Татьяна Шульгина - Другие (СИ)

На пустынной платформе стоял мужчина. Он нетерпеливо поглядывал то на часы, то вдаль, на терявшиеся в зелени рельсы. Было уже около шести утра. Наконец, объявили прибытие, и вдалеке показался состав. Мужчина отошел от колеи и сложил руки на груди. Он был одет в дорогой светлый костюм и солнцезащитные очки. На голове широкополая шляпа в тон костюма. Она скрывала лицо от лучей палящего солнца, сохраняя нетронутой нездоровую бледность хозяина. Модная укладка темно-каштановых волос теперь была испорчена натянутой до бровей шляпой. Несколько прядей все же выбилось и торчало из-под нее. Темно-карие, почти черные глаза под тонкими темными бровями недовольно следили за высаживающимися пассажирами поезда. Людей вышло немного, в том числе мальчик лет пятнадцати. Он с трудом выволок на перрон свои вещи и осмотрелся.

-- Здравствуй, Чарльз, - произнес мужчина, приблизившись. Он улыбнулся, но улыбка получилась натянутой и какой-то недоброй. Мальчик недоверчиво покосился на него, но вежливо ответил на приветствие. - Твои родители попросили забрать тебя, поскольку мне было по дороге.

-- Ты приехал на мой день рожденья? - спросил Чарли, пока мужчина грузил его немногочисленный багаж в машину. Это был его двоюродный брат, Дмитрий, живший в Париже.

-- Да, и заодно уладить кое-какие свои дела, - ответил он. - Давай, быстро садись, солнце палит.

Они сели в черный Aston Martin и покинули вокзал, направившись в сторону редкого леса вдалеке. Чарли хотел было возразить, что не так уж и жарко, но промолчал. Непредсказуемого и странного родственника он предпочитал избегать.

-- С днем рожденья, - произнес водитель после некоторого молчания.

-- Спасибо, - мальчик посмотрел на сверток, лежавший между сиденьями.

-- Да, это подарок, можешь взять, - мужчина смотрел на дорогу. Похоже, настроение у него сегодня было хорошее, и Чарли немного осмелел.

-- А что это? - мальчик осторожно взял подарок.

-- Книга.

Машина свернула на узкую дорожку, незаметную между высокими густо растущими деревьями.

-- Спасибо, - Чарли явно был разочарован.

Остаток пути они проехали молча. Только когда вдалеке показался дом, мальчик оживился и нетерпеливо заерзал.

Машина остановилась около парадного входа большого загородного имения Ричардсов. Чарльз выскочил, оставив подарок на сидении, и бросился к родителям, уже поджидавшим в холле. Многочисленные родственники принялись разглядывать его со всех сторон, восхищаясь тем как он вырос и досадуя тому как похудел. Дмитрий передал багаж дворецкому и отогнал машину в гараж, не доверяя ее никому.

Когда он вошел в дом никто не обратил на него внимания. Ничуть не удивленный этим, кузен именинника прошел в столовую. Там было тихо, из кухни доносился запах свежего кофе. На подоконнике дремала девушка. Белая майка в обтяжку, светло-синие джинсы, босые ноги. Заметив ярко-зеленый педикюр, Дмитрий усмехнулся. Он бросил на стол свой подарок и шляпу и тихо приблизился к ней. Он не видел кузину почти три года, и за это время она очень изменилась. Сменила малиновый цвет волос на платиновый и укоротила их вдвое. Он мог бы поспорить, что у него теперь волосы длиннее. На плече новая татуировка, что-то о вечной любви к некоему Тому. Дмитрий подавил смешок, разглядывая девчонку. В свои семнадцать она стала чертовски хорошенькой.

-- Неужели в таком огромном доме для тебя не нашлось комнаты?! - громко спросил он. Каролин испуганно встрепенулась. Тарелка выскользнула у нее из рук и со звоном разбилась о каменный пол.

-- Ты испугал меня! - воскликнула она, одарив его гневным взглядом и попытавшись встать с подоконника.

-- Спокойно, - он схватил ее за плечо и удержал на месте. Она с негодованием ударила его в грудь.

-- Что ты себе позволяешь?! Мне больно! - крикнула она, дергаясь, как кошка.

-- Сиди спокойно! - крикнул он, жалея о своей шутке. - Хочешь встать босиком на стекло?!

Только теперь Каролин поняла, почему он так резко схватил ее. Она так удивилась и разозлилась, что позабыла о разбитой тарелке, и чуть было не порезала ступни, встав на нее. Девушка мгновенно успокоилась, но руки его брезгливо оттолкнула.

-- Это было бы на твоей совести, - фыркнула она. Осколки разлетелись по полу вокруг, и она не могла слезть с подоконника.

-- У меня синяк будет, ты истеричка, - он потер грудь, куда она ударила.

-- Я не просила будить меня, - Каролин думала, как ей выбраться. Общаться с ненавистным двоюродным братом было для нее неприятней, чем босиком ходить по стеклу. Всегда, когда их семьи собирались вместе, он превращал ее жизнь в ад. Каролин даже не знала, кого из братьев больше ненавидит, родного - подлизу и ябеду или двоюродного - эгоиста и подлеца. Испорченный с детства чрезмерной любовью матери и не знавший ни в чем отказа, он вырос самодовольным и заносчивым. Смотрел на всех свысока и при любом удобном случае донимал ее. Вот и теперь он застал ее врасплох, а она даже сбежать от него не могла.

-- Мне тоже доставляет массу удовольствия наша встреча, - иронично ответил Дмитрий. - Вся ваша семейка может свести с ума.

-- Чего же ты притащился? - Каролин надеялась, что ему надоест, и он уйдет первым.

-- Не твое дело, - он отошел, со скучающим видом рассматривая обстановку столовой.

Девушка попыталась аккуратно встать между осколками, опираясь руками о подоконник.

-- Ты скорее по стеклу пойдешь, чем попросишь моей помощи? - он улыбнулся, наблюдая за ее попытками.

-- Ты угадал, - огрызнулась она, балансируя между двумя чистыми островками, готовая упасть, но не запятнать чести, связываясь с братом.

-- Ты самая глупая особь из всего вашего вида, - он подошел к ней. Стекло заскрипело под подошвами его туфель. Легко, как котенка, он поднял ее на руки, прежде чем она успела опомниться, и перенес на чистое место.

-- Можешь не благодарить, - сказал он, отряхивая дорогой костюм, будто нес мешок с мукой.

-- Вот еще, за что? За вывернутые руки и испорченное утро? - фыркнула Каролин.

-- Идиотка, - прежним безразличным тоном констатировал он.

-- Идиот, - передразнила она его французский акцент, что нервировало Дмитрия больше всего. После французской начальной школы родители отдали его в английскую закрытую школу для мальчиков, считая британское образование более выгодным для сына. Там он быстро научился разговаривать по-английски не хуже сверстников, но его еще долго дразнили и подшучивали над его говором.

На этом обмене любезностями разговор между братом и сестрой закончился, и она поспешила в свою комнату, обещая про себя впредь шагу не сделать из комнаты без обуви.

По дороге ей встретился отец. Мистер Ричардс был еще достаточно молодым мужчиной, чуть за сорок, с вьющимися светлыми волосами и голубыми глазами. Открытое широкое лицо располагало к нему людей, и он быстро сделал карьеру в своей юридической фирме. Вот только имелся один недостаток, мужчина был полностью подвластен своей жене.