Лорен Стефано - Разрыв

- Я иду! – говорю я. Сесть в полуразрушенный самолет и совершить полет без взлетной полосы, не самая сумасшедшая вещь, какую я испытывала на этой неделе.

- Нет взлетно-посадочной полосы – протестует Линден, пытаясь воззвать меня к разуму – И мой дядя не умеет летать…

Рид с грохотом закрывает дверь и гладит пустое место рядом с собой. В кабине так тесно, что не встанешь в полный рост. Очень много датчиков, больше чем я рассчитывала, и рычаги повернуты в разные стороны, но педали хотя бы отдаленно похожи на те, что в автомобилях.

- Ты можешь быть моим вторым пилотом – говорит он, показывая на сиденье рядом с ним.

От двигателя трясется весь самолет. Мое сердце колотится, но от предвкушения. Я хочу лететь за горизонт, как хочу сделать следующий вдох. Я всю жизнь провела на земле, глядя вверх. Я провела так много дней на батуте Дженны, достигая самых больших высот, каких могла. И теперь, когда я вкусила большую высоту, я не думаю, что это можно чем-то заменить.

Все-таки в словах Линдена есть смысл.

- Вы когда-нибудь летали? – спрашиваю я.

Рид выглядит обиженным.

- Я читал – говорит он – Я знаю все эти датчики и переключатели. И я летал раньше на самолетах, они все еще были популярны, когда я был мальчиком, ты же знаешь. Не смотри на меня так.

Сесилия стучит в дверь, и когда Рид открывает, она толкает ее, и входит, Линден идет следом за ней.

- Я уговорила его – говорит она.

Линден смотрит без особого энтузиазма.

- Это захватывает дух! – говорит Рид и гладит сиденье второго пилота, что было обещано мне – Лучший способ преодолеть страх, это взглянуть на него прямо, с лучшим видом.

После, Линден садится в кресло второго пилота. Сесилия запускает обе свои руки в его шевелюру, целует в макушку и что-то говорит низким голосом. Я вижу его нервную улыбку в отражении стекла. Здесь едва есть место для меня и Сесили и Рид говорит:

- Девочки вам лучше посидеть в салоне, на то время пока мы взлетаем.

Сесили и я идем через завесу, которая переносит нас в тесный пассажирский салон, и мы сидим друг напротив друга, касаясь коленями. Сесилия вцепилась в края сидения.

- Я в ужасе – говорит она.

Самолет дергается и глохнет, но потом мы трогаемся, и Сесилия с визгом хватает меня за юбку, словно лошадь под уздцы. Через овальные окна на каждой стене, мы смотрим как трава быстро начинает мелькать мимо нас, дом отходит все дальше и дальше, Элли стоя в траве качает Боуэна, держа его за шею чтобы защитить от ветра, мы являемся его причиной. Мы едим вперед, а затем взмываем вверх. Мы поднимаемся не на такую высоту как частный самолет Вона, но видна верхушка дома Рида, а потом мы поднимаемся настолько высоко, что не видно ни трещин на дорогах, ни сорняков в траве, и не скажешь, что деревья увядают. Все выглядит опрятным и здоровым. Когда Сесилия и я смотрим сквозь завесу в кабину пилотов, Рид смеется, а Линден побледнел.

- Видишь – говорит Сесилия – Все не так плохо.

Линден выглядит так, будто упадет в обморок. Он смотрит только на свою обувь. Я вклиниваюсь между сидениями пилотов.

- Представь, что мы не собираемся приземляться – говорю я ему – Представь, что мы летим прямо через океан, в место, где все живут по сто лет.

В ответ он впервые поднимает глаза к лобовому стеклу. Мы летим над пустыми полями и маленькими серыми озерами и редко разбросанными домами. Мы летим в длинный цикл, который в конечном итоге приводит нас к Риду. Линден все еще слишком взвинчен, чтобы говорить, но начинает понимать, что он летит, что есть в мире больше, чем то, что мы можем увидеть, стоя на одном месте. Я накланяюсь к Линдену, подношу ладошку к уху и говорю:

- Это и есть целый мир.

Он поворачивает голову ко мне лицом и наши носы почти соприкасаются. Он видит мою улыбку, видит, что я что-то скрываю, и думаю, что он понимает.

- Правда? – говорит он.

Сесилия и Рид что-то возбужденно говорят друг другу и не обращают на нас внимания.

- Я видела больше, чем это – говорю я – Я знаю, ты не веришь мне. Я бы тоже, не поверила.

Скепсис в его глазах перемешивается с надеждой. Год назад он бы и не посмел надеяться на что-либо вне стен особняка. Мне нравится думать, что я это изменила.

- С самого начала я не знал, какие сюрпризы ты мне преподнесешь – говорит он.

- Не все они плохие, да? – говорю я.

- В основном, хорошие, – говорит он – Но я выработал привычку верить тебе, когда не должен.

- Дай мне шанс доказать это тебе – говорю я – Дай мне время.

- Для тебя, всегда.

Он садится прямо, чтобы смотреть на нос самолета и счастье, которое появилось у него на лице, моментально исчезает. Через окно я вижу, как лимузин Вона, петляет по проселочным дорогам, ведущим к дому Рида. Единственный автомобиль на дороге. Сверху выглядит, как рыба, плывущая по течению.

- Мой отец.

И так заканчивается его метания акта неповиновения. Он понимает, где бы он ни был и чтобы не делал, как бы высоко не летал, он всегда будет возвращаться домой.

- Я никогда не услышу конец этой истории – ворчит Рид – Вернуться на свои места, дети. Мне надо придумать, как посадить эту штуку.

Он прогоняет Сесилию и меня через занавес.

Самолет уже трясет, но к тому времени, мы уже добираемся до своих мест. При посадке Сесили и я цепляемся друг за друга в ужасе. Я чувствую, как мы садимся на землю, а затем, как будто безнадежно мчим за домом Рида и я закрываю глаза в надежде, что мы ничего не заденем. Я упираюсь ногами в соседнее кресло, но когда самолет делает свой последний толчок, не смотря на все мои усилия, я лечу через крохотную каюту, и Сесилия врезается в меня. Шкаф для хранения распахивается и на нас обрушивается дождь из пакетов с едой и носовых платочков с вышивкой лотоса. Какое-то время стоит тишина. Двигатель молчит, но под ногами все еще гудит и шипит.

- Все живы? – спрашивает нас Рид.

Мы, спотыкаясь, проползаем через кабину и падаем на траву. У меня болит плечо, но все остальное в норме. Сесилия проверяет свои запястья, мне ей больно, в последний момент она сильно ушиблась. Линден ощупывает рукой свой висок, и она покрывается кровью, которая стекает по его щеке.

- Ой! – говорит Сесилия – У тебя кровь. Иди сюда, позволь мне посмотреть.

Он делает шаг в ее сторону. После этого все происходит как в замедленной съемке. Он делает следующий шаг, а затем падает. Я клянусь, что слышу звук его костей, когда он падает. Во рту кровь и пена, его глаза закрыты, и он дергается в конвульсиях. Сесилия бросается к нему и зовет его, но слишком боится прикоснуться к нему. Я слишком напугана, чтобы сдвинуться с места. Рид делает шаг, но видит, что Вон бежит к нам.

- Линден! – зовет Вон – Сын… не трогайте его! Не трогайте!

Он говорит эти слова снова и снова, задыхаясь и шепча их, когда падает в высокую траву и толкает Сесилию, стоящую у него на пути. Она отползает на несколько фунтов назад, а затем смотрит, не зная, что делать.