Ольга Смирнова - Намеренное зло

— Забыл, — выпалил он, моментально выпустив её многострадальную руку. — Но все же — давай присядем.

— Я так и подумала, — проворчала Лера и зачем-то подула на забинтованное запястье. — Восемьдесят лет, память, поди, уже не та.

Он не стал спорить, вместо этого настойчиво повторил:

— Присядь, пожалуйста.

«Какие мы вежливые стали, когда прижало», — цинично подумала Лера, устраиваясь на диванчике. Это принесло ей некоторое удовлетворение.

— Пожалуйста, села, — сказала она прохладно. — О чем разговаривать будем?

Александр молчал, и Лера, присмотревшись к нему, вдруг поняла, что он взволнован. И не только взволнован, а и раздосадован и выбит из колеи. И… прислушивается к самому себе, что ли, словно никак не может что-то осознать, принять. В груди поселился неприятный холодок — что же она натворила? Но почему сразу она? Может, сам ритуал был неправильно построен?

Наконец, Александр резко выдохнул и бросил бомбу:

— Во мне больше нет волшебства. И защищать тебя я не смогу. Вот так вот.

Лера не поверила своим ушам — как это, нет волшебства? Как это — не сможет защищать? Она-то, дурында, полагала, что худшее уже позади, и вот, пожалуйста — очередной поворот событий убедительно доказал, что если ты о грядущих неприятностях не подозреваешь, это еще не значит, что их не будет.

— Но как это возможно? Разве такое бывает?

— Как видишь, — развел руками Александр. — Бывает всякое, и потеря резерва — не самое ужасное, конечно, но…

— Но?

— У меня много врагов — я всегда был не слишком обходителен с окружающими…

— Вот уж никогда бы не подумала, — колко сказала Лера.

«Обходителен! — фыркнула она про себя. — Слово-то какое подобрал…»

— … и потому уверен — охота на меня может начаться в любой момент. Волшебники вообще отличаются хорошей памятью и здоровым желанием отомстить любому обидчику. По себе знаю. Что касается тебя — думаю, объяснять излишне. Тебя разольют по сосудам, не успеешь и ахнуть. Так что выбор за тобой.

Лера не собиралась ничего выбирать — она прекрасно знала, чего хочет, и была настроена этого добиться. И всякие мелочи типа временного — как она надеялась — бессилия мужа ее не сильно интересовали.

— Что произошло десять лет назад? Как вы умудрились заразить меня этой гадостью?

— Мне интересно, как ты до этого докопалась. Кто помог?

— Один псих, — честно ответила Лера, решив, что с нее не убудет от частички правды. — Так что с огнем? Меняю свою правду на вашу.

— Зачем тебе это надо? Ставить свою безопасность в зависимость от прошлого и сиюминутных капризов и обид — глупо.

— Вас не спросила, что и как мне делать, — отрезала Лера. — Как хотите, но я от своего не отступлю. Можете хранить свои секреты, но и я буду хранить свои.

— И выйдут из нас замечательные покойнички. Может, даже похоронят рядышком, если, конечно, останется, что в гроб укладывать. Ладно, расскажу.

— А как я пойму, что вы не врете? — тут же завредничала Лера.

— Кто у нас теперь волшебник? — иронично отозвался Александр. — Вот и твори заклинание правды.

— И вы не будете возражать? — недоверчиво спросила Лера.

— Зачем? Я, — он подчеркнул интонацией, — ищу способ выжить, и если для этого нужно посвятить тебя в детали произошедшего, готов идти на уступки.

Лера не знала ни одного заклинания правды, но признаваться в этом не спешила. Вместо этого она сказала как могла безразлично:

— Поверю на слово. Выкладывайте.

— Да не о чем, собственно, рассказывать, — пожал плечами Александр. — Мне нужна была кровь с божественным огнем, и я ее себе сделал. Вот и весь сказ.

— Но почему я?

— А почему нет? — парировал Александр. — Какая мне была разница?

— Почему выбор пал на меня? — повторила Лера, словно не слыша его. — Почему я? Я имею право знать, почему именно моя жизнь пошла прахом. Десять лет и еще кто знает, сколько впереди.

— На тот момент этот вариант показался мне наиболее приемлемым, видимо. Ты — полукровка, не влиятельного рода. Волшебства мало, самостоятельно защитить себя не смогла бы. И с тобой это было легче провернуть. Отдаленный городок, отсутствие защиты и беспечность. Равнодушные родители, не имеющие, к тому же, большой силы; с ними договориться было проще некуда. Кажется, все.

У Леры от обиды дыхание перехватило. Весьма нелестная характеристика; честная, но грубая.

— Но таких много! — отбросив все ругательства, что просились на язык, воскликнула она.

— Первой мне попалась на глаза именно ты. И я не стал тратить время на дальнейшие поиски. Какая мне была разница?

— Это было заклинание? — угрюмо поинтересовалась она. — Вы нашли меня с помощью заклинания?

— Не совсем. Это была Грань.

Лера непонимающе смотрела на него, ожидая объяснений. Пауза затянулась, и она поймала себя на мысли, что не боится, как раньше, рассердить Александра неуемным любопытством. Наоборот, она готова, будучи полукровкой, спорить с ним на равных, добиваться ответов и третировать его до последнего. Было ли это следствием его «бессилия», или она просто дошла до предела — сложно сказать. Но Лера ждала объяснений так, будто имела на них право.

— Грань, — повторил Александр, уставившись в одну точку. Вид у него был непривычно рассеянный, даже потерянный. — Грань.

От этого слова Леру уже начинало тошнить.

— Я поняла. Еще с первого раза.

— Это нечто вроде внутреннего видения. Чутья, в итоге приведшего меня в твой дом. Я оценил тебя, твоих родителей, общие перспективы, данные…

— Кстати, о родителях. Вы их подчинили? Тогда, давно.

— Это тут при чем?

Лера промолчала. Она и вопрос-то задала, пнув себя как следует. Ей очень хотелось уши зажать, чтобы не слышать ответ, или малодушно взять слова обратно.

— Естественно, заклинание. Иначе они так просто не отдали бы тебя. Пришлось бы время терять, ухаживать, влюблять в себя, очаровывать. И тебя, и их.

— Результативность — наше все, — пробормотала Лера, кусая губы, чтобы не застонать от облегчения. — А чем плохо ухаживание? Почему нельзя все сделать правильно?

— Я и сделал правильно. Только у каждого свои критерии оценки.

— Вы поступили подло! — запальчиво сказала Лера. — Вы даже не представляете, каково с этим жить! Каково постоянно трястись от страха за свою шкуру! Да впрочем, вам и наплевать, верно?

— Не представляю. Зато я очень хорошо знаю, что такое уходить из жизни. Медленно, но верно растворяться в небытии, и понимать, что ты своими руками вырыл себе яму. Осознавать, что цель твоей жизни, то, ради чего ты пожертвовал почти всем — ничто, фикция, красивая картинка и пафосные слова. А поезд уже несется на всех парах, и ты не в силах его остановить.