Франциска Вудворт - Год буйвола

- Только ты могла додуматься до этого, - с нежностью произнёс он.

- А в этом что-то есть, - произнёс Дубах, входя на террасу.

Я мгновенно отстранилась, обрадованная его появлением. А потом меня пронзила мысль, что он подслушивал. Кажется, это понял и Драгомир.

- Подслушиваешь? – прищурился он.

- Я должен был убедиться, что хоть кому-то удастся до тебя достучаться, - ничуть не смущаясь, ответил рыжеволосый здоровяк. – В словах девочки есть смысл.

- Обсудите это, - произнесла я, ускользая с террасы, желая убраться с глаз долой. Прикосновение Драгомира выбило меня из колеи. После принятого решения хотелось держать дистанцию и не давать ему и тени надежды.

Озвученная идея уже давно вертелась в моей голове. На мой взгляд, пиратство не для Драгомира. Как бы уверенно он ни держал себя, но если бы был в мире с самим с собой, то его бы не тревожило, что я могу осудить его. По своей сути Драгомир защитник. Даже став пиратом он старается избегать лишнего кровопролития. Думая о том, чем бы он мог заняться, мне и пришла эта идея. Ведь именно вор знает, как лучше защитить квартиру. Так и бывший пират сможет лучше всех организовать охрану торговых кораблей.

Раньше я надеялась, что Влад приедет за мной, и когда мы будем возвращаться обратно, обсудить этот вопрос с Рупертом. Кто же знал, что ситуация обострится нападением на корабли Мислава. Мне пришло в голову, что если Драгомир одобрит мою идею, на что я искренне надеялась, то именно мне стоит поехать для переговоров к Руперту. Через письма такой вопрос не решишь, а так будет повод уехать с острова. Драгомиру не обязательно знать, что возвращаться я не планирую. На положительное решение Руперта я надеялась. С одной стороны ему это выгодно, а с другой… В свете того, что я обещала поддержать Агнию в будущем, думаю он пойдёт мне на встречу в этом вопросе.

Что ж, Морской Дракон должен исчезнуть, а вместо него появится компания «Драконы морей». Я не смогла сдержать улыбки. Надо будет предложить такой вариант названия. Ещё я задумалась о том, кому же принадлежит остров. Это я к тому, что если он есть на картах, то неплохо было бы его выкупить, а если нет, то оформить в собственность. Скажем так, во избежание возможных конфликтов в будущем.

Моя идея вызвала горячие споры среди людей Драгомира, но все ждали окончательного решения от него. Он же с ответом не спешил, заставляя меня волноваться. И всё же уходя в очередной рейс, он согласился передать моё письмо Руперту. В день отъезда, он пришёл ко мне и сказал, что моя идея ему по душе.

«Тогда зачем ты сейчас уходишь в плавание? Драгомир, хватит рисковать!», - умоляла я его. Он по-доброму взглянул на меня, а потом коснулся моей щеки, проведя по ней кончиками пальцев, и обвёл большим пальцем контур губ.

«Если в скором времени мне предстоит стать законопослушным гражданином, то должны же мы повеселиться с ребятами напоследок», - блеснул он белоснежной хулиганской улыбкой. – «Но мне приятно, что ты обо мне беспокоишься». Бросив напоследок эту возмутительную фразу, чуть ли не счастливо посвистывая, он ушёл. Я смотрела как он удаляется, скользя своей по-кошачьи пружинистой походкой, на разворот широких плеч. Сильный, уверенный, притягательный… и если бы знала что вижу его таким в последний раз, то не стояла бы столбом, замерев.

ГЛАВА 30

Я спала, когда услышала шум в доме и пронзительный вскрик Марии. Именно он меня разбудил, заставив тревожно биться сердце. Резко вскочив на постели, я посмотрела в окно. Солнце ещё не поднялось, значит раннее утро. Быстро встав, я накинула халат и поспешила вниз. Спуститься я так и не успела, замерев на верхней ступеньке, а потом и вовсе отступила, прижавшись к стене. По ступеням поднимался Дубах. С ещё одним членом команды они несли на холсте Драгомира. Я не закричала. В этот момент я забыла, что надо дышать. Кажется, в этот миг ожили все мои кошмары. Сколько раз, когда он уходил в море, я подспудно боялась именно такой картины.

Мимо меня пронесли Драгомира. Бледное лицо было усеяно бисеринками пота. Грудь перебинтована, и бинты уже промокли от крови. Закусив губу, я провела его взглядом. Следом поднималась Мария. Увидев меня, она протянула мне руку. Не знаю, кому из нас нужна была больше эта молчаливая поддержка. Крепко сжав её, я помогла ей преодолеть последние ступени, и мы пошли за мужчинами.

В комнату мы так и не попали. Спешно пришедший из селения пожилой лекарь выгнал всех из комнаты. Его вызвал сын, что плавал в команде Драгомира.

- Как это случилось? – задала Дубаху тревожащий и меня вопрос Мария.

Тот бросил на меня злой взгляд и провёл пятернёй по всклокоченным волосам. Устало прислонившись к стене, он заговорил.

- Это был корабль Мислава. На удивление, они быстро сдались, не став сопротивляться. Всё было как всегда… Вот только среди них оказалась женщина. Она хотела броситься с благодарностью к Дракону за то, что мы их отпускаем, но наши люди её не подпустили, вежливо оттесняя в сторону спускающихся шлюпок. Тогда она стала кричать, что сестра Кристины.

При этих словах я не удержала удивлённого возгласа. Сестры у меня как-то не было.

- Дракон был удивлён и разрешил ей подойти. Она действительно была очень похожа на тебя, - перевёл он обвиняющий взгляд на меня, а потом повернулся к Марии. - Бросившись к его руке, она умудрилась чем-то его оцарапать. Дракон ещё рассматривал царапину, когда до этого спокойная команда неожиданно напала. Завязался бой. Я не сразу заметил, что с Драконом что-то не то. Он тряс головой, и шатался. Одному из матросов удалось его ранить.

- У меня нет сестры! – подала голос я.

- Тем лучше, так как ты бы её уже потеряла. Я убил гадюку, как и всю команду.

- Что с Драконом? – с тревогой спросила я. Подспудно я догадывалась, кто мог сыграть роль моей сестры. При дворе князя существовала одна особа, очень меня напоминающая.

- Помимо того, что он получил опасное ранение в грудь и потерял много крови, так эта гадюка его отравила.

В этот момент я жгуче ненавидела Мислава. Как это похоже на него. Не смог победить, так ударил подло исподтишка, подослав женщину. Его расчёт был верен. Он знал, что я у Дракона и лишь мою сестру тот подпустил бы близко к себе. Как же изощрённо он всё продумал!

Вышел врач и мы с тревогой впились в него взглядами. Лицо, изборождённое морщинами, было мертвенно бледно.

- Конотокса. – Он сказал лишь одно слово и Мария завыла. Дубах пошатнулся, но нашёл в себе силы обнять её, крепко прижав к себе.

Мне же это ничего не говорило, и я переспросила:

- Что это значит?

- Кто-то хотел, чтобы он умер в мучениях, - устало произнёс он. – Противоядия нет. Больной умирает на третьи сутки, терпя страшные боли. Могу лишь порадоваться, что сейчас он без сознания. Я ничего не могу сделать, лишь немного облегчить боль, если он не умрёт раньше от ранения.