Рут Оуэн - Кудесник

— Доктор, — хрипло призналась она, — не думаю, что мы в состоянии терпеть, пока не доберемся до спальни.

Смех его, казалось, прозвучал откуда-то из самых глубин ею души. Он припечатал расплавленным поцелуем ложбинку между грудей.

— Миз Полански, гарантирую, что не доберемся.

Игры кончились. Прямо на площадке они опустились на колени, не размыкая объятий, охваченные страстью. Они покрывали сетью поцелуев лицо и плечи друг друга, как бы все еще не веря, что это происходит на самом деле. Рука Иэна добралась до набухшей груди и грубо ее обхватила — железный самоконтроль уступил всеуничтожающей силе желания. Откинувшись назад, он сгреб ее за талию и подтянул к коленям, разведя ей ноги. Окаменелость его ворвалась в нежную кожу внутренней части бедер, заставив ее замереть окончательно. Какой-то миг они просто глядели друг на друга, не говоря ни слова и слыша прерывистое дыхание — свое и партнера.

— Джилли, — наконец, выдавил он из себя. — Ты такая хрупкая, и я бы не хотел…

Слова эти были прерваны рывком Джилл: она резким движением надвинулась на него и насадила себя, словно на кол.

— Зараза чертова! — вновь ругнулся он, когда она, содрогаясь, прижалась к его груди, — Джилли, я не хочу, чтобы…

— А я хочу! — жарко прошептала она. — Иэн, не заставляй меня ждать! Позволь мне любить тебя…

Тут мускулы ее конвульсивно задергались, загоняя его как можно глубже в недра ее тела, любя его так, что перед этим бледнели все когда-то одолевавшие его фантазии. Отъединиться от нее было уже невозможно. Он задвигался внутри, следуя тому же ритму, что он задал во время первого погружения в симулятор, когда он спас ее от орка. Иллюзия переросла в реальность, когда она сомкнула стройные ноги вокруг его бедер и стала исполнять вместе с ним древнейший танец любви. Любви. Он протиснул руку между их телами и, подкрепляя силу ударов, стал поглаживать меховые завитки ее треугольника. Она прильнула к нему, выкрикивая его имя в то время, как он доводил ее до сладчайшего, резкого оргазма. Он хотел растянуть для нее наслаждение, но его торопило собственное желание, охватившее его мертвой хваткой. Врываясь в нее, он наконец-то довел себя до освобождения, сожженный и возрожденный в горниле любви.

Выложившись сверх всякой меры, он оперся спиной о стену, зная, что она вернула ему ту часть его собственной сути, которая, казалось, была безнадежно им утеряна: веру в себя.

— А я-то думал, что мечты никогда не сбываются, — произнес он с коротким, берущим за душу смешком. — Я ошибался.

Она спрятала лицо у него на груди, так что ему не было видно. Но судя по мягкости и отрывистости ее дыхания, она расплылась в улыбке.

— Всегда что-то происходит в первый раз, доктор. Не рискнуть ли приняться за второй?

Засунув большой палец за пояс джинсов, Иэн изучал содержимое холодильника Джилл с откровенной гримасой отчаяния на лице.

— Неужели у тебя нет настоящей еды?

Поверх дверцы холодильника показались глаза и нос Джилл.

— А в чем дело? Еды тут горы.

— Да, только я не кролик. — Он вытащил банку с бобовыми побегами и стал с недоверием принюхиваться. — Господи, да твой проклятый кот и то завтракает от пуза! — заявил он, поглядывая в тот угол, где Мерлин уминал содержимое банки кошачьих консервов. — У тебя, что, нет ни бекона, ни яиц?

— Холестерина и нитратов? Такого не держу. — Она обошла раскрытую дверцу холодильника и нырнула ему под руку. Выставив на холод свободно сидящую майку с лозунгом “Спасите морских коров!”, она наклонилась и поглядела на заполнившую полки холодильника еду, специально предназначенную для сохранения здоровья. — Однако, если твоя душа стремится к чему-то не вполне питательному, мне кажется, что у меня есть… Эй!

Рука Иэна дернулась вперед и легла ладонью на треугольник между ног, подтягивая Джилл к обнаженной груди, все еще влажной после душа.

— Похоже, я отыскал то, чего бы мне хотелось на завтрак, — простонал он, уткнувшись носом ей в ухо.

— Иэн, прекрати! — воскликнула она, делая вид, что обижена. Но игра эта заведомо не могла увенчаться успехом. Сердце ее было выше краев полно любовью прошлой ночи, разделенного счастья взаимного узнавания и поисков радости в объятиях друг друга.

После первого страстного соития на лестнице они поспешно оделись и поехали в круглосуточную аптеку, где Иэн купил целую коробку презервативов. Они едва сумели сдержаться до приезда в гараж, где опять занялись любовью — на этот раз грубым, жарким сексом на заднем сиденьи ее машины. Потом они лежали друг у друга в объятиях, смакуя золотые минуты после насыщенного акта.

В три они наконец-то добрались до ее спальни. Иэн заснул чуть ли не сразу, но Джилл еще час никак не могла уснуть, просто вслушиваясь в звуки его глубокого, размеренного дыхания. До этого она наслаждалась каждым мгновением страстных любовных соитий, но теперь, лежа рядом с ним в темноте, познавала дотоле неизведанное ощущение мира и покоя.

Всю жизнь она стыдилась своего происхождения, воспринимая себя как нежеланное последствие чисто физиологического процесса спаривания. По прагматическое принятие Иэном к сведению фактов ее прошлого заставило ее увидеть все это в новом свете. Унаследованная от рождения респектабельность не была гарантией счастья. Привилегированная породистость не дала ему ничего, кроме одинокого детства и жены, лезущей вверх по общественной лестнице. Благодаря Иэну до нее дошло, что не играет роли, как человек начал свою жизнь, — имело значение лишь то, кем он стал. И она в душе поблагодарила Господа за то, что, к счастью, очутилась, наконец, в объятиях Иэна.

Но даже проглотив горячего кофе, она так и не сумела прогнать погребальный холод воспоминаний…

Всему, однако, есть свое время и место.

— Иэн, — сделала она очередную попытку, — как бы я ни хотела быть твоим “завтраком”, у нас нет на это времени. Нам надо отправляться в лабораторию и готовить для симулятора киберпространственную среду, чтобы можно было отыскать Эйнштейна.

— Не сегодня, Джилл. Я решил сделать это один.

— Но тебе же нужен киберпартнер, — потрясенно выпалила Джилл. — Таковы правила.

— Верно, но правила устанавливаю я. Эйнштейн в опасности, и всякий, кто пойдет по его следу, тоже окажется в опасности. Я пришел к выводу, что риск слишком велик, чтобы ставить под угрозу еще одну жизнь. Пойду только сам.

— Черта лысого ты пойдешь один! Я буду с тобой, хочешь ты этого или нет…

Договорить она не сумела и потрясенно раскрыла рот, когда руки Иэна просунулись у нее между бедрами и стали ласкать ее через мягкую хлопчатобумажную ткань майки. Его решительные хозяйские движения разложили ее на части в считанные секунды, и вот она уже выгнулась, постанывая от наслаждения.