Юлия Сотникова - Душа пламени

— Диллан погиб, даже ему не выжить после подобных ран.

— Да что ты говоришь? Тогда за кем мы следили последние пару дней? — губы мужчины растянулись в мерзкой улыбке, когда тот заметил, как переглянулись Драйги. — О да, нам прекрасно известны ваши планы. Интересно было наблюдать, как вы, словно ищейки, берете наш след. Кстати, спасибо, этот балаган стал настоящим подспорьем в нашем деле.

— Ты…

— Тише, Кайр, не спугни нашего гостя. — Решив, что время пришло, Диллан не спеша вышел на поляну, пристально наблюдая за реакцией застывшего изваянием пленника. — Здравствуй, Элазар, смотрю, ты заметно изменился за эти несколько дней.

— Ты! Откуда ты взялся? — От былого смирения не осталось и следа. Легко разорвав веревку, заставив стоящих неподалеку цыган выругаться от изумления, Проклятый остановил полыхающий ненавистью и недоумением взгляд на райте. — Я тебя не чувствую! Это невозможно…

— Так что с тобой случилось, пока меня не было? Неудачно упал? Или какой-нибудь красавице все же посчастливилось расцарапать твою физиономию?

— Так ты не знаешь? — недоумение уступило место мрачному удовлетворению, граничащему с наслаждением. — Неужели она не рассказала? — Диллан застыл. — Брось, райт, неужели ты думаешь, что обычная девица смогла бы оставить на мне такое? — наемник скривился, отчего зарубцевавшиеся шрамы на его лице показались еще безобразнее.

— Что ты с ней сделал?

— Диллан…

— Что…ты…с ней…сделал?! — даже Риддан, десяток лет, воевавший с райтом плечом к плечу, невольно попятился, оказавшись под влиянием ледяного голоса, обещавшего смерть каждому, кто встанет на пути у этого Драйга.

— Тогда или сейчас? — ни один мускул не дрогнул на лице Элазара, при виде ярости райта. — Что я могу сказать? Ты привел в наш дом женщину, не сделав ее избранницей, я был в своем праве.

— Ты что? Ты… Отойди!

— Возьми себя в руки! Он специально выводит тебя на эмоции!

— Отойди.

— Нет. Прекрати, Диллан, он нам еще нужен. — Кайр не сдвинулся с места, удерживая друга от необдуманного шага.

— Вот именно, я вам еще нужен. Тем более тебе, райт, если хочешь узнать, что именно было подмешано в тот бокал.

— Что?

— Вино, — во взгляде наемника полыхала тьма. — Неужели ты думаешь, что вы смогли нас обмануть? О нет, я следил за вами с самого начала, с тех самых пор, как ускользнул от твоей шавки Патрика. Он разве не сказал, что упустил меня? Как тебе удается скрывать сущность? Даже сейчас я не чувствую тьмы. — Элазар задумчиво прошелся по нему взглядом. — Признаю, ты чуть меня не провел. Если бы лично не видел, как ты, абсолютно живой и здоровый, спускаешься по лестнице — ни за что бы не догадался, что тебе удалось выжить. Это она, правда? Что в ней такого особенного, райт? Она не так уж и сильна, среди наших женщин полно тех, кто в десятки раз сильнее этой девки, но нет, ты выбрал именно ее. Почему?

— А почему ее выбрал ты? — райт казался абсолютно спокойным.

— Я? Потому что она была нужна тебе. К тому же она невероятно аппетитная, не находишь? — видя, что Драйг никак не отреагировал, он зло усмехнулся. — Она посмела мне отказать! Оставила на мне свой след! — он с ненавистью указал на изуродовавшие лицо шрамы. — Но ничего… Она заплатит. Уже заплатила.

— Объяснись.

