Жаклин Кэри - Стрела Кушиэля. Редкий дар

Но также логично, что магнит всегда тянет к железу. Я отвлеклась от мечты восточного паши, которую являл собой Дом Валерианы, и очарованно переключилась на вступивших в зал посланцев Дома Мандрагоры, наряженных Двором Тартара.

Представьте, среди пены кружев и красочных нарядов других гостей (помнится, Дом Орхидеи разыгрывал водный мир — русалки и фантастические морские чудовища), жестокие Мандрагоры вносили в праздник восхитительно зловещую нотку. Черный бархат, напоминающий безлунную ночь, и шелк, подобный смоляной реке под звездным небом; бронзовые маски с рогами и клювами, одновременно прекрасные и гротескные. Я почувствовала, как по телу пробегает дрожь, и услышала, что рюмки позвякивают друг о друга.

Не на моем подносе: я подняла глаза и увидела, что руки трясутся у побледневшего Донатьена.

Я сострадала его страху и завидовала ему.

Наконец шествие Домов завершилось, снова воззвали трубы, и вошли гости.

Королевской крови или нет, они выглядели безвкусно пестрой компанией на фоне великолепия Двора Ночи; волки, медведи и олени, духи и бесенята, герои и героини легенд, не объединенные общей темой. Но когда они смешались с толпой, я восхитилась блистательным спектром нарядов.

В третий раз грянули трубы, и все — дуэйны, аристократы и посвященные — отступили к колоннам, поскольку эта мелодия знаменовала появление Королевы Зимы.

Она вошла одна, слегка прихрамывая.

Рассказывают, будто маску Королевы Зимы четыреста лет назад создал Оливье-Безликий, такой искусный мастер личин, что никто не знал, как он выглядел на самом деле. Конечно, маска была старой. Давным-давно тончайшие слои кожи пропитали особым составом и сформовали в подобие лица древней старухи, а потом раскрасили и залакировали, чтобы изобразить не жизнь, а вечный покой. Голову венчал лохматый седой парик. Фигура куталась в серое тряпье, а вокруг ее плеч была обернута потрепанная шаль.

Вот такой и была Королева Зимы.

Когда она ступила в Большой зал, все поклонились, а те, кто стоял на коленях, опустили головы. Королева Зимы дохромала до конца колоннады, опираясь на старый терновый посох, и повернулась лицом к толпе. Слегка выпрямившись, она вскинула посох. Протрубили трубы, зашумели люди, и музыканты заиграли веселую мелодию — Средизимний маскарад начался.

Что до Принца Солнца, он должен был появиться позже или, скорее всего, уже присутствовал, но не выделялся костюмом из толпы. Только когда Стражи времени прокричат, что пора, он выступит и вернет Королеву Зимы к юности.

Итак, бал начался. Я встала со своей подушечки, еле передвигая задеревеневшие от долгого коленопреклонения ноги, и принялась бродить по залу. Мы насмотрелись на костюмы в ходе процессии, и, как и говорил «песец», в задании не оказалось ничего особо сложного. Даже если не знать игроков, команды легко определялись на глаз.

— Отрады, — бормотала я, поднимала поднос и опускала глаза. Каждый раз кто-то брал рюмку, осушал ее и ставил назад уже пустую.

Краем глаза я следила за троицей остальных воспитанников, прикидывая, когда же каждый из прибывших гостей получит свою рюмку отрада . Я надеялась поднести питье дуэйну Дома Мандрагоры, который водрузил поверх маски бронзовую корону, а в правой руке держал плетку-семихвостку. Но мой поднос опустел, когда еще не все гости Двора Ночи угостились, и мне пришлось вернуться в кухню, где нервный второй помощник сомелье заново уставил поднос рюмками с прозрачным эликсиром.

Ливрейные слуги принялись выносить в Большой зал аппетитнейшие яства, и вскоре столы были сплошь заставлены. Мне приходилось протискиваться между ними со своим подносом. В центре зала несколько пар затеяли танцевать павану, а в дальнем углу я заметила акробата из Дома Шиповника, выделывающего гимнастические трюки.

Передо мной стоял дородный гость, который, не подумав, выбрал для себя костюм Шевалье Розы. За его спиной я заметила вихрь черного бархата и отблеск бронзы и попыталась, опустив голову, пробраться мимо, но путь мне преградил мужчина в причудливом жилете с бронзовой вышивкой и серебряными пуговицами в форме желудей — я вспомнила, что видела его в виде фавна. Скрывая раздражение и уставившись в пол, я пробормотала ритуальное «отрады» и протянула ему поднос.

— Федра.

Я сразу узнала этот голос — мужской сочный тенор, одновременно позабавленный и скучающий — и испуганно подняла голову. За незамысловатой маской поблескивали серые глаза с искринкой, а по спине змеилась рыжеватая коса.

— Милорд Делоне!

— Он самый. — И чему он так радуется? — Не думал встретить тебя здесь, Федра. От меня ведь не утаили твое десятилетие?

— Нет, милорд. — Я почувствовала, как щеки заливаются румянцем. — Дуэйна милостиво позволила мне прислуживать на балу, чтобы я хоть разок повидала Средизимний маскарад.

Делоне провел кончиками пальцев по моим увитым лентами волосам, прищурился и поправил один локон.

— Ты сможешь и дальше являться на маскарады, когда пожелаешь, если только я не ошибся в предположениях. Хотя тебе вряд ли удастся остаться неузнанной, милая, только не с твоими чудесными глазами. Стрела Кушиэля выделяет тебя из всех прочих.

Я могла бы стоять там целую вечность, пока он превозносил мою метку — даже не знаю, почему.

— Именно по глазам вы и узнали меня, милорд? — спросила я, чтобы удержать на себе его внимание.

— Отнюдь. Ты ведь не поднимала глаз. — Неожиданно он улыбнулся, и от этого даже в маске показался моложе. Наверное, ему было лишь немногим больше тридцати. Но точный возраст Делоне я так никогда и не узнала, даже впоследствии, когда мы познакомились поближе. — Попробуй догадаться, как я узнал тебя, Федра, правильный ответ я скажу при следующей встрече. А сегодня держи свои пронзенные стрелой глаза открытыми, милая. Здесь можно увидеть кое-что поинтереснее, чем продажные флагелланты с пристрастием к черному бархату. — С этими словами Делоне подхватил напиток с моего подноса и залпом выпил. — Отрады, — сказал он, поставив пустую рюмку назад, и отвернулся.

Держа поднос одной рукой, я подняла рюмку, из которой он пил, и поднесла к губам. Кончиком языка слизнула капельку чистейшего отрада , остававшуюся на дне. Вкус обжег мое небо, чистый и пряный, одновременно леденящий и согревающий. Глядя, как Делоне пробирается сквозь толпу, я смаковала вкус напитка и своей тайны — я разделила отрад с будущим наставником. А потом быстро и виновато поставила рюмку на поднос и продолжила свой путь.

Именно той ночью я начала распознавать неявные течения в Земле Ангелов, завихрения власти и политики, управляющие жизнями простаков. Да, покровитель велел мне быть внимательной, но неверно, что своими наблюдениями я целиком обязана ему. Наверняка я заметила бы случившееся чуть позже даже без предупреждения Делоне, так как происшествие вызвало немалую шумиху.