегодня идем на закрытую выставку в Барселоне, в Музее искусств. Там будут выставлены картины, которые полиция изъяла у подпольного коллекционера. Думаю, для того, чтобы селебритиз смогли там опознать свое имущество.

– Я рада, Ханна. А что ты сегодня еще делала? – спросила я.

– Сегодня была тренировка по тхэквондо. И э-э-э… ты не пугайся только…

У меня, наверное, глаза вспыхнули от беспокойства, но я сказала как можно более заинтересованным тоном: