Эбигейл Гиббс - Ужин с вампиром

_ Я вижу, ты что-то хочешь сказать, детка.

Я бросила на него сердитый взгляд.

— Где ты был?

Он покосился на меня, кисло усмехнулся, а затем нахмурился.

— Виолетта, у меня своя жизнь, и я не собираюсь отвечать на вопросы какой-то малолетней заложницы. — Каспар засунул руки в карманы.

Резко остановившись, я возмущенно посмотрела на него. Огни отражались на его алебастровой коже, а глаза сверкали от тысяч неоновых огней, окружавших нас, копна темных волос заслонила один глаз.

— Что случилось? Ты уже почти начал относиться ко мне нормально.

Он нетерпеливо пожал плечами. Сомневаюсь, что он вообще слушал меня. Раздраженно вздохнув, я повторила вопрос. Принц остановился и посмотрел мне в глаза.

— Прекрати задавать вопросы, или я рассержусь и укушу тебя, — процедил он.

Несмотря на его тон, меня начал разбирать смех.

— Уже испугалась. Пустые угрозы такие страшные!

— Я серьезно.

— Конечно, Каспар. — Я ударила его по руке и побежала прочь, оглядываясь. — Давай, я хочу на карусель.

Каспар

Виолетта запрыгнула на ближайшую карусель, усевшись на сиденье, обтянутое искусственной кожей. Я нехотя присоединился к ней. Меня тянуло к теплу ее тела, скрытого одеждой. Когда я сел, наши сиденья немного накренились. В глазах рябило от множестна огней, которые, казалось, так любили люди.

Да, что-то не так.

У меня осталось всего несколько часов, которые я мог провести с ней, чтобы почувствовать ее горячую кожу на своей. Это то, чего я желал все сильнее с каждым проходящим часом.

Когда я сел рядом с Виолеттой, она начала возиться с иерхней пуговицей. Ее шея немного покраснела, и на ней выступили капельки пота. Она тщетно пыталась расстегнуть пуговицу, потому я повернулся и быстро расстегнул две верхние пуговицы ее пальто, случайно проведя рукой по ее обнаженной груди. Я почувствовал, как девушка задрожала. Она была горячая, словно пышущая жаром плита. Ее лицо покраснело от смущения, прежде чем она успела поблагодарить меня.

Прозвучал сигнал, и карусель начала крутиться, а наша кабинка неспешно вращаться. Поручни безопасности сильно тряслись. Поддавшись секундному порыву, я обнял Виолетту за плечи. Я ожидал, что она отстранится, но этого не случилось. Наоборот, она подвинулась ближе и прижалась к моей груди, убрав руки с поручней.

Я ощущал жар ее кожи на моих обнаженных руках. Этот жар становился для меня таким знакомым и близким и отличался от тепла тех людей, которыми я питался. Оно покидало их тела, пока я высасывал из них жизнь. Обняв девушку крепче, я почувствовал, как жар ее тела усилился. Когда я прикасался к ней, она краснела от смущения-

Много месяцев назад я решил, что завладею ей, возьму, ублажу ее, сделаю своей игрушкой.

Но я дал слово. Ее кровь… Ох, ее кровь!

Она была сладкая. Не настолько сладкая, как та, которую подают на балах, но я пил ее не ради ее вкуса. Я пил из Виолетты, желая увидеть ее реакцию; желая услышать, как она нежно поскуливает подо мной, пока я пронзаю артерии в ее горле; желая увидеть, как кровь потечет по ее хрупким плечам, омывая груди и окрашивая шрамы, оставленные Илтой, в багровый цвет. Я брал ее кровь, потому что, в отличие от любого другого существа, чьей кровью я питался, она никогда не кричала, даже когда я намеренно причинял ей боль.

Именно ее упрямство удивляло меня, ее непоколебимая уверенность в том, что она считала правильным и достойным.

Он не сможет помешать мне касаться ее. Как он остановит нас? Разорвет меня на части?

На губах девушки заиграла слабая улыбка, которая превратилась в хихиканье, когда она обняла меня, весело смеясь, ведь у нее начинала кружиться голова. Это было заразительно. Я тоже улыбнулся, несмотря на неприязнь, которую питал к громкой музыке и ярким огням.

Я не ожидал того, что случилось потом. Пытаясь прижать ее к себе сильнее, моя рука, должно быть, прикоснулась к ее боку, потому что она резко отстранилась. Пошатнувшись из-за движения карусели, Виолетта закинула голову мне на плечо, подставив нежное горло, где я увидел артерию, пульсирующую под тонкой кожей.

Мои глаза мгновенно стали красного цвета. Я раскрыл рот и глухо зарычал, обнажив клыки. Мои ноздри затрепетали, ощутив ее запах. Голова шла кругом.

Что бы я только не отдал за возможность ощутить вкус одной капли ее крови.

Я раскрыл рот шире, думая о том, как ее кровь охладит жжение, охватившее все мои внутренности, и почти впился в нее, когда мой внутренний голос, так давно молчавший, вдруг заговорил:

— Не смей!

Ее сердце глухо стучало. Я исчез.

Виолетта

Опять исчез.

Я выпрямилась на сиденье, упершись локтями в спинку и ожидая, пока карусель остановится. Шея затекла и болела. Меня сильно тошнило, и очень хотелось пить. Закрыв глаза и положив голову на колени, я подождала, пока карусель остановится, жалея, что вообще решила на нее сесть.

В конце концов мир вокруг замер, и, глубоко вздохнув, я встала и с трудом сошла с карусели. Голова раскалывалась, перед глазами все плыло. Я заметила, что у меня расстегнута рубашка, и быстро ее застегнула.

Осмотревшись, я увидела лишь посетителей карусели, которые неспешно разбредались в разные стороны. Уверенная, что Каспар не мог далеко уйти, я начала искать его за фургонами, стоявшими неподалеку.

Мне показалось, что я услышала сдавленный всхлип. Обогнув ближайший фургон, я начала приглядываться и снова уловила слабые вздохи и хлюпанье. Я осторожно пошла на звук и увидела темный силуэт в углу, образованном стенками двух фургонов. Он был частично скрыт кучей пустых коробок. Когда мои глаза привыкли к темноте, я отодвинула коробки и меня едва не стошнило.

Там, зажатая в объятиях Каспара, умирала девушка. Ее одежда была порвана, а тело покрывали глубокие порезы. Загорелая кожа быстро серела, глаза теряли осмысленное выражение. Из покрасневшей шеи сочилась кровь.

О боже!

Он поднялся, позволив бездыханному телу рухнуть на черную землю. Принц медленно повернулся ко мне. С его подбородка капала кровь, а шея и щеки были вымазаны персиковой помадой. Вот, значит, в чем дело.

Я с трудом подавила рвотный позыв, тяжело дыша

Почему? — тихо спросила я.

Уходить не хотелось, но и подходить ближе не было никакого же-лания Его глаза очень быстро из алых стали багровыми, потом приобрели розоватый оттенок и, наконец, посерели, словно кожа только что убитой им девушки. Каспар нервно прикусил губу и быстро посмотрел на бездыханный труп девушки.

— Ее звали Джоанна…

— Ты знал ее имя? — прошептала я, не в силах отвести взгляд от изуродованного тела, лежащего лицом вниз на траве. Он кивнул, все еще покусывая губы розоватыми клыками. Кровь девушки засохла в уголках его рта. — Думаешь, от этого легче?