Александра Айви - Рождество у русла реки (ЛП)

Она хотела потратить несколько минут, чтобы добраться до реки, а до того, укрепить свои щиты, чтобы вытерпеть неловкий поединок. Сейчас, она чувствовала себя слишком неподготовленной…слишком уязвимой.

— Гаррик, — выдохнула она, ее язычок выглянул, увлажняя пересохшие губы. Его глаза потемнели до цвета топленого меда, он позволил своему взгляду задержаться на ее губах. — Где твоя мать?

— Она пошла к дереву с новой целительницей, — сказал он, его голос отвлек, когда он поднял руку, чтобы мягко смахнуть шальной завиток с ее горячей щеки.

Ее сердце сжалось от сожаления, что она не захотела быть там с женщиной.

Разорвать все контакты, может и к лучшему, но от этого не легче, в эту особенную ночь.

— Ты должен быть с ними.

— Нет, — он подошел достаточно близко, чтобы тепло его тела перебралось на нее, и впервые она заметила, что он не был одет в обычный костюм. Вместо этого, на нем были повседневные джинсы и кашемировый свитер, который подчеркивал его темную красоту. Боже. Он был…божественен. — Мы должны быть с ними.

Мы? Она нахмурилась.

— Я же говорила, я не вернусь обратно к вашей матери целительницей.

Он обхватил ладонью ее подбородок, смотря на нее с напряженностью, от которой она задрожала.

— Как насчет того, чтобы вернуться к ней как дочь?

Рот Молли открылся, сердце пропустило удар.

— Гаррик…

— Подожди, — он прижал палец к губам. — Просто позволь мне сказать.

Властный Дипломат. Она одарила его сдержанным взглядом.

— Ты уже делаешь это.

— Намек понят, — иронично сказал он, его палец погладил ее нижнюю губу. — Я собирался сказать тебе, что могу сделать что-то очень, очень хорошее, но не нахожу никаких слов. Но сначала… — он поморщился, Молли даже задрожала в предвкушении. Она могла злиться на этого самца, но это не мешало ее телу снова и снова желать его, с такой силой, что это было совершенно неприлично. — У меня есть признание.

— Слушаю тебя, — сказала она.

Он изучал ее поднятое лицо в течение долгого, нежного момента, почти как если бы запоминал, как лунный свет освещает черты ее лица.

— Я посвятил свою жизнь карьере, всегда был убежден, что не могу быть хорошей парой или отцом, будучи за тысячи километров. — Сожаление сочилось в его голосе. — Но мысли, о том, что потеряю тебя, заставили меня посмотреть на себя и признаться, что я был трусом.

Молли почувствовала, как ее кошка припадает на передние лапы внутри нее, с опасливым любопытством хотела узнать, что происходит.

— Трусом?

Его рука скользнула на ее шею, удерживая взгляд, тогда как его большой палец прижимался к ее грохочущему пульсу.

— Я любил своих родителей, и более того, я их уважал, но никогда по настоящему, не чувствовал себя дома, — признался он, бессознательно повторяя слова матери, которые она сказала ранее. — Когда я был маленьким, то думал, что если бы я мог быть просто достаточно хорошим или умным или талантливым, мои родители захотели бы быть со мной. Затем, в одни день я просто перестал надеяться. — Он наклонился, сминая ее губы своими в поцелуе, который сделал ее коленки слабыми. — До тебя.

Ее руки ухватили за его плечи, сердце ее таяло от мысли об одиноком мальчике, который боялся мечтать о настоящем доме.

— Ох.

— Это пугало до чертиков, так сильно, что я потратил много лет, отрицая это, — продолжал он, его рука судорожно гладила вверх и вниз ее шею, как если бы, он был голоден до ощущений ее теплой кожи. — Так что я держал тебя на расстоянии, даже когда каждая часть меня жаждала прижать тебя ближе.

Хрупкая, ужасающая надежда начала разрастаться в сердце Молли.

— Что ты хочешь от меня, Гаррик? — выдохнула она.

Его глаза засветились силой своего кота, его соблазнительный запах мускуса дразнил чувства.

— Все, — прорычал он, касаясь губами ее лба. — Твое сердце, — он языком очертил раковину ее ушка. — Твою душу, — он прикусил ее нижнюю губу. — Твое тело, — губы коснулись изгиба ее шеи. — Твое будущее. — Он поднял голову, чтобы осмотреть ее с задумчивым выражением. — Будь моей парой, Молли.

Она неуверенно потянулась вверх, чтобы прикоснуться к лицу, которое преследовало ее в мечтах долгие годы.

— Ты уверен?

— Я никогда еще не был так уверен, — выдохнул он.

— Но твоя карьера…

— Это просто, — перебил он ее, обнимая ее за талию, чтобы прижать ее ближе к своему телу, — работа. Ты же — моя жизнь.

Она заколебалась. Она так много раз разочаровывалась. Затем, увидев сильную необходимость, что светилась в его медовых глазах, она позволила медленной улыбке скользнуть на ее губы.

Это может прогулка привела его в чувство, или, может быть загаданное желание на Рождественскую звезду, но она не собиралась позволить счастью ускользнуть из рук.

Обнимая его за шею, она поднялась на цыпочках, прижимаясь к его губам поцелуем.

— И ты мой, — еще один поцелуй. Глубже…дольше. — Весь мой.

Он хрипло прорычал.

— Как бы я хотел остаться и завершить спаривание, но мы же не хотим опоздать на зажжение свечей. — Он нежно забрал свечу и фото из ее рук, переплетя их пальцы и, потянул ее к берегу устья реки. — Вместе.

— Вместе, — повторила она, истинная радость заполнила ее сердце, когда они вышли к лодке, которую Гаррик тщательно оформил веточками остролиста. Через минуту, они начали спускаться по каналу, где выстроились деревья с уже горящими свечами. — Счастливого Рождества, Гаррик, — пробормотала она тихо.

Он улыбнулся ей, улыбкой, наполненной обещаниями на будущее.

— Счастливого Рождества, моя сладкая Молли.

Jim Beam — наиболее продаваемый по всему миру бренд бурбона.