Елена Острикова - Проводники судьбы (СИ)

— Он что, буйный? — вопрос так и вертелся на ее языке.

Антон лишь кивнул в ответ.

Рука человека, распростертого на больничной койке, показалась Вере очень холодной на ощупь, несмотря даже на то, что ее собственные ладони были холодны от волнения. Пальцы девушки машинально потянулись к запястью: пульса не было.

— Он мертв, — срывающимся голосом проговорила девушка.

Не то, чтобы Вера никогда не присутствовала на вскрытиях; не то, чтобы ей самой никогда не приходилось резать мертвую плоть — она готовилась стать хирургом, в конце концов — но сознание того, что то, что казалось ей живым, на самом деле мертво и, возможно, уже давно, повергло ее в состояние паники.

— Он жив, — твердо возразил Антон.

— Нет! — почти завопила она и сдернула простыню.

Если Вера хотела произвести этим впечатление на аспиранта, то эффект вышел совершенно обратный: она напугала лишь саму себя. На лице мужчины было несколько неглубоких ран, и оставалось только предполагать, сколько еще скрывает одежда. Кровь уже не текла, хотя алые следы на простыне были еще довольно яркими. Широко открытые остекленевшие глаза смотрели прямо на Веру. И хуже всего, она узнала это лицо, бывшее молодым и красивым, когда его еще освещала искра жизни. Девушка видела Александра лишь пару раз, но хорошо запомнила его черты.

Вера отшатнулась и, не чувствуя больше силы в ногах, взмахнула руками в поисках опоры. Ее левая ладонь крепко сжала плечо Антона, все еще стоящего рядом, так крепко, что, наверное, оставила синяк, но тот даже не вздрогнул.

И тут произошло нечто, чего девушка меньше всего ожидала. Человек, распростертый на койке, вдруг глубоко вздохнул, жадно втягивая в себя воздух. Тело его напряглось и затем дернулось с такой силой, что он неизбежно бы свалился с кровати, не будь привязан к ней, а затем расслабилось вновь, и глаза закрылись.

Это было последней каплей. Оттолкнув Антона, Вера выбежала из палаты. К счастью, кто‑то повернул для нее ручку двери снаружи, иначе бы она неизбежно разбила стекло. Пять минут спустя она сидела, не доверяя дрожащим ногам, в широком кресле компьютерного зала, где всегда оставляла вещи, и поспешно сгребала в сумку свои многочисленные мелочи. Сотовый лежал тут же, в раскрытом виде, но поскольку девушка так и не пришла к выводу, кому ей стоит позвонить: Мире или в милицию — пока он ей не пригодился.

В таком положении ее и нашел Владимир Ярославцев. Он помнил Веру еще маленькой девочкой, но никогда еще не видел ее настолько испуганной и жалкой, а потому инстинктивно ощутил желание приласкать и успокоить ее. Но на это не было времени.

— Пять минут назад сюда подъехал молодой человек — сказал, что за тобой, Вера. Представился Михаилом. По просьбе Петра Сергеевича одна из медсестер попросила его подождать, пока ты освободишься, и предложила ему сдать кровь — в качестве донора. Он не отказал — какой отзывчивый молодой человек! Вот, смотри!

Владимир движением мышки «разбудил» один из компьютеров и, открыв какую‑то папку, ввел пароль. Перед взором Веры предстало черно — белое видео — очевидно, съемка камерами, расположенными в стенах медицинского центра.

Миша сидел на стуле, безразлично разглядывая шкаф с препаратами, стоящий в углу комнаты, в то время как медсестра протирала внутреннюю часть его локтя ваткой, смоченной спиртом.

— Прежде, чем брать у него кровь, она введет мышечный релаксант, — заметил Владимир.

— Зачем… — начала было Вера.

— И правда, делать это нет никакого резона, — спокойно ответил Ярославцев, — но так приказал Петр Сергеевич. Видишь склянку с маркировкой «II»? Там‑то и находится препарат.

— Но в ней кровь Анатолия! У него СПИД! — не своим голосом заорала девушка.

