Елена Славная - Неправильная

Отец, герцог Тариский, или просто герцог-целитель, с каждой встречей все хорошел и хорошел. Надо бы секрет у него узнать. Хоть мой дар и не позволяет любым вмешательствам извне и изнутри посягнуть на мое здоровье и красоту, чужими тайнами интересоваться надо. Я, видимо, так пристально разглядывала отца, что он вдруг отодвинул от себя чашку и блюдца с различными угощениями и резко встал. Мне показалось, я услышала несколько вздохов. Но вот каких, восхищенных или облегченных, я не поняла.

— Александрин, — без предисловий начал отец, — я жду тебя в своем кабинете, — и вышел.

Да, у отца был свой кабинет во дворце, помимо других рабочих помещений, закрепленных за целителями. Мы, если не самые, но достаточно уважаемые представители аристократии Равии. И если король, не менее гордый, чем само королевство, желает видеть нас подле себя, то просто не может не создать для этого необходимых условий.

Годы меняют все. Но не дворец. Он оставался таким же, каким я запомнила его пять лет назад. Много дорогой лепнины, много портретов венценосных предков, много показательно выставленного оружия. Все это я рассмотрела, пока Августин провожал меня к кабинету отца.

Мое состояние было каким-то противоречивым. Интересно и страшно. Поэтому я, то ускоряла шаг, то задерживалась на очередной картине. Нормально так я медлила, раз сумела уловить одну закономерность среди пар правящей династии: если все мужчины отличались своими внушительными габаритами, то их избранницы, напротив, были особами миниатюрными. Эх, не быть мне королевой! Я, конечно, несерьезно, но обидно же! Честно говоря, я была средненькой во всех параметрах фигуры. А середина, как говорится, это всегда самое лучшее!

Сколько ни медли, все же оказалась я перед дверью кабинета герцога-целителя. Августин открыл дверь. Взял под локоток и завел во внутрь. Закрыл дверь, но остался возле нее. Чтобы я не убежала? Как-то внутренне поежилась. На всякий случай. Мало ли.

Чем кабинет отличается от остальных, раз закреплен за целителем? На первый взгляд, ничем. Но если быть более внимательным, то заметишь несколько кушеток, вместо кресел для посетителей. Книги, стоящие на полках, были сплошь касательно медицины. Целителю они не к чему, но антураж соблюдать надо.

Отец уже сидел за столом. Матушка (и когда только успела прийти?) расположилась на одной из кушеток. Сидела она на ней. Значит, точно из-за меня пришла, а не потому, что нездоровая. Братишка также за спиной. Одна я не знаю, куда приткнуться. И надо ли приветствовать как-то отца. Перед завтраком выяснилось, что я совершенно забыла эту часть этикета. И не вспомнила до сих пор.

Поэтому стою и жду, что скажут. Матушка неодобрительно взирала на меня. А герцог-целитель делал вид изучающего очень важный документ. И не беда, что мне отсюда видно написанные на бумаге три строчки, которые даже я выучила наизусть, пока ждала первого слова. Не помолчать же позвали?

— Александрин, — как-то тягостно вздохнул отец, — мы не планировали твое отбытие из монастыря.

Это мне и так известно. Но покорно жду, что скажут дальше. Покорно! Усмешка так и стремилась выползти на мое лицо.

— Но теперь планы поменялись. И если бы ни вмешательство короля…

Отец явно желал высказаться о правителе Равии. Но, увы, наш гордый Годард Двенадцатый не позволял к себе неуважения даже за спиной. Поэтому любой, кто попадал в руки придворного мага, тут же получал запрет на подобное. Хорошо, хоть думать можно свободно. Чем сейчас и занимался мой папенька.

— Через месяц ты выходишь замуж, — не сдержалась матушка. — И все должно пройти идеально!

Эх, надо было сразу монашкой становиться. Я-то хотела, но меня не брали. Чтобы служить Одноликому, нужно полностью искоренить в себе влияние Многоликого. Но, понаблюдав за служительницами, я поняла: не хотят они меня видеть своей сестрой, только и всего. Вот и врут.

Не стала сестрой — стану женой. А потом я представила себя в роскошном свадебном платье, и сомнения растаяли полностью. Ну а кто не желал шикарной свадьбы? Я не мечтала, но теперь хочу. Решено, я согласна!

— Твоим мужем станет, — отец запнулся, увидев выражение счастья на моем лице, — Дамиан Зачари.

И снова ожидают моей реакции. Ну, не знаю я такого. Что же мне теперь ножками капризно топать и просить более известного жениха?

— Дамиан прибыл в Равию из Джормы два года назад, — и чего ему дома не сиделось? — Но уже имеет заслуги перед королем лично, — отец скрипнул зубами. — Для упрочения его положения в обществе было выражено пожелание связать лорда Зачари узами брака с одним из старинных родов. А так как Дамиан целитель, то выбора не было.

Вот интересно, отец сожалеет, что моего мужа придется взять в Род, или он так передо мной извился за невозможность служить Одноликому? Слушаю дальше.

— Этот месяц ты будешь жить во дворце, как сестра придворного целителя, — продолжал отец.

— И не вздумай нас опозорить или сорвать свадьбу! — наставляла матушка.

— Дамиан пока отбыл, но, думаю, на днях вы познакомитесь.

У меня зародилось подозрение, что герцог-целитель говорил выученными фразами, которые к тому же забывал. Иначе почему он делал между ними такие паузы? Или в интервалах подразумевались мои вопросы?

— Тебе совсем неинтересно твое будущее? — вновь вмешалась герцогиня.

— Я знаю, что меня ожидает, — пожала плечами я.

— И что же? — с недоверием спросила она.

Я знала, что ответ ей не понравится. Своими речами я не радовала матушку лет с трех. Но не ответить, когда спрашивают — проявление непочтительности. А я девушка воспитанная, поэтому:

— Будет шикарная свадьба, что в духе Целителей. Лживые клятвы с заверениями в вечной любви, — видно, что матушка хотела меня остановить, но почему-то этого не сделала. — Потом усиленные действия по зачатию наследника. Ведь без него в Род не примут, — отец неосознанно кивнул. — А когда это случится, муж отправит меня подальше, чтобы не мешала его радости, и он мог орошать чужие лона, — я закончила рассказ о своей будущей жизни.

И что-то самой так грустно стало. Не хочу я пока ребенка. Не желаю в глушь.

— Александрин! — гневно воскликнула матушка.

И лицо у нее подозрительно покраснело. Как будто я неправду сказала. За спиной так-то весело хмыкнул Августин. Вот единственный умный человек — молчит, а где нужно — смеется.

— Где ты набралась этих глупостей? — не была бы сама целительницей, уже схватилась бы за сердце.

Но, увы, статус такие выходки не дозволяет. И к чему этот вопрос? Как будто я сейчас назову конкретное место, где такие речи вкладывают в головы глупых детей. А матушка мигом его посетит и пояснит, где и в чем рассказчики неправы.