Елена Славная - Неправильная

Мои светлые, золотистые волосы были прилично растрепаны, голубые красивые глазки заспаны, а очерченные губки срочно нуждались в увлажняющем креме. Естественно, в купальне принца не имелось всех нужных мне средств. Но и с тем, что было я смогла почувствовать себя прекрасно. Что позволяло мне быстренько проскочить до своих апартаментов. Надеюсь, братишка меня проводит, во дворце я только второй раз и даже не представляю, в какой его части сейчас нахожусь.

Кстати, после первого пребывания здесь меня как раз-таки сослали в монастырь.

Хочу обратно в спальню принца! Почему? Так там я могла хотя бы полежать нормально. О, Одноликий, я уже и забыла, что такое жизнь аристократки. Это постоянная суета на пустом месте.

Августин, после того как я все же соизволила собраться, проводил меня в апартаменты, выделенные мне. Сам он вернулся к его высочеству, шепнув на прощание, что очень скучал по мне. Жанна, что спала на одном из диванчиков в гостиной, так и не проснулась.

И вот, когда я растянулась на прохладной постели, пришли они — мои родственницы. Ведь до завтрака (о, ужас!), всего лишь два часа, а меня непременно надо просветить насчет столичной моды и последних сплетен. Учитывая, что монастырь находился всего в трех часах езды от столицы, в просвещении я не нуждалась. Благо, ссылали девушек туда чуть ли не каждую неделю. Обо всем этом я и сообщила ввалившимся в мою спальню.

Но леди, в количестве шести персон, не слышали меня. Позвав горничных, среди которых затесалась и Жанна, родственницы раздали указание, какие процедуры необходимо выполнить и как их со мной делать. И почему мне кажется, что они пытаются нащупать грань моего терпения? Наверное, я просто понимаю, насколько целительницы злопамятны. Не зря же сюда пришла кузина. Муж которой был третьим, кто пытался лишить меня девичьей чести. А потом сам в этом признался своей благоверной. Дурак! Вон, как Агата глазками сверкает, будто это вчера было! Теперь я и близко к ее Фредерику не подойду, слышала, что он пузо беременное отрастил. Благоверная, видимо, старалась таким образом снизить его потенцию. Что по слухам, привозимым в монастырь, совершенно не помогло.

— Ах, Александрин, — радостно щебетала Абель, еще одна моя кузина, — как хорошо, что дядюшка решил тебя вернуть, — это о моем отце. — Я так переживала о твоей судьбе.

Если вы думаете, что Абель неискренна, то ошибаетесь. Просто в ней странным образом доминируют сострадание, сопереживание, сочувствие — сердобольная она чересчур. В тоску может вогнать самых оптимистичных личностей. Но как целитель чрезвычайно дотошная, вылечит даже то, что только думает заболеть в далеком будущем. В общем, Абель — моя противоположность.

Я родилась эгоисткой. Так решил мой Дар. И я с ним согласилась. Любить себя проще. И приятнее. Ведь я всегда могу оценить свою любовь. А другие… Если им нет до меня дела, почему я должна беспокоиться о ком-либо? Я очень рано поняла, что дружба — это только взаимовыгодное сотрудничество с красивым простым названием. А любовь — это то, чем морочат головы молодежи, чтобы объяснить необъяснимое пока в силу возраста.

Я почему и решила когда-то расстаться с честью своей. Мне было интересно, что такого есть в близости мужчины и женщины, раз они так неразумно порой поступают ради нее. И, вот честно, не поняла. Ну, не нашла я в одном любовнике (слово-то какое) того, чего нет у другого.

— Дочь моя! — воскликнула матушка, обозрев мой гардероб. — У тебя же нет ни одного приличного платья!

— Матушка, я только из монастыря прибыла, — напомнила я, хотя вполне была довольна и тем, что есть.

В комнате повисло молчание под пристальным взглядом моей матушки на Агату. Все ясно. Она была ответственной за заказ нового гардероба для меня. Но 'забыла' или 'не успела'. Мерки-то снимали с меня три дня назад. Остальные же леди не решались подать голос, дабы не перебить вдруг герцогиню, реши она высказаться. Агата сначала стушевалась, но потом гордо задрала подбородок и уверенно позвала служанку:

— Гаелла!

Одна из девушек отделилась от горничных и без лишних указаний удалилась.

— Я не знала, в каких апартаментах остановится кузина, — пояснила Агата. — Весь заказ оставили, скорее всего, в других покоях.

Ну-ну, не знала она. И память плохая у нее. Живя в семье целителей просто невозможно жаловаться на здоровье. Но Агата сумела. Думаете, я промолчу? С чего бы?

— Милая кузина, ты хоть к мужу обратись, — с милой улыбкой проворковала я, — чтобы он провел диагностику твоих мыслительных процессов.

А, главное, глазками хлоп-хлоп. Начни она спорить, то сама признается в намеренном сокрытии моих обновок. И поэтому ей приходится лишь согласиться со мной, попутно отмахнувшись от сочувствующей Абель.

Что меня всегда удивляло в дворцовой жизни, так это сборы. Не важно — куда. Потому, как всегда повторяется одно и то же. В то время, когда, казалось бы, все спят, на самом деле леди 'наводят красоту'. Это полбеды. Но потом начинаются визиты друг к другу. Причем они носят характер снежного кома. Одна зашла к другой, потом вдвоем к третьей, втроем к четвертой… Я никогда не понимала в этом смысла. Но что меня всегда волновало, так это: где все это время проводят мужчины? И как визитерши узнают, что следующая леди будет свободна или в сборах, а не нежиться в чьих-либо объятиях? Иногда даже мужа.

Но все-таки в спальне его высочества было лучше. Вздохнув, я позволила облачить себя в принесенное служанкой платье какого-то грязно-зеленого цвета. Ну, Агата! Мало того, что зеленый — не мой цвет, и вообще ненавистен мне, так он еще и с примесью грязи! Я промолчала только потому, что мне уже не терпелось узнать, зачем все-таки семья сменила гнев на милость. А времени на препирательства просто не осталось. Прическу успела отвоевать, и то благо.

Выслушав слова восхищения от леди, что пришли с родственницами, выдержав ехидную ухмылку Агаты, улыбнувшись сочувствующему взгляду Абель и важно кивнув матушке, я наконец-то выплыла из апартаментов, дабы прошествовать на завтрак. В полдень же самое время завтракать. Ах, да! Это же дворец короля Равии, маленького, но очень гордого государства. И его аррогантность позволяла вводить собственные устои и устанавливать для них время.

Что я могу рассказать о завтраке? Три десятка кислых лиц, что не могут себе позволить подольше поспать или выпить чая прямо в постели. Единственный, кто был искренне доволен, так это Августин. Он, вообще, всегда счастливый. Нет, не потому, что дурак. Братишка, наверное, самый нормальный из всего нашего Рода.

Я с трудом сдерживалась от зевков, что для леди неприличны, ибо тут дворец, а не монастырь. В монастыре, вообще, леди не водятся. Там только монахини и послушницы. Но зевать можно было всем. Еще немного, и я попрошусь обратно.