Наталья Мазуркевич - Право на свободу, право на любовь

Зрение вернуться не успело, впрочем, как и слух, но я чувствовала, что лежу на чем-то холодном и гладком, чувствовала чью-то теплую ладонь на лбу и надеялась, что это не новый виток моей смерти. Дышать становилось все легче, словно воздух изменялся, понимая мою ситуацию. Но, скорее всего, привыкал организм.

Слух вернулся раньше зрения. И теперь я слышала чье-то прерывистое дыхание совсем рядом. Вероятно, это был тот, кто держал, не отпуская, мою руку, тот, кто делился собственной силой. Если бы могла, я бы наверное встрепенулась от открывшегося мне знания. Чужая сила? Теперь и я ее чувствую?

Чувствовала! Как медленно она распространяется по телу, облегчая дыхание, согревая остывшую кровь, возвращая меня к жизни. Чужая сила, которая поддерживала, помогала моей собственной?!

Я снова закашлялась. Смеяться еще не получалось. Сила. У меня есть собственная сила, а значит — я не умерла. Я буду жить. Это просто была инициация, как у Хеля, как у остальных. Ведь первая смерть — не смерть, он говорил, что мы всегда возвращаемся. И я вернулась. Вернулась!

Радость, всепоглощающая, вытеснила боль. Или это чужое вмешательство запустило ускоренное восстановление моего собственного тела? Я видела, как затягиваются раны у магов, видела, как они поднимались и снова шли в бой — эти кадры любили показывая, запугивая и заставляя восхищаться силой главной опоры империи. Я видела это не раз, но сейчас это происходило со мной. И от того накала энергии, того тепла, что поднималось откуда-то из груди, меня охватывало желание творить. Сделать хоть что-нибудь, дать этой силе выход.

Я открыла глаза.

Голова была повернута набок, и я видела, как рядом течет кровь. Не моя — автоматически определила. Посмотрела прямо и встретилась с внимательным взглядом императора. Не Эйнака, а своего дяди. Он держал свою ладонь над моей, и щедро делился силой и… кровью.

Я не чувствовала боли, но видела, что у меня разрезано запястье. Симметрично оно было рассечено и у императора.

— Что?.. — сил хватило на одно слово.

Так вот как оно — чувствовать себя всемогущим, но внезапно понять, что все это лишь видимость.

— Организм восстановить сложнее, чем кажется, — тихо пояснил мужчина. — Но раз уж пришла в себя, дальше сама. Мне нужно помочь Андану.

Андану? Мне еще плохо удавалось удерживать мысль, но это имя слишком много значило, чтобы игнорировать его. Помочь Андану? Помочь моему сероглазому чуду? Что происходит?

С трудом, но мне удалось сесть. Кровь остановилась, и запястье быстро затягивалось новой, еще совсем тонкой кожей. Организм восстанавливался, приходя в себя. Но так было лишь со мной.

В углу комнаты, как будто, пока я отсутствовала, здесь прошел ураган, сметая с полок, пола, все и всех, лежала сломанной куклой Сведрига. Я помнила, как Эйнак пробил ей сердце, сейчас даже помнила то, что он сказал про нее — ‘грязная кровь’, но она рядом со мной. А сейчас ее тело, как какой-то мусор, было брошено в угол.

Арье… Я попыталась найти взглядом старшего принца, но его не было. Ни его, ни его вещей — ничего. Я осталась одна в разрушенной, комнате, где должна была умереть.

Звуковая волна заставила инстинктивно сжать голову. У меня носом пошла кровь. А что творилось в эпицентре? Я боялась себе представить — и представляла. Отмахивалась — но картинки возвращались с каждым взрывом внизу, с каждым криком, с каждым сотрясением пола.

— Сражаются. — Мне почудился тихий голос сверху. Я взглянула туда и засмеялась. Истерически, без остановки, но тихо-тихо. Под потолком висел призрак. Еще один, женский. И если и ему нужна моя кровь. Сил бояться уже просто не оставалось. Только смеяться.

— И не спросишь, кто я? — Девушка подлетела ближе, опустилась рядом и коснулась моей ладони. Холод хлынул в тело — я отдернула руку.

— Думаю, вам уже надоел этот вопрос, — слабо улыбнулась я. Несмотря на то, что ее близость, заставляла меня мерзнуть, я не чувствовала угрозы.

— Да уж, сколько поколений я наблюдаю одну и ту картину, и все задают один и тот же вопрос.

— А что спрашивали вы?

Призрак погрустнел и серьезно ответил:

— За что? Я спрашивала ‘за что?’.

— И он ответил?

— Да, он ответил. Только я не хотела знать и не простила.

Пол вновь сотрясся. Дерево начало тлеть. То же самое происходило и с общей обстановкой комнаты. Все, что не было разрушено до сих пор, стремительно старилось.

— Тебе пора уходить.

— Уходить? Куда?

— Вниз по лестнице, — призрак махнула на двери. — Эйнак проигрывает. А как только он уйдет из этого мира, все здесь станет таким, каким должно. Ты не видишь, но там, где ты сейчас, уже прогнили все доски и только чары удерживают их, но стоит им исчезнуть… Тебе нужно уходить.

Она помогла мне подняться, подав руку и вздернув вверх. Я удивленно взглянула на ту, что еще мгновение назад была неосязаема.

— Вы…

— Все возвращается к началу. И кровь, наконец, перестанет течь.

Девушка с грустью взглянула на истончающуюся струйку, которая все же текла вниз.

— И сила императора?..

— Сила останется с вами, — пообещала она. — Я не могу отменить то, что сделано. Но теперь ритуал будет бесполезен. Ты не умерла, а духи не любят шуток. Второй раз они не примут ту же жертву, а больше в роду нет девочек, с кровью Эйнака, с его благословением.

— А если у императора родится дочь?

— Убей ее, история не должна повториться. Иди уже. — Она подтолкнула меня к выходу.

На пороге я обернулась: стены уже обветшали, еще чуть-чуть и начнет меняться пол. Я побежала вниз по ступенькам. Туда, где умирал навсегда первый император из рода Таргелеев, где проливалась проклятая кровь.

Я не добежала до конца лестницы: проломилось перекрытие. Ирония судьбы: выжить с пробитым сердцем, и умереть от простого падения. Это казалось настолько нелепым, что я перестала падать. До земли было не меньше трех метров, но я больше не падала.

Без необходимости идти выбраться оказалось несложно. Я скользнула в окно с выбитой рамой и оказалась за пределами проклятой части дворца.

Северная башня рухнула за моей спиной.

Я хотела найти его величество, узнать, где сейчас мой сероглазый страж, но они нашли меня сами. Как я оказалась на руках у Эйстона, представить было сложно, ведь мое тело продолжало висеть над землей. Но, видимо, это было слишком малой преградой для человека с такой силой, сжавшего мои плечи, что я возмущенно ойкнула.

— Все хорошо, хватит, — недовольно уперла кулачки ему в грудь.

Мужчина ослабил хватку, но на землю не отпустил, держа меня в объятиях.

— Никогда не оставлю тебя одну!

— Это я никуда не уйду, — поежившись, от недавних воспоминаний, проговорила я.

— Вот славно. — Император как и всегда был немногословен. Он стряхивал с рук чужую кровь, которая превращалась в льдинки и легко слетала с его пальцев. — Кирин, браслет.