Татьяна Шмидко - Дежавю

– Какой самонадеянный! Мне это нравится! – счастливо заявила Мо. – Она в отличной физической форме! Ты занимаешься спортом? – спросила она у меня.

– И да, и нет. Если пешие походы в горы можно назвать спортом, то – да, – вежливо ответил Эдуард.

– О, и еще плаваньем иногда занимаюсь. В университете есть отличный бассейн, – добавила я, использовав на ответ весь кислород, который у меня был.

– И с чего бы это вдруг? Ведь ты спорт всегда не любила.

– Пришлось, Мо. Лихорадка, которую Бэль подхватила в свадебном путешествии, настолько подорвала ее здоровье, что Диксону пришлось разработать индивидуальный план занятий для нее. Прогулки, походы, плаванье, правильная диета, – он сказал это с самым серьезным видом, но в глазах затаилось веселье. – И вот результат!

– А почему же ты мне ничего не рассказывала? – спросила Мо с обидой.

– Мам, ну представь. Пишу тебе письмо: «А завтра мы идем в поход в горы. Эдуард говорит, что на два дня». А ты сидишь и думаешь, вернусь я или нет. И вообще, я хотела тебе сделать сюрприз!

– Удалось, тебе определенно удалось, милая. Жаль, что с голосом ничего не сделаешь… Эдуард, ведь тут ничего не сделать?

Эдуард грустно ответил:

– К сожалению, повреждение голосовых связок были настолько серьезными, что мы рады тому, что Бэль вообще может говорить. Голос изменился всего на парутонов. Мне очень нравится.

Мо посмотрела на него и, видя, как он искренне это сказал, решила вопрос закрыть.

Потом обняла и его. Эдуард мастерски избежал прикосновений к открытой коже, которая была ледяной для Мо.

– А где Элиза? А Диксон? Твои родители не смогли приехать? – вдруг спохватилась мама, когда мы направлялись к машине.

– Мои мама и папа ждут вас сегодня к ужину, – невозмутимо ответил Эдуард.

Мо немного стушевалась. Эдуард тут же добавил:

– Мы, конечно, могли бы пригласить вас остановиться у нас, но последнюю свободную комнату заняли мы с Бэль. – Мы по легенде приехали из университета на рождественские каникулы.

– Да, ничего. Я думаю, что гостиница мне подойдет, – сказала немного приунывшая Мо.

– Мам, ну зачем тебе гостиница? Генри согласился тебя приютить. Тем более, он целыми днями на работе. Он будет даже рад. С тех пор, как я вышла замуж, он похудел и отвык от нормальной пищи, – вот сама увидишь!

Мо неуверенно посмотрела на меня.

– Ты уверена, что это хорошая идея? – спросила она, когда мы подошли к конвейеру, на котором с минуты на минуту должен был появиться багаж мамы.

– Конечно. Ты дашь пищу для сплетен на два года вперед! Ты не можешь лишить Бейнбридж такого удовольствия.

Мама кисло улыбнулась и добавила:

– Я, наверное, до сих пор местная знаменитость. Но мне то что? А вот Генри это может навредить, – сказала Мо, нахмурив лоб.

Мо еще раз обняла меня. Меня обдало жаром ее тела, который только усиливал запах крови. Я напряглась, чтобы не наделать глупостей.

Мо мою реакцию восприняла неправильно – она неловко отстранилась и почему-то расстроилась.

– Нет, мама. Это не обсуждается. Мы уже все решили, – сказала я и взяла Эдуарда за руку, отодвигаясь от Мо как можно дальше. Пусть думает, что я от нее отвыкла, чем вглядывается в мои черты лица. Я вдруг поняла, что легкое отчуждение – это то, что нужно!

Я глянула на Эдуарда – он с непроницаемым лицом обратился к Мо:

– Я предлагаю ехать, пока нет вечерних пробок на дорогах. И кстати, Элиза приготовила в честь вашего приезда прекрасный ужин. Я надеюсь, вы любите красное вино, хотя мама припасла и белого… а поверьте, должен быть весомый повод, чтобы Элиза достала свое лучшее вино. Она так ждала вашего приезда…

За непринужденной болтовней мы добрались до нашей машины. Я шла сзади них, наблюдая как Мо, взявшая Эдуарда под локоть, слушала его с выражением детского восторга на лице. Как же легко ее отвлечь!

В машине Мо быстро, сбивчиво и эмоционально рассказала о последних событиях. Я слушала вполуха, потому что прекрасно знала обо всем из ее писем. Дела у Джо шли все лучше, но по-прежнему не настолько, чтобы купить новую машину. Они сейчас жили в Фениксе и планировали остаться там навсегда. Мо занималась йогой и хотела написать картину, сюжет которой пришел ей в момент пребывания в какой-то диковинной позе. Она завела кошку, потому что ее попугай улетел. Я еле сдерживала улыбку. Джо во всем ей потакал. И, судя по ее словам, баловал, разрешая делать все, что ей в голову придет. Но как ей запретишь? Я прекрасно знала затуманенный слезами и надеждой взгляд Мо, попав под прицел которого сделаешь все, что она попросит. А не дашь – возьмет сама на правах взрослой женщины. Ну, просто большой ребенок!

Город встретил нас классическим дождем с сильными порывами ветра. Меня это не волновало, а вот Мо продрогла, пока мы бежали с ней открывать входную дверь, которую я открыла своим ключом. В этом районе, который был официальной окраиной Сиэтла было на удивление тихо.

В небольшом доме было тепло и, главное, сухо. Легкий беспорядок напоминал, что в доме живет законченный холостяк, не хватало домашнего уюта. Мо со вздохом остановилась посреди маленькой кухни и, повернувшись, сказала:

– Так жутко. Вроде бы я только вчера отсюда сбежала. Он что, ничего не менял здесь?

В ее глазах читалась растерянность и удивление.

– Почему ничего? Удочки теперь стоят не в чулане, а гостиной!

Мо рассмеялась и ушла проверять холодильник. Раздался удивленный возглас. Генри забил холодильник до отказа в связи с приездом бывшей жены. И только готовой пищей. Видимо, он помнил о ее кулинаром антиталанте.

Эдуард как изваяние появился на пороге, грациозно неся весь багаж. В его глазах я заметила искорки веселья. Я вопросительно вскинула брови, но он только покачал головой. На холодильнике висела записка от папы: «Мо, с приездом! Чувствуй себя как дома. Буду поздно. Генри».

Ну вот, все прошло намного проще и лучше, чем я предполагала. И зачем было так нервничать? Я с облегчением наблюдала за Мо, которая бродила по дому, перебирая мелкие безделушки и рассматривая фотографии в рамках. Дом, благодаря ее присутствию, стал живее и радостнее. Как будто это было правильно, – то, что она здесь.

Позже Эдуард помог Мо поднять ее вещи на второй этаж, во вторую спальню. Она осталась обустраиваться, а мы попрощались и, пообещав заехать вечером, уехали домой, успев в последнюю минуту на паром.

К моему удивлению, Ханны снова не оказалось дома. Она отпросилась у тети Лили и ушла с Диксоном. Она просила передать мне, что вернется к ужину. О цели и месте путешествия меня в известность не поставила.

Надо будет ее попросить еще раз предупреждать, если куда-то уходит. Хотя я полностью доверяла Диксону, даже радовалась, что он находил время для прогулок с Ханной.