— Верно, твой друг, вероятно, так никогда и не догадается, как заразился.

— Прекратите это, немедленно! Я сделаю все, что скажете, и никогда никому не расскажу, только отпустите его!

— Тебе придется ассистировать до самого конца эксперимента, — предупредил Ярославцев.

— Я согласна. Только быстрее, ради бога! — вскричала Вера, наблюдая, как медсестра вскрывает упаковку с одноразовым шприцем. По щекам ее текли слезы, образуя черные разводы, благодаря туши и подводке.

Владимир тем временем набирал номер:

— Да, это Ярославцев. Не вводите мышечный релаксант — это излишне. И будьте добры, передайте молодому человеку, что вышло недоразумение и Вера Васильева уже уехала.

После этого Вера, приходя в себя от шока, наблюдала, как медсестра, положив свой сотовый назад в карман халата, стала брать у Михаила кровь, что‑то говоря ему. Потом молодой человек покинул комнату, и девушка, благодаря другой видеокамере, смогла проследить, как он отъезжает от ворот медицинского центра.

Владимир же тем временем думал о том, как много в клинике склянок из темного стекла с маркировкой «II», и в частности об одной из них, в которую он лично налил физиологический раствор…

Владимир думал, что смог наконец‑то полностью уладить конфликт, но это было до того, как Вера неожиданно сказала:

— Я позвонила не только своему парню, но и Мире.

Владимир вздрогнул:

— Ты понимаешь, что жизнь твоей подруги в такой же опасности, в какой была жизнь Михаила минуту назад?

— Я так не думаю, — голос девушки был хриплым от волнения, но она уже приходила в себя, поспешно вытирая тушь, размазанную по щекам. — Вы ведь не допустите, чтобы ваша дочь пострадала.

— Не я здесь решаю все. Немедленно звони ей, скажи, чтобы не приезжала. Если хоть чем‑то предупредишь ее…

— Убьете меня? — предположила Вера. Несмотря на все увиденное, она все еще не могла поверить, что этот человек может причинить ей зло.

— Нет, но твоя подруга пострадает, и вина за это будет лежать на тебе.

Набирая номер, Вера думала о том, правильно ли поступила, когда соврала.

— Да, Мира, это я… Нет, не надо за мной приезжать. Прости, что напрасно попросила тебя об этом. Мы уже закончили, я на пути домой… Нет — нет, все в порядке. Я заеду к тебе попозже вечером, вместе посмотрим фильм… Какой — какой? Мой любимый — «Титаник»! Ну, все, пока!

Услышав длинные гудки, Мира закрыла сотовый и задумалась, что все это значит. И почему ее подруга так отозвалась о фильме, в ненависти к которому клялась с момента его выхода.

— Я готова. Пойдемте, — сказала Вера, поднимаясь со стула, на котором сидела, и поправляя халат.

— Только оставь здесь сотовый, — попросил Владимир, — чтобы соблазна не было.

Вера сделала, как было сказано. Идя по длинному коридору, она не переставала сомневаться, правильно ли поступила в отношении подруги, но почему‑то уже не боялась.

Даже вернувшись к палате, в которой лежал Александр, Вера совершенно не удивилась. Образцы крови все еще не были взяты: принадлежности, лежавшие на тумбочке, оставались нетронутыми. За время ее отсутствия Антон включил жизнеобеспечивающее оборудование и присоединил электроды — помещение наполнилось монотонным писком. Зеленая линия на экране показывала безупречную с точки зрения медицины кривую, а частота пульса была совершенно нормальной для спящего человека. По крайней мере, Александр казался спящим: он дышал глубоко и ровно, сам, без помощи вентилятора. Черты лица его были спокойны — никакой гримасы боли; здоровый румянец занял место мертвенной бледности. Порезы чудесным образом исчезли с его лица, и Антон аккуратно стирал влажным тампоном кровавые разводы со щек и лба молодого человека. Простыня по — прежнему не позволяла разглядеть все остальное тело Александра, но Вера готова была поспорить, что он невредим.