Валентина Герман - Ведомые светом

День за днем она упрямо листала страницы, но с каждым днем Терлизан все больше уверялся во мнении, что Даенжи не больше него знала о смысле написанного на них.

Она пряталась здесь из-за него.

Из-за проклятых воспоминаний, из-за боли, которую он причинил ей, вовсе не желая этого.

«Прости меня, — молил он мысленно, наблюдая, как вздымается ее грудь в тревожном дыхании. — Даенжи, малышка, прости».

Впрочем, сегодня все было отчего-то иначе, хотя он и не мог понять, отчего именно. Быть может, потому, что за два часа, проведенные рядом с ней, он ни разу не увидел слез на ее глазах?.. Или потому, что она порой слишком долго забывала перелистнуть страницу, подолгу задумчиво вглядываясь в одни и те же строки?.. Или оттого, каким непривычно тихим, будто затаившимся в нерешительности, было ее дыхание?..

Он не знал.

И он лишь смотрел на нее, скользя взором вдоль идеальных линий ее стана, путаясь в огненных завитках волос, замирая при взгляде на ее нежные губы.

Даенжи перелистнула страницу.

— Я знаю, что ты здесь, — тихо сказала она вдруг, не отрывая взора от книги, и сердце Терлизана остановилось, камнем обрушиваясь вниз. А Даенжи, лишь на миг запнувшись, продолжила, так же тихо и нерешительно, устремляя к бессмысленным страницам невидящий взгляд. — Я не чувствую и не вижу тебя, но я знаю. И я… я не могу разобраться в себе, в том, что я чувствую теперь, после всего, что я видела в святилище памяти, и после того, что леди Диадра показала мне…

Терлизан дрогнул, и печальная благодарная улыбка невольно тронула его губы. Диадра… разумеется, она была здесь. Разумеется, ей не нужны были слова, чтобы попытаться убедить Даенжи в чем-то. Вот только — в чем?.. Что она показала ей?..

— Эти чувства, которые были там, в моей прошлой жизни, — тем временем продолжала Даенжи, — я никогда не думала, что они могут вспыхнуть столь же ярко, когда я всего лишь вспомню о них. Мне говорили, что так бывает, хоть и нечасто, но я надеялась, что этого не случится со мной. Все надеются, что этого не случится, что прошлая жизнь не вмешается в настоящую, не сломает, не исковеркает все.

Даенжи захлопнула книгу и устремила взор вверх, к унылым черным ветвям облетевших деревьев. Лишь спустя мгновение Терлизан понял, что она пыталась спрятать слезы, которые вновь подступили к ее глазам.

— В первый день мне казалось, что лучше умереть, чем знать и помнить все это, — тихо проговорила она, и голос ее предательски дрожал. — Лучше умереть, чем знать, как я любила тебя тогда, и чувствовать эту незнакомую любовь в своем сердце… Любить тебя, того, давно ушедшего, и сознавать, в какого монстра ты превратился после, и знать, что ты здесь, что ты существуешь, но ты — лишь пустая оболочка с лицом того, кто когда-то был всем для меня.

Терлизан в отчаянии сжал кулаки, теперь стремясь совладать с собственными слезами.

Она никогда не простит его.

Никогда.

Он должен отпустить ее. Должен уйти навеки.

— Но потом леди Диадра появилась здесь и показала мне тебя — вновь другого. Не того юношу, каким знала тебя я, но и не чудовище, каким ты предстал передо мной той ночью. И я… я запуталась. Она сказала, что ты все еще любишь меня. Она сказала, что если только я найду в себе силы, я не должна бояться простить тебе прошлые ошибки.

Терлизан ждал, что она скажет еще что-то, однако Даенжи замолчала, не шевелясь и устремив взор в ворох золотисто-желтых листьев у себя под ногами.

Прошла минута, за ней другая. А потом от золотого ковра вдруг бесшумно отделился один, крупный и красивый лист и плавно взмыл, покачиваясь перед ее глазами. Даенжи вздрогнула, выпрямилась — и замерла, замечая Терлизана совсем рядом.

В его глазах стояли слезы.

— А ты?.. — прошептал он хрипло и неровно. — Ты найдешь в себе силы?..

Она дрогнула. Качнула головой.

— Я не знаю.

Еще минута. Не шевелясь, они смотрели друг на друга с нерешительностью, страхом и тревогой. Терлизан кусал губы, но в конце концов эмоции пересилили его.

— Даенжи… — прошептал он, и слезы скатились с его ресниц. Он в смятении опустил голову, не зная, что делать, как скрыть от нее свою слабость. Он так давно не чувствовал слез на своих глазах. Так давно — наверное, никогда с той самой минуты, когда он осознал, что видит ее в последний раз.

Листья зашуршали под ее мягкими туфлями, и Терлизан вздрогнул и поднял взор, неожиданно встречая ее зеленые глаза совсем близко. Красивые, такие ошеломительно красивые…

— Даенжи, — задохнулся он, с трудом сознавая, где он находился и что происходило, заставляя себя помнить, что он не имел права коснуться ее. — Даенжи…

Ее глаза были такими большими, такими яркими.

— Я люблю тебя, — прошептал он, вновь кусая губы. — Даже если ты не сможешь простить меня, малышка, я только хочу, чтобы ты знала. Я люблю тебя. Я сделаю так, как ты скажешь. Одно твое слово, и я уйду, и клянусь, больше никогда не появлюсь в твоей жизни. Я… — он опустил глаза, не в силах совладать с собой, со слезами, с дрожью, которая охватывала все его тело. И, не найдя других слов, он лишь вновь прошептал: — Я люблю тебя, Даенжи.

Секунды. Мгновения из тех, которые кажутся вечностью.

А потом, внезапно — ее холодные замерзшие пальцы сжимают его.

Вздрогнув, Терлизан поднимает глаза, встречая ее взор. Даенжи смотрит на него почти так же, как и прежде: с нерешительностью и тревогой, вот только страх в ее взоре теперь сменяется чем-то чуть более мягким. Сомнением.

Робкая надежда зарождается в его душе. Нежно и ласково он смыкает свои пальцы в ответ.

Даенжи переводит дыхание и нерешительно щурится, — а глаза ее сквозь прищуренные ресницы по-прежнему сияют ярче любых звезд для него.

— Этот свет, — тихо шепчет она. — Это правда?..

— Свет?.. — непонимающе переспрашивает он.

Даенжи неуверенно хмурится.

— Который леди Диадра показала мне. Твой свет.

— Ох.

Диадра…

Его ангел-хранитель.

Где был бы он сейчас без нее, без ее несокрушимой веры в него, без всего, что она сделала для него столь бескорыстно?.. И внезапно еще одна мысль озаряет его, и он не может сдержать бессмысленной и счастливой улыбки.

Последняя из всех твою любовь вернет.

Пророчество сбылось, утверждает он, полагая под этим Диадру.

Может быть, отвечает Вершитель.

Может быть, не до конца.

В эту минуту надежда в его сердце крепнет уверенно и немыслимо. Диадра провела его по этому пути, она привела его к той, кого он любил. Она всегда верила, и теперь, наконец, он внезапно поверил тоже.

Он вернет Даенжи.

Чего бы это ему ни стоило, он вновь заслужит право быть рядом с нею.

— Да, — отвечает он наконец на давно уже заданный ею вопрос. — Да, это правда. Быть может, его осталось совсем немного, но этот свет настоящий.