Всего один взгляд и одно слово… И наемник попятился. Даже Кайр поспешил убраться с дороги райта, и теперь наблюдал рядом с Ридданом за молчаливым противостоянием двоих мужчин. Элазар молчал, да и не ясно было, мог ли он вообще говорить, замерев под тяжелым взглядом Диллана. Риддану уже приходилось видеть подобное, однако до сих пор старый вояка не мог привыкнуть к воздействию райта на Драйгов. Первый клинок Проклятых не зря носил свое звание, его сердце могло быть холоднее льда, безжалостнее смерти, если того требовали обстоятельства. Он мог «вынуть душу» из любого. Наследник правящего рода, которому никогда не стать правителем.

— Говори.

— Яд предназначался не принцессе, — даже тьма не помешала Элазару испугаться по-настоящему. — Мы знали, что вы захотите ее заменить, а кроме твоей избранницы никто не мог стать подменой. — Драйги замерли, поняв, что означали его слова. — Нам не нужна дочь правителя, нам нужны вы, герцог Деверлоун, последний из правящего рода.

— Что?

— Яды не действуют на Драйгов… — Отступив на шаг, Диллан ощутил, как дикий ужас окутал сердце, причиняя почти физическую боль. — Она не может умереть…

— Обычные яды, — голос наемника доносился до райта словно издалека. — Обычные.

— Дил…

Все встало на места — и блестящая игра его дейдре, и необычная вялость, и паника в ее глазах, которою девушка отчаянно пыталась скрыть. И ее взгляд… Она знала. Знала, что ничего обычного в этом яде не было. Знала, что умирает и отпустила его воевать, исполнять свой долг перед людьми, а сама осталась, не позволив себе стать обузой.

Нечеловеческий рык, вопль, полный боли и страдания, разнесшийся по округе, прервал всеобщее веселье, заставив людей испуганно притихнуть. Музыка смолкла, окутав поляну перед воротами города напряженной пугающей тишиной. Посмотрев на то, что еще недавно было наемником, Риддан невидяще уставился вдаль, туда, где должен был находиться цыганский шатер. Он знал, что означал это крик. Девочка не выжила.

Шелест листвы… Яростный жар палящего солнца… Детский смех и вдовий плачь… Бурный поток горных рек, и умиротворенная гладь озер… Я была везде и одновременно нигде, сливалась со стихиями, ласкала легким ветерком кроны деревьев, трепала косы юным девами, поднимала пыль на дорожных тропах, ярким пламенем танцевала в ночных кострах усталых путников, студеным дождем проливалась на страдающие от зноя поля. Я была… Миром… Любовью… Жизнью… Смертью.

Всепоглощающее счастье вырвавшейся из оков души. Да и души ли? Была ли когда-нибудь душа у человеческого тела маленькой цыганки, умершей еще в утробе матери? Вероятно нет. Лишь я, яркий огонек, частичка мирового костра, щедро подаренная Божественным Отцом, Повелителем Огня. Не душа, нет, чистая стихия, занявшая пустой сосуд, любящая дочь, во всем послушная воле Отца. Он наказал прожить жизнь человека, а после вернуться в пламя, и вот теперь… Свободна… Наконец-то свободна! Счастлива ли? Людские понятия. Лишь они любят давать имя всему, что видят. Знала ли я раньше, что такое счастье? Или грусть? Не знаю… Не помню… Могут ли стихии вообще чувствовать, испытывать эмоции? Любить? Почему вообще так важно — любить? Нет, не так. Почему это важно именно мне? Неужели связь с телом еще не ослабла? Но нет, той прочной тонкой нити больше не существует, истончилась, исчезла, даровав свободу. Так почему же тянет назад? Почему хочется вернуться, посмотреть, убедиться, что у них все хорошо? У тех, кто остался рядом с ней… С ней? Со мной! А кто я? Стихия, огонек, искорка из пламени Отца, Эллирия… Нет, так звали ее, ту, что осталась лежать, ту, что звалась человеком, Драйгом, ту, что была скованна телом, обречена ходить по земле. Она не я, всего лишь тело. Или нет? Почему тогда так больно? Почему хочется вернуться? Всего лишь взглянуть… Лишь взглянуть…