Мими Памфилофф - Случайно влюбилась в… Бога?

– Я не знаю точно, – произнесла я, проигнорировав Гая. Я ненавидела, когда он отдавал приказы. – Я проездом, осмотреть достопримечательности. Затем нужно вернуться в Канкун и встретиться с друзьями.

Они оба бросили на меня подозрительные взгляды.

– Ты сделала приличный круг, только чтобы посмотреть на наш тихий уголок Земли. Какие именно достопримечательности ты хотела увидеть? – спросила женщина.

– Озеро, птиц… ну знаете, все в таком роде. Может было бы неплохо посмотреть на несколько руин Майя, о которых я так много читала.

"Эмма, придерживайся плана. Ты по-детски…"

– О. Ясно. – Она прищурилась. Неужели пыталась меня оценить? – До большинства из этого можно дойти пешком за час-два, но уже слишком поздно, чтобы начать путешествие. Так что стоит дождаться утра.

– Что ж, у меня туго со временем, и здесь, похоже, еще несколько часов будет светить солнце…

"Не спорь с ней. Просто зарегистрируйся в своей cabana [17] Домик. и уходи. Ты еще можешь успеть!"

– Но вы, наверное, правы. Не хочу заблудиться в темноте. – Я согласилась с Розой только, чтобы позлить Гая. На самом деле, мне, как и ему не терпелось покончить с этим.

Она кивнула.

– Хорошо. Я покажу твою хижину. – Она повернулась к Артуро и что-то пробубнила на непонятном мне диалекте, а затем направилась к ряду хижин с соломенными крышами.

– Если голодна, ужин в восемь, и у нас в продаже есть хорошие карты с тропами для твоего завтрашнего путешествия, если тебя интересует. Ох, и не забудь взять с собой трость.

– Трость? Так тяжело ходить в джунглях? – спросила я.

– Нет, для защиты… от змей и других животных. У нас даже ягуары водятся, но если встретишь его, молись. Не заморачивайся на счет трости. – Боже! Ягуары.

– Вот мы и пришли. – Она остановилась у самой последней хижины и вручила мне маленький ключ.

В хижине не было ничего особенного: крыша из пальмовых веток, каменные и оштукатуренные стены, парочка гекконов [18] Гекконы – обширное семейство небольших и средней величины весьма своеобразных ящериц, характеризующихся в большинстве случаев двояковогнутыми (амфицельными) позвонками, утратой височных дуг, как правило, парными теменными костями, отсутствием теменного отверстия, а также в той или иной мере расширенными ключицами, обычно с отверстиями на внутренних краях. играли в "ты меня не увидишь". Но когда я обернулась в другую сторону, передо мной раскрылся захватывающий вид на водоём, в нескольких ярдах вниз по склону.

Вода искрилась, словно драгоценный камень, состоящий из каждого оттенка люминесцентного синего, зеленого и бирюзового. Плавная береговая линия была усеяна деревянными доками.

– Это не океан? Озеро? – спросила я.

Роза кивнула.

Прежде я не видела ничего подобного. Вода напомнила мне цвет глаз мужчины из моих снов.

– Как так вышло, что это место не кишит курортами "все включено"? – спросила я.

Роза хихикнула.

– Ох, боги никогда не позволили бы этого.

Лааааадненько.

– Спасибо, сеньора Роза. Я наверно сбегаю к озеру и быстро окунусь, а как только солнце сядет лягу спать. – Я притворно зевнула. – Это был долгий, жаркий день, и я хочу завтра встать пораньше.

В очередной раз, она подозрительно прищурилась.

– Очень хорошо. На полке рядом с кроватью лежит фонарик. В девять выключат генераторы.

Я кивнула, заправляя за ухо несколько распушенных, влажных локонов.

– Благодарю.

– Hasta manana [19] Доброй ночи. , дорогая.

Я вежливо улыбнулась, пытаясь скрыть свою нервозность, и закрыла дверь.

– Дело во мне или эта леди немного странная? – гадала я

"Не хочу, чтобы ты начала паниковать, но тебе нужно поскорее отсюда уйти".

Я уронила рюкзак на цементный пол и замерла.

– Почему? Что случилось? – Если бы я уже не была мокрая с головы до пят, то начала бы потеть. В глубине души я знала, что он подразумевал именно то, что сказал. Я ощутила его страх за меня.

"То, что она сказала мужу… Это…"

– Что? – из-за паники я быстро двигалась.

"Она велела ему, найти остальных и сказать, что ты, наконец, приехала".

– Вот, черт. Гай, сейчас самое подходящее время, чтобы начать рассказ.

"Эмма, я не знаю откуда они могут тебя знать".

– Черт, дерьмо…

"Прекрати выражаться и пошевеливайся. Возьми купальник и сделай вид, что идешь к озеру. Заверни свой кошелек, карту и воду в полотенце".

– Ладно, хорошо, – я задыхалась, вытряхивая содержимое своего рюкзака на гамак, растянутый на всю ширину комнаты. Я стянула с себя потную одежду, что было просто фантастично, и надела купальник.

Закатала в полотенце свежую футболку и шорты, и еще пару принадлежностей.

– Гай?

"Что?"

– Мне на самом деле нужно пописать.

"Боже мой, женщина. У тебя мочевой пузырь гуппи [20] Гуппи – пресноводная живородящая рыба. Размер самцов 1,5-4 см; размер самок 2,8-7 см. ".

– Прошло больше пяти часов, даже верблюд имеет право. Ты можешь напеть себе под нос? Мой iPod разрядился.

"Сейчас не время для скромности, Эмма. Они могут в любую минуту прийти за тобой!"

– Ладно. Я уже говорила, что ненавижу тебя?

1940 год. Корабль Пиццаро. Мексиканский залив.

Вотан перетащил десять ящиков высотой по пояс на палубу корабля, чтобы освободить место для экипажа в трюме.

Он загнал их и запер дверь, планируя позже отобрать любую душу, которая предоставляет ценность. Черт, кого он пытается обмануть?

Ни одной такой здесь не было. Он получит много удовольствия, когда сожжет это гниющее разбитое судно.

Ему придется плыть на одной из лодок обратно, но это того стоило бы.

Во-первых, все-таки, он хотел больше узнать об этих сосудах, прежде чем они канут на дно океана. Зачем они Симил?

Ясно, что она погрязла в этом по уши, но он не мог понять почему?

Неужели она в ответе за обучение Мааскаб, как пользоваться темной энергией и блокировки богам возможности следить за жрецами?

Но тогда зачем нанимать испанских пиратов, чтобы убить их?

Может быть Мааскабы предали ее? Может она пыталась замести следы?

Она знала, куда последует Вотан; все присутствовали, когда его выбрали для этой миссии.

Вотан поддел уже ранее открытую крышку ящика и вытащил сосуд. Он вышагивал вокруг него, внимательно осматривая, но ничего необычного не заметил.

Он обхватил круглую, темно-серую, керамическую крышку обеими руками и медленно начал поднимать, готовясь к худшему.

Он не боялся смерти – в конце концов, он был бессмертным – но все-таки чувствовал боль, особенно когда его человеческому телу наносились увечья.