Татьяна Дмитриева - Другая реальность

© Татьяна Дмитриева, 2021

ISBN 978-5-0053-3449-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пространство вариантов – модный в молодежной среде термин, под которым понимается, что перед человеком постоянно стоит проблема выбора одного из вариантов реальности, которые уже существуют в информационном пространстве планеты, где нет времени, и все варианты происходят одновременно.

Реализуя свое право свободного выбора сегодняшнего варианта сценария, человек тем самым выбирает и соответствующую этому варианту цепочку последующих событий. С другой стороны, раз времени не существует, значит, переживая заново в ином ключе те или иные существенные события жизни, мы выбираем из пространства вариантов другую реальность, а, следовательно, и другую цепочку последующих событий, то есть, формируем новое настоящее через новое прошлое.

Я пришла к аналогичным выводам почти самостоятельно, и к моменту появления у нас в магазинах книг о трансерфинге реальности, у меня уже накопился определенный опыт трансформации настоящего. Сначала я переписывала определенные фрагменты своей жизни и с любопытством наблюдала, как меняется моя жизнь сегодня. Я совершала неожиданные поступки, на которые была не способна раньше. Из серой обыденности, к которой вела прямая дорога моей жизни, я вдруг выныривала в иную, более яркую и более насыщенную жизнь. И вот я решила, что пора систематизировать мои опыты, изменив свое отношение ко всем значимым событиям своего прошлого с точки зрения моего сегодняшнего духовного опыта и проследить связь между происходящими сейчас изменениями и заново выбранным прошлым.

К счастью, у меня в руках оказался важный инструмент. Тридцать лет назад, когда душа моя переполнялась любовью, и я не знала, на чью голову обрушить эту лавину, я вела записи. Это не было дневником, в котором с педантичностью описывается день за днем, что бы ни происходило – значимое или повседневное, интересное только для меня или не интересное никому. Эти записи нельзя назвать романом, так как в них нет ни слова вымысла. Скорее, на этих пожелтевших листках – история эволюции души, долгий путь поиска любви в окружающем мире и в себе.

Сейчас я листаю эти страницы, и чувство огромного недоумения растет во мне. Неужели это я? Эта правильная девочка, видящая мир в черно-белом изображении, готовая постоянно жертвовать собой и страдать, чтобы заслужить хоть каплю любви и нежности? Этот закомплексованный, подавляющий самые глубинные эмоции ребенок, постоянно борющийся с судьбой и с собой за право жить и любить?

Мне всегда казалось, что люди не меняются. Наверное, не меняются те, кто всегда жил так, как ему подсказывала его душа. Или те, кто всегда жил и продолжает жить логикой и здравым смыслом, соблюдая правила и нормы, которые устанавливает себе он сам. Я не относилась ни к тем, ни к другим. Я жила, как мощная пружина, сжатая с двух сторон условностями общества и воспитания, но готовая распрямиться в любую минуту, стоило лишь чуть-чуть ослабить давление.

Но если я сегодняшняя и я та – один и тот же человек, точнее изменившаяся оболочка одной и той же души, значит, душа все-таки развивается, и время не проходит бесследно не только для тела? Но что означает время для бессмертной души, если на фоне бессмертия наша жизнь – всего лишь эпизод в бесконечном сериале? Может быть, поэтому я не чувствую, что она постарела. Просто изменилась. Или мы за эти годы лучше научились понимать друг друга? И эти записи не были утрачены, несмотря на череду перемен, с какой-то целью, и жизнь дает мне еще один шанс прожить самые яркие и самые трудные моменты юности?

Я стала, тем, чем стала, потому что была тем, чем была. И весь мой душевный опыт, опыт любви и разочарований, взлетов и падений, побед над судьбой и собой, побед над своими страхами сделал меня сегодняшнюю. Интересно, какой я стану, что изменится во мне, если я проживу заново эти годы в своей сегодняшней душе? Что изменится в нашем взаимозависимом мире? Ведь единственная реальность – это та реальность, которая существует в нашей душе. Та физическая реальность уже была однажды. Эта реальность будет скорее метафизической, но кто сказал, что она менее реальна и оставляет более слабые следы там, где все мы, в конечном счете, являемся единой бессмертной душой Вселенной? Я буду переписывать жизнь страничку за страничкой. И, если мой опыт удастся, может быть, он поможет еще кому-то стать таким, каким он и должен стать, то есть стать другим, оставаясь собой.

Светило солнце, весна набирала обороты. Мы шли с подругами, Мышкой и Багирой, с занятий. Мы были очень разные, и в то же время, очень одинаковые. Мы понимали друг друга с полуслова, иногда без слов, потому что знали друг о друге немножко больше, чем каждая из нас знала о себе. Мы радовались весне, солнцу, себе, таким молодым и интересным, радовались, что закончились занятия, что стипендия была недавно, и у нас есть деньги на обед, что после столовой впервые в этом году пойдем на пляж…

Вдруг взгляд Багиры, беспечно перебегавший с одного предмета на другой, остекленел, она медленно, буквально усилием воли перевела его на носки своих туфель, но мы с Мышкой успели это заметить, и, как по команде повернулись туда, откуда этот взгляд пришел. Лучше бы мне этого не видеть. По другой стороне улицы шел Валерка, мой Валерка, бережно поддерживая под руку хрупкую девушку необыкновенной, броской внешности, соре даже зрелой, знающей себе цену красоты. Конечно, мы ее знали. Она была с пятого курса, намного старше нас. Какие только слухи о ней не ходили! И последний, – что она захомутала какого-то пацана с первого курса и «подзалетела» от него, и он теперь собирается на ней жениться.

Два и два сложились в моей голове в полноценную четверку. Вот почему у нас в последнее время отношения развивались как-то вяло. Да и были ли они вообще, отношения? У меня над кроватью висела фотография Ливерпульской четверки. Он был похож на одного из них. Мы познакомились в очереди за стипендией: он получал ее на свою группу, а я – на свою. Очередь была большая, и мы разговорились. Он приехал из Туркмении, где служил его отец, а я – с Урала, где служил мой. Мы оба были офицерскими детьми. Мой отец после войны служил в Аджарии, где и познакомился с моей матерью. Она сбежала из глухого казачьего села, боясь наказания за то, что ночью, когда она пасла коров и случайно задремала, одна из буренок сжевала единственный на все село экземпляр Устава комсомола.