Лорел Гамильтон - Страдание

— У Войны нет приспешников, — заметила я.

— Вообще-то есть: раздор, паника, гнев, противоречие, и прочее.

— Так и будем мешкать до прибытия подкрепления? — спросила Хетфилд.

— Я только «за», — отозвался Лисандро. — Подвал и с этой стороны воняет довольно скверно.

— Котенок, — фыркнул на него Никки.

— Тогда уж — крысенок, — парировал Лисандро.

— Кто тогда Крот? — спросил Никки.

— Анита самая невысокая — заметил Лисандро.

Я хотела указать, что они только что озвучили шутку из «Ветра в ивах» [26], но с Эдуарда было достаточно забав.

— Заткнитесь, — сказал Эдуард. — Анита открывает дверь, я прикрываю.

— Нет, — воскликнули одновременно Никки и Лисандро.

Я посмотрела на них.

— Анита не пойдет первой, если мы тут в качестве ее телохранителей, — сказал Лисандро.

— Я на работе, — ответила я.

— Как и мы, — отрезал Лисандро, протискиваясь мимо меня к двери.

Я последовала за ним.

— Анита, выбирай: либо ты позволяешь мне содействовать Теду пройти через ту дверь, либо стоим и спорим тут до прибытия копов.

Я посмотрела на Шеймаса.

— Ты позволишь мне пойти первой.

— Да.

— Почему? — спросил его Никки.

— Потому что внизу не может оказаться что-то, что напугает ее еще больше.

— Ну, спасибо, наверное, за вотум доверия, — пробормотала я.

— Ты уничтожила самого могущественного на планете вампира, Анита Блейк. Что такого может оказаться в этом подвалишке, что сравнится с жертвой, с которой ты уже покончила?

И опять я не знала, что ответить, поэтому промолчала, но также позволила Лисандро открыть для Эдуарда дверь. Я не была такой непробиваемой, как считал меня Шеймас, Лисандро было труднее ранить и он не позволил мне пройти через дверь первой, если мы не хотели еще час тут топтаться на месте… Я позволила Лисандро идти плечом к плечу с Эдуардом. Следующими пошли мы с Никки, затем Хетфилд, а Шеймас прикрывал нас с тыла. Мы начали движение. Достали оружие и были наготове, осторожно, чтобы не целиться ни в кого из нашей процессии. Лисандро открыл дверь и оттуда вырвался, окутывая нас удушающий смрад разложения. Хетфилд позади меня чуть закашлялась. Я начала дышать часто и не глубоко через рот, хотя это не помогло так, как можно было ожидать. Лисандро попытался включить свет, но подвал остался темным и нетронутым.

— И почему в такие моменты вечно не работает электричество, — тихо буркнула я.

Фонарик, прикрепленный к винтовке Эдуарда, ожил и нацелился в темноту, как блестящая монета, брошенная в бесконечную ночь. Ладно, там не было настолько темно или плохо, да? Я поняла, что не люблю темноту с тех пор, как убила Мать Всея Тьмы. Она заставляла саму ночь оживать, быть реальной и голодной. Я ее уничтожила, но впервые в своей жизни испугалась темноты. Казалось бы, следовало быть больше напуганной, когда она была жива, разве нет?

— Ступени, — тихо предупредил Эдуард на невысказанный вопрос. Он увидел ступени и начал спускаться по ним. Лисандро, морщась от вони, последовал за ним. Я следом. Мой фонарик освещал дуло моей винтовки. Ничего не было видно, кроме голых стен и ступеней, но запах заставлял опасаться предстоящего впереди.

Пытаясь на ощупь спускаться по узким, незнакомым ступеням в сапогах, я пожалела, что сейчас не в кроссовках. Я не осмеливалась опустить дуло оружия, чтобы осветить фонариком себе дорогу, потому что так навела бы ствол на тела Лисандро и Эдуарда. Ты не наставляешь заряженное оружие на команду, особенно, спускаясь по узкой лестнице, где существует большая вероятность споткнуться и спустить курок. Обычно, с зомби-убийцами на свободе, я держала палец на спусковом крючке, готовая открыть огонь, но, оценив обстановку, поняла, что могла попасть в друзей, и решила, что опасность споткнуться на лестнице выше, чем быть съеденной зомби.

Свет моего фонарика высветил перила впереди. И оказавшись в окружении перил, я сделала переоценку опасностей; до этого времени я держала палец не на курке.

С каждым шагом смрад разлагающейся плоти становился сильнее. Я лишь надеялась, что наступит такой момент, когда мой нос наконец-то к нему привыкнет и просто перестанет замечать. Я и раньше ощущала вонь гниющих тел, но никогда такого количества или, быть может, не такую сильную. Здесь полно разлагающейся плоти. Дело не в телах. Может, тут установлена холодильная камера для мяса, электричество вырубилось и сейчас мы ощущали душек тухлой коровы, свиньи и… часть меня действительно надеялась, что все именно так. Другая часть надеялась, что это нечто ужасное, что даст нам подсказку в поиске вампира. Если он в этом подвале, даже Лисандро со своим сверхобостренным обонянием крысы не ощутит таких невинных вещей, как кровосос среди этой подавляющей вони тухлятины. Я не думала, что вамп-предатель внизу — большинство вампиров требовательны в отношении запахов — но такая вонь, естественно, удержала бы случайных визитеров подальше.

Хетфилд позади меня резко закашлялась. Я мысленно взмолилась, чтобы ее на меня не стошнило. Не только по очевидной причине, но и из-за того, если она это сделает, то меня саму вывернет. Иногда возникала подобная цепная реакция, не часто, но как только один начинает, остальным, порой. трудно сдержаться и удержать все в себе. Желудок крутило от запаха, мыслей и нервирующего покашливания Хетфилд. Я осознала, что мы не завтракали, и порадовалась этому.

Я услышала, как Лисандро резко зашипел сквозь зубы, как будто сдерживал более громкий звук. Мне хотелось спросить, что его испугало, но я была в нескольких дюймах от перил и следила за собой. Если бы возникла какая-нибудь угроза, то Эдуард подал бы какой-нибудь сигнал. Я верила, что он предупредит, но видела, как мучается Лисандро, и он не издал громких звуков.

Эдуард со своей винтовкой шагнул влево от лестницы, Лисандро — вправо. Когда я вышла из защищенного пространства и осталась на следующем открытом пролете лестницы, то шагнула влево и знала, что Никки пойдет направо. Мне пришлось довериться, что Хетфилд и Шеймас знают свои направления. Они оба прошли обучение, но пока не увидела результаты, сдержу суждение.

Свет моего фонарика скользнул в темноту и осветил кучу тел. Они были свалены друг на друга и, в отличие от тех тел в морге, были вспухшими и разлагающимися, а не худыми и обглоданными, и это напомнило мне фотографии из нацистских концлагерей. Они просто стаскивали тела в кучу до тех пор, пока эта братская могила не начинала разваливаться. Здесь не та тысяч тел, как там, но были десятки трупов. В внезапно сошедшей на них темноте, казалось, что больше.

Никки не издал ошеломленного звука, когда спускался позади по лестнице.

— Это зомби? — спросила Хетфилд.