Лорел Гамильтон - Страдание

— Эта информация может оказаться не ложью, но речь не об этом.

Мика глянул на меня.

— Клянусь, — ответила я на его взгляд.

— Ты же понимаешь, что сейчас же должна мне все рассказать, иначе накручу себе самое худшее.

Пришла моя очередь положить голову ему на плечо.

— Мика, я пытаюсь быть рациональной. Позволь оставить как есть. Позволь хоть раз быть взрослой.

Он коснулся моих волос, поднял мое лицо, чтобы мы посмотрели друг на друга.

— А теперь ты меня пугаешь.

— Проклятье, мы оба по-своему непреклонны.

— Да, и это одно из твоих качеств, которое я полюбил сразу.

Я держала его за руки и смотрела ему в глаза. Я боялась этого разговора, потому что, если он мог скрыть подобное от меня, то мог скрывать и другое, более серьезное, способное разрушить нашу пару. Я поняла, что боюсь заводить этот разговор, и не завести его боюсь, что совсем не имело смысла.

— А я люблю то, что ты любишь это во мне, потому что очень многие мужчины это ненавидели.

— Тогда, Анита, чем бы это ни было, мы через это пройдем. Мы оба слишком ценим друг друга, чтобы позволить чему-то все испортить.

Сидя вот так, держа Мику за руки, глядя на него, я ему верила, но… я всегда ему верила, а сейчас чувствовала себя, словно он мне врал, и… а, да к черту все.

— Ладно, дело в том, что на самом деле ты дрался с лидерами других животных групп, чтобы вынудить их присоединиться к нашей Коалиции?

— Иногда. — Мика произнес это так, словно это было ничем, обычным делом, само собой разумеющимся.

Я попыталась вырвать от него свои руки, но Мика их крепко держал.

— Почему ты злишься?

— Почему я злюсь? Черт, Мика, ты уезжаешь из города, участвуешь в опасных боях насмерть и считаешь, что я не должна об этом знать?

— Говори тише.

Мне хотелось закричать громче, но Мика был прав; я только что сказала, что он, согласно людскому закону, связан с убийствами. Я понизила голос, наклонилась к нему, но мой голос по-прежнему оставался сердитым — чуть мягче гневного шепота.

— Как ты мог от меня это скрывать?

Выражение его лица было закрытым, но уже проступал гнев. Мика не часто выходил из себя, но если уж это делал, то сердился так же сильно, как я. Этот разговор принимал очень скверный характер.

— Я ничего от тебя не скрывал. Просто не рассказывал.

— Суть та же.

Мика отпустил мои руки.

— Ты рассказываешь мне о каждом разе, когда рискуешь жизнью в качестве маршала Соединенных Штатов?

— Нет, но это совсем другое.

— От чего же?

Мне хотелось сказать «от того же», но это был не ответ. Открыла рот, чтобы объяснить разницу, но остановилась. Нахмурилась.

— Я считаю это разные вещи, абсолютно.

— А в чем разница? У нас есть работа, и она подразумевает опасность.

— Но я не знала, что твоя работа опасна.

Он внимательно всмотрелся в мое лицо.

— А по-твоему, чем мы занимались, чтобы присоединить все те группы к нашей Коалиции?

— Я думала, вы их убеждаете. Думала, используете дипломатию и логику, которые заставляют присоединяться их к нам.

— Анита, по большей части я так и делаю, но нас окружает множество оборотней. Ты же знаешь, что у некоторых животных фракций напрочь отсутствует логика или рассудительность.

— Если бы я об этом задумалась, то, наверное, посчитала бы, что некоторые из твоих телохранителей участвуют в поединках, как делают королевы тигриных кланов, чтобы выявить чемпиона.

— Анита, я не вертигр. Ты привлекла всех вертигров к участию, когда имела возможность их созвать.

— Магия и секс обеспечили нам вертигров.

— Да, — подтвердил он.

— А что обеспечило нам остальной успех? — тихо спросила я.

— Ты знаешь, что я сплю с некоторыми доминантками.

Я кивнула.

— Ты делишь меня со многими, я не вправе злиться.

— Скорее, — улыбнулся Мика, — у тебя нет повода для злости, потому что ты все же могла взбеситься.

— Не мне жаловаться, — пожала я плечами. — Потому что это было бы глупо и нечестно с моей стороны.

Мика улыбнулся шире и нежно коснулся моего лица.

— Многие женщины и мужчины несправедливы к своим половинкам, Анита. Может у тебя и репутация безрассудной и жестокой, но ты самая прагматичная женщина из всех, с которыми я когда-либо был.

— А ты самый прагматичный мужчина из всех, с которыми я когда-либо была.

— Большинство людей не посчитало бы это особо романтичным.

Я улыбнулась.

— С нашей жизнью никак без небольшой безжалостной прагматичности.

— Да, так и есть.

— Когда ты можешь выбрать чемпиона, верно?

— Да.

Тогда я осознала, что он брал с собой людей, которые были моими друзьями или кем-то большим, и подумала о том, что они находились в опасности. Вот блядь.

— Что на этот раз? — спросил Мика.

Теперь я сразу ответила на вопрос:

— Просто осознала, что все, кто выезжает с тобой из города, находятся в такой же опасности, что и ты. Я должна была об этом подумать.

— Ты имеешь в виду, что я должен был тебе сказать или ты должна была догадаться?

— Наверное и то, и другое. Не знаю, но, Мика, ты же моей комплекции, а многими животными группами руководят гораздо крупнее и ублюдочнее, из всех них. Как ты выиграл столько битв? Я видела тебя в бою и ты хорош. Но ты же такой же, как я. Да мы даже просто не сможем достать. У многих высоких людей длинные руки и ноги. Они могут просто ударить нас прежде, чем мы их достанем, если только не окажемся счастливчиками или они лохами в бою, но чтобы бороться за лидерство стаи или прайда, ты должен быть лучшим.

— Обычно я делаю что-нибудь безумно безжалостное и абсолютно внезапное прежде, чем они смогут этого от меня ожидать. Леопарды быстрые, быстрее многих львов или тигров. От меня только и требовалось первым нанести удар.

— Имеешь в виду убить их одним ударом, — тихо поправила я.

— Да, — ответил он, внимательно всматриваясь в мое лицо. — Это беспокоит тебя?

Я подумала о том, что много лет он регулярно убивал людей, а я об этом не знала. Мне эта часть не нравилась, но я без сомнений знала, что если бы он не убил их, они бы убили его. Я хотела, чтобы Мика был жив и был рядом со мной куда больше, чем идеального человеческого мира.

— Нет, не думаю, что меня это беспокоит. Если что и беспокоит меня, так это то, что мы приходим на их территории и вынуждаем присоединиться к нам.

— Все началось с приглашения фракций, которые хотели послушать о Коалиции. Они захотели присоединиться, а затем образовалось несколько групп, которые нападали на тех, кто присоединились к нам, потому что в одном, в чем они соглашались, это не развязывать войну. Мы пытались ввести закон о ненападении, как у Вампирского Совета в отношении вампиров, но у ликантропов уже несколько веков не было централизованного правительства, которому бы они подчинялись. Некоторые из них хотели сохранить независимость или просто считали, что верльвы лучше вервольфов, поэтому не хотели становиться частью смешанной животной группы, что составляло всю концепцию Коалиции.