Жаклин Кэри - Стрела Кушиэля. Редкий дар

Только тогда меня отвязали и увели, чтобы обработать рубцы, а я тем временем всем существом ощущала усталость, сонливость и ужасную карающую боль.

* * * * *

— В твоей крови болезнь, — со знанием дела сказал Гиацинт, когда я в следующий раз улизнула в Сени Ночи. Мы сидели на крыльце его домика на рю Куполь и ели украденный виноград, плюясь косточками на улицу. — Так моя мама говорит.

— Думаешь, правда? — После смерти художника я стала разделять молчаливое благоговение жителей квартала перед пророческим даром матери Гиацинта.

— А то. — Он задумчиво сплюнул косточку.

— Но я не чувствую себя хворой.

— Так дело не в хворобе. — Будучи всего на год старше меня, Гиацинт любил прикидываться, что владеет вековой мудростью. Мать обучала его кое-чему из дромонда , кормящего их искусства предсказания. — У тебя не немощь, а что-то вроде падучей. Похоже, тебя коснулся Бог.

— О. — Я была разочарована, поскольку друг не сказал ничего нового сверх того, о чем уже говорил Делоне, причем поэт выразился гораздо определеннее. Я-то надеялась услышать от вещуньи что-то более конкретное. — А мою судьбу она вызнала?

— Моя мама — тсыганская принцесса, — надменным тоном произнес Гиацинт. — Дромонд не детская забава. Думаешь, у нас есть время соваться в дела малолетней дворцовой шлюшки?

— Нет, — хмуро согласилась я. — Наверное, нет.

Я была слишком доверчива, как со смехом сказал мне потом Делоне. В конце концов, мать Гиацинта стирала за деньги и предсказывала будущее черни положением много ниже самого ничтожного служителя Наамах. Действительно, позже я убедилась, сколь во многом Гиацинт ошибался; ах, если бы он только знал, что тсыганским мужчинам запрещено пытаться приоткрыть завесу над будущим. То, чему мать его научила, было табу — врайной — для его племени.

— Не тужи, мать тобой займется, когда ты подрастешь, — утешил меня Гиацинт. — Когда скопишь золотишка, чтобы пополнить ее богатство.

— Она гадала кабатчику за серебро, — раздраженно проворчала я, — а скрипачу вообще за медяки. И тебе хорошо известно, что все деньги, какие удастся выручить сверх договора, пойдут на оплату туарье. Да и бестолку сейчас строить расчеты, мне не стать полноценной служительницей, пока не достигну зрелости — так гласят законы гильдии.

— А может, ты рано расцветешь. — Равнодушный к моей судьбе, Гиацинт сунул в рот виноградину. Тогда я почти ненавидела его за то, что он свободен от долга Дому. — Смекаешь, небось, что каждая потраченная на предсказание монета вернется к тебе в тройном размере.

Мальчишка покосился на меня краем глаза и ухмыльнулся. Я уже не раз слышала, как он облегчает кошельки желающих узнать свою судьбу теми же самыми словами. И я улыбнулась в ответ, проникаясь к другу любовью.

Я появилась на свет весной, и к Средизимнему маскараду еще не достигла десяти лет, но дуэйна решила позволить мне посетить празднество. Похоже, она не хотела, чтобы я покинула Двор Ночи, не увидев его сплотившимся во всем великолепии.

На протяжении года каждый Дом устраивает собственный маскарад и, как мне говорили, любой из них — потрясающее событие со впечатляющей традицией, берущей начало от Ангелов, но Средизимний маскарад — это нечто иное. Корнями он уходит во времена до пришествия Элуа и знаменует окончание старого года и возвращение солнца. По легенде, Благословенный Элуа был так очарован простым крестьянским обрядом, что и сам принял его в качестве символа почитания своей матери-Земли и ее солнечного супруга.

Устраивать Средизимний маскарад всегда надлежало Дому Кактуса, как первому среди равных. В самую долгую ночь года двери остальных Домов заперты и скрывают почти полное безлюдье, потому что обитатели Двора Ночи собираются в Доме Кактуса. На бал не приглашаются гости со стороны, кроме обладателей символа Наамах — подарка, которым удостаивали только с одобрения нашей дуэйны. Даже сейчас, когда ночь Тринадцати Домов проницаема для слепящей жажды наживы, символы остаются особой статьей, потому что их по-прежнему вручают только представителям знатных родов, признанным достойными объятий Наамах.

В дни перед праздником Дом кипел суетой и тайнами. Тайнами, потому что не было известно, кого изберут на главные роли в великом маскараде. Королевой Зимы всегда становилась посвященная из Дома Кактуса, а Принца Солнца выбирали из представителей остальных Тринадцати Домов, и соперничество было жесточайшим. Гиацинт рассказывал, что в Сенях Ночи делаются нешуточные ставки на то, кому повезет. Говорят, Принц Солнца приносит своему Дому удачу на целый год.

Теперь-то я знаю, откуда такое поверье, — меня просветил Делоне. Есть одна старая-престарая история, гораздо старше, чем Благословенный Элуа, о том, как Принц Солнца женился на Королеве Зимы, чтобы стать властелином суши. По словам наставника, это сказание из древнейших, родившихся из снов наших стародавних предков и бесконечной смены времен года. Не поручусь, правда ли это, зато нисколько не сомневаюсь, что в ту ночь Анафиэль Делоне был не единственным, кто знал эту легенду.

Но я забегаю вперед, а в дни, предшествующие празднику, в укромных уголках Дома Кактуса кипела бурная деятельность. Двери в Большой Зал открыли нараспашку и помещение с особой тщательностью выдраили. Стены подновили, колонны отполировали, пол натерли воском, пока он не заблестел как темно-красный атлас. Из огромного камина выгребли всю золу до последней крупицы и рядом водрузили шаткие леса, чтобы проворные ученики художников отчистили от разукрашенного фресками потолка накопившуюся за год сажу. Постепенно Подвиги Наамах оказались на виду, и яркие свежие цвета пробились из-под копоти и пыли.

Когда пустой и чистый зал сочли прибранным, его украсили новыми белыми свечами, пахнущими сладким пчелиным воском, и большими еловыми ветвями. Длинные столы накрыли белоснежными скатертями, чтобы потом уставить разнообразными яствами, поспевавшими в кухнях. Неудивительно, что мне не особо радовались в тех местах, где обычно привечали, так как все-все, начиная от привратника и заканчивая последней судомойкой, без продыху занимались подготовкой к Средизимнему маскараду. Говорите о Дворе Ночи что хотите, но ни один человек не поступал туда в услужение без гордости за свой труд. Даже в конюшни мне не стало хода, так как главный конюший со стиснутыми зубами руководил уборкой всех помещений. Если бы сам Ганелон де ла Курсель, король Земли Ангелов, решил посетить празднество (а такое уже случалось), то здесь за его лошадьми присмотрели бы лучше, чем в королевских конюшнях.

Конечно, я уже видела эти приготовления и в предыдущие годы, но теперь все было по-другому, поскольку я должна была пойти на бал. Из моих изначальных товарищей от Дома Кактуса на маскарад собиралась только хрупкая красавица Эллин, так как туар Жюльетты купил Дом Георгина, как и предполагалось, а хохотушка Калантия в свой десятый день рождения отправилась на воспитание в Дом Орхидеи. Симпатичный сводный брат Эллин Этьен был еще слишком юн, и самую долгую ночь ему предстояло провести в детской.