Мария Шорох - Без права выбора. Чужие миры

Я и вправду решила поторопиться, учитывая, что мне ещё реферат писать. Я открыла переход к библиотеке и отправила вестника Оксане.

Как она отписалась, экскурсия у них шла полным ходом. На ужин в столовую его уже сводили. Лаборатории и вотчину эльфийки показали. Обсерваторию продемонстрировали, а сейчас тащат на полигон пожаловаться на 'злобного монстра' мастера Ыртыка.

Так что у меня есть время выполнить задание ректора и подготовить комнату для Урмута.

Не желая подставляться в очередной раз, в первую очередь я пошла готовить комнату для гостя. В коридоре для преподавателей пустовало больше половины комнат, и одну из них я хотела открыть и проверить. Только вместо того, чтобы оказаться в свободном помещении, сделав шаг вперёд, я зашла в кабинет ректора со стороны стены, в которой раньше двери не было. Хотя, попытавшись уйти, я вновь наткнулась на монолитную стену, без каких-либо признаков прохода.

Хозяин кабинета оторвался от изучаемых бумаг, которые веером лежали у него на столе, и, глядя мне в глаза, неласково спросил:

— Вы закончили реферат и решили принести его сейчас, не дожидаясь утра?

— Нет, — сдавлено пискнула я.

— Тогда потрудитесь объяснить, что вы забыли у меня в кабинете. Мне казалось, я уже сказал, что от вас требуется, — каждой фразой он отвешивал мне оплеухи, не желая на самом деле меня услышать.

— Я хотела подготовить комнату для гостя, сиренида Учителя Урмута. А когда открыла одну из свободных комнат в преподавательском крыле, меня вывело к вам, — тихо, стараясь не сорваться на слезы, пробормотала я.

— Да как тебе в голову пришло самой запечатанную дверь трогать? — рыкнул он, прикрыв глаза. — Почему не эр Гедас этим занят? — он ещё раз сурово глянул на меня, и добавил уже спокойнее, — лучше бы ты свою старую комнату ему отдала.

— Но она же на женском этаже!

— Ой, одну бы ночь потерпел. А там и мужа бы привлекла. И не смей больше нарушать внутренний распорядок! — он стукнул кулаком по столу. — Я ещё до начала ваших занятий рассказывал, что студенты не имеют права заходить в запечатанные мной помещения, вплоть до отчисления. Но тебе ж никакие правила не указ, — продолжал злиться архимаг. — Так, сегодня этот Урмут ночует на женском этаже, а завтра я лично введу его во временный штат и предоставлю комнату.

— Спасибо, — растеряно шепнула я, не понимая, чем вызваны такие скачки настроения начальства, но радуясь, что в этот раз, кажется, пронесло.

— И реферат я жду завтра утром.

Не совсем пронесло.

— Всё будет в лучшем виде, — я медленно пятилась к двери.

— Всё, иди уже, не мешай мне работать.

Я быстро выскользнула из ректорского кабинета и с шумом выдохнула. Невозможный человекообразный. У него линька, что ли? И за что он ко мне цепляется? Как будто я виновата во всех недоразумениях, что происходят со мной в Академии. М-да, минуй нас и барский гнев, и барская любовь.

В библиотеке я провела часа три. Первый потратила на записывание и систематизацию основных тезисов и формул расчёта потери магических единиц, а также скорость её восполнения и распределения из окружающего мира. Большая часть выкладок была из сопредельных миров, где в той или иной степени развивалась техномагия. Итог во всех случаях был неутешительным.

Техномагия развивалась в основном в тех мирах, где начинала исчезать магия изначальная, и в итоге разрушала её окончательно. Из-за недостатка силы прекращали рождаться истинные драконы, феи, и нимфы, и наяды, как основные её аккумуляторы, и, как следствие, через два-четыре века магический потенциал мира истощался. После чего, по закону демиурга, мир отрезали от вселенских потоков, чтобы не нарушать баланс в других мирах.

В общем, если я хочу прославиться и остаться в веках, как магистр Гладиус, могу хоть завтра начать гадить миру. Теперь мне становилось постепенно понятно такое негативное отношение ректора. Если смотреть с этой точки зрения, меня только за хранение таких знаний можно убить, как потенциальную угрозу.

Из этих невесёлых дум меня вырвал вестник от Иска. В нём он сообщил, что он уже больше часа дома и ждёт меня.

Реферат был почти дописан. Оставалось только создать перемычки между основными частями текста, переписывая его начисто, так что эту часть работы можно завершить и у себя.

Я вернула книги на места, собрала свои бумаги, кинула вестника Оксане о том, что учителя нужно определить в мою бывшую комнату и выскочила из библиотеки, спеша к мужу.

Но, видимо, карма моя не до конца очищена, потому что в стельку пьяный Рыжик стал для меня полной неожиданностью. Я увидела его сидящего на полу, прислонившегося к стене в трех шагах от библиотеки. И если бы не запах спирта витавший в воздухе, я могла бы и испугаться за друга, а так лишь испытала лёгкое замешательство от дикой для меня картины.

— И чего это ты такой красивый здесь сидишь? Миш, занятия завтра никто не отменял, а тебе, мой друг, не помешает прийти в себя, хотя бы к утру, — я подошла к нему и протянула руку, чтобы помочь подняться. Он не стал противиться и встал, слегка покачиваясь.

— Катенок, почему вы девушки такие сложные? — озадачил меня вопросом не совсем адекватный 'вьюноша'.

— Эмм… Ну, я не скажу, что вы мужчины простые и понятные. Все люди сложные и простые одновременно, так как движут ими основные инстинкты. Но ты же не об этом хочешь меня спросить?

— Понимаешь, — начал он, пытаясь подобрать слова. — Я же рассказывал тебе о Златовласке, с которой познакомился над городом. Мы с ней чудесно проводили время, пока она не решила познакомить меня с родней, чтобы они не переживали, с кем проводит время их доченька. А теперь представь мой ужас, когда мы прилетаем в небольшой замок за городом. Мне уже было неудобно, когда мы на месте оказались. Я себя голодранцем почувствовал, когда мы у парадного входа приземлились. Учитывая, что приглашение я получил уже во время пути. А внутри оказалось ещё хуже. Я во дворце не был, на маскарад не ходил с вами, но портрет императора в учебнике видел. — Я уже догадалась, к кому в гости привели друга. — А тут мы заходим в обеденный зал, где стол человек на двадцать накрыт и эта вертихвостка говорит: «Папа, мама- это мой ухажер, адепт нашей Академии, Михаил! Кстати, божественный посланник».

— Трындец!

— Хуже, — с какой-то обреченностью в голосе простонал Мишка, вцепившись пальцами в волосы. — Мне её папа как долгожданному подарку обрадовался. Чуть не подскочил на месте. У меня сложилось ощущение, что он с трудом досидел до конца обеда. А потом практически отволок к себе в кабинет и начал третировать на тему, какие у меня планы по отношению к его дочери. Вот что я могу ответить Императору?

— Попал ты. Я надеюсь, ты с ней хотя бы не спал?