Дженнифер Л. Арментраут - Опал

– Но «Дедал» начнет разыскивать Криса и Бет.

– Да, начнет. И никого не найдет. – Он поцеловал меня в висок, затем в бровь. – Если, конечно, им не удастся подобраться к нам слишком близко.

– Дэймон… – Мне стало совсем не по себе.

– Все будет хорошо, не волнуйся.

Хотелось ему верить больше, чем когда бы то ни было.

– Давай не будем думать ни о завтрашнем дне, ни о завтрашнем вечере, ни о следующей неделе, – прошептал он, целуя меня в щеку. – Мы с тобой здесь и сейчас, и это все.

Мое сердце забилось, я запрокинула голову и прикрыла глаза. Казалось, невозможно забыть о том, что нас ждало, но когда его рука вновь скользнула по моим коленям, весь мир действительно исчез, остались только мы вдвоем.

Как в прошлый раз перед походом на «Маунт-Уэзер», я все воскресенье провела с мамой. Во время завтрака я рассказала ей во всех подробностях о выпускном бале, в том числе и об «озерном» сюрпризе Дэймона. Она только всплеснула руками, а у меня самой, наверное, глаза затуманились, когда я все это вспоминала.

Мы с Дэймоном оставались у озера до тех пор, пока не поблекли звезды, а небо не начало светлеть. Все прошло просто идеально, а воспоминание о том, как мы занимались любовью, заставляло мое сердце сладко сжиматься.

– Ты влюблена, – задумчиво произнесла мама, вертя на вилке кусочек дыни. – Это видно по твоим глазам.

– Да, мам, – ответила я, чувствуя, как краснею.

– Быстро же ты выросла, – она улыбнулась.

Разыскивая сегодня утром потерявшуюся босоножку, я чувствовала себя скорее беспомощным младенцем.

– Надеюсь, вы были осторожны? – понизив голос так, словно нас кто-то мог подслушать, произнесла мама.

Как ни странно, такой поворот разговора меня не смутил. Наверное, сыграли свою роль ее вчерашние рассказы о «голенькой Кэти в подгузничках». К тому же я была рада, что она беспокоится обо мне. Конечно, как и все одинокие родители, моя мама была по горло занята на работе, но безразличной ее назвать все-таки было нельзя.

– Ну, конечно, осторожны, мам! – Я отпила глоток лимонада. – Никаких младенцев в подгузниках я пока не планирую.

Мама с изумлением глянула на меня, на глазах снова выступили слезы. Господи, да сколько же можно реветь?

– Уж очень ты повзрослела, Кэти, – сказала она, накрывая мою ладонь своей. – Я тобой горжусь.

Слышать такое было приятно, но, если честно, я совершенно не была уверена, что мной можно было гордиться, особенно с маминой точки зрения. То есть я, конечно, ходила в школу, хорошо училась и не доставляла ей особых проблем. Хотя наверняка ее огорчало то, что я до сих пор ничего не решила с университетом. Ну, у меня были еще кое-какие проблемы, о которых мама не подозревала, но как бы то ни было, она гордилась мной, и мне не хотелось ее разочаровывать.

Когда мы вернулись домой, к нам заглянул Дэймон, и мне пришлось лезть из кожи вон, чтобы удержать маму подальше от фотоальбомов. Наконец, она отправилась поспать перед дежурством, предоставив нас с Дэймоном самим себе. Со стороны это, наверное, выглядело забавно, однако я так разнервничалась, что не могла дождаться, когда она уйдет.

Я переоделась во все черное. Дэймон попросил у меня опал, и я протянула ему камень.

– Не смотри так, – сказал он, усаживаясь на мою кровать и доставая из кармана тонкий белый шнурок. – Просто подумал, что носить его на шее будет надежнее.

– А. Хорошая идея.

Он обвязал опал, отрегулировав длину шнурка. Я покорно склонила голову, и Дэймон повесил амулет мне на шею, заботливо заправив под рубашку. Камень лег прямо над обсидиановым кулоном, который я носила. Я поблагодарила Дэймона, хотя до сих пор считала, что нам следовало рискнуть и расколоть опал.

– Завтра вместо обеда нам надо сходить в кино, – улыбнулся Дэймон.

– Что?

– Смыться с последних уроков и сходить в кино.

Мне и в голову не приходило строить какие-то планы на завтрашний день, но я сразу все поняла. Дэймон просто отвлекал меня от мыслей о том, что никакого завтра может и не быть, стараясь исподволь пробудить надежду.

Я подняла голову, наши взгляды встретились. Его зеленые глаза горели необычайно ярко, а когда я обняла его и поцеловала – полыхнули белым огнем. Я же целовала его так, словно Дэймон был воздухом, которого мне не хватало.

– Не то чтобы я жалуюсь, но с чего это вдруг? – спросил он, когда я его отпустила.

– Просто так, – пожала я плечами. – А что до твоего предложения сходить в кино, то я обеими руками за.

Я и глазом моргнуть не успела, как Дэймон навис надо мной. Его руки, словно железные клещи, стиснули меня. Я лежала и смотрела на него.

– Я тебе не говорил, что мне нравятся плохие девчонки? – промурлыкал он. Его силуэт немного размылся, словно кто-то взял кисть и размазал изображение. Прядь волос упала на сверкающие, как бриллианты, глаза. Дыхание у меня перехватило.

– Это так на тебя влияет простой прогул уроков?

– Да, если на такой подвиг идут ради меня. – Он прижался еще теснее, и когда наши тела соприкоснулись, во все стороны полетели искры.

– Всегда-всегда? – прошептала я.

– Всегда, – ответил он и поцеловал меня.

Затем Дэймон ушел, чтобы встретиться с Мэтью и Доусоном. Они хотели заново проштудировать наш план, а Мэтью, будучи по природе педантично-дотошным, хотел еще раз потренироваться с оник-сом.

Я же осталась с мамой, крутясь вокруг нее, словно маленький ребенок, пока она собиралась на работу. Я нуждалась в материнском тепле. Даже проводила ее до крыльца, а потом долго смотрела вслед, пока машина не скрылась из вида.

Оставшись в одиночестве, я взглянула на клумбу у крыльца, которая явно нуждалась в хорошей прополке. Я подошла к невысоким розовым кустикам и стала обрывать сухие лепестки. Говорили, что так можно заставить розы зацвести снова. Я не знала, правда это или нет, однако монотонная работа успокаивала.

Завтра мы с Дэймоном удерем с уроков, думала я, а на следующей неделе нужно будет убедить маму срочно заняться перепланировкой клумбы. В начале июня я должна окончить школу и заняться документами для поступления в университет Колорадо: то-то мама удивится. В июле мы с Дэймоном будем каждый день ходить на озеро и загорим, как участники какого-нибудь шоу на MTV, а к концу лета я обязательно помирюсь с Ди.

Затем наступит осень, я уеду, и у меня начнется совершенно новая жизнь. Я ведь не совсем уже человек, а парень, которого я люблю, – вообще инопланетянин. И это самое главное, поскольку именно поэтому и мне, и Дэймону с Доусоном, и Блейку, всем нам придется исчезнуть. Но это произойдет потом: завтра, на следующей неделе, летом или осенью…

– Только ты способна заниматься садоводством в такой момент, – раздался позади меня голос Блейка. Одетый, как и я, во все черное, он стоял, прислонившись к моей машине.