Ольга Смирнова - Вслед за тенью

Он столько лет от меня всё скрывал! А ведь я имела полное право знать! Всё моё детство прошло под его тотальным контролем. Я жила словно котёнок-несмышлёныш, лишь изредка высовывая свой любознательный носик за стены нашего уютного и безопасного дома-крепости. И даже не догадываясь о том, что происходит совсем рядом – в каких-то сотнях метров от него. Единственным исключением была школа, куда все одиннадцать лет меня отвозил и, строго по расписанию, возвращал домой дядя Коля – начальник нашей Службы Безопасности.

Так случилось, что с семи лет воспитанием моим занимался дед по маминой линии. Сколько себя помню, он всегда ревностно оберегал меня от информации, которую считал лишней или совершенно для меня не существенной. Но всё изменилось после того, как я закончила школу.

«Новые вводные, значит, – пробурчал он, когда я радостно сообщила, что поступила в Универ. И чуть подумав, добавил: – Теперь любая мелочь может выбить почву у нас из-под ног».

Я тогда не восприняла его слов всерьёз, списав на усугубившуюся с возрастом паранойю. Излишнюю подозрительность деда привыкла объяснять для себя его военным прошлым и тем, что нам пришлось пережить, когда я была совсем мелкой.

Но прошлым летом вдруг стала случайным свидетелем одного странного разговора. Обычно дед вёл деловые беседы в кабинете, но в тот день…

В тот день мы горячо спорили в моей комнате о том, где мне проживать. Дед считал, что безопаснее ездить на занятия из дома, а я отстаивала своё право поселиться в общаге. На самой горячей точке спора и раздался тот странный звонок. Мне показалось, дед ответил на звонок машинально, в пылу момента. Он молча выслушал собеседника и холодно предупредил: «Держись от моей семьи подальше или пожалеешь!» И бросив мне: «Позже договорим», вышел из комнаты.

Всю ночь я прождала его, не смыкая глаз, но вернулся он только через два дня. И сообщил, что начальник СБ попал в аварию. В паре слов рассказал о состоянии дяди Коли, но все мои расспросы по поводу странного звонка, а также о том, где он был двое суток, оставил без ответа.

А некоторое время спустя произошло нечто, на первый взгляд абсолютно несерьёзное. Но это нечто и изменило мою жизнь. До неузнаваемости…

Я выбежала из общаги и замерла на мгновение. Обожаю нашу, русскую зиму! Студёную, с ледяным воздухом, холодящим горло, с хрустом снега под ногами, с чириканьем воробьев, которым, кажется, любой мороз нипочем. Зимушка наша – своенравна и обожает преподносить сюрпризы. Посудите сами: только вчера было тепло и дождливо, словно осень и не уходила, а за ночь вдруг похолодало, и Златоглавую засыпало с горочкой. Белоснежное покрывало разрасталось на глазах, вовсю свисая с веток деревьев и кустарников, словно сбежавшее из чана дрожжевое тесто. Поэтому шла я теперь на занятия не через сквер, как обычно, а через настоящее царство Снежной Королевы!

– Эй, красавица, позолоти ручку!

Я обернулась и заметила женщину в чёрной норковой шубе. Она плавно скользила по направлению ко мне, чуть придерживая меховые полы своего одеяния, из-под которых были заметны лишь щиколотки в черных кожаных сапожках. Её черные, словно вороново крыло волосы выглядывали из-под капюшона, успевшего покрыться снежной паутинкой. Незнакомка подошла и вскинула перед самым моим носом изящную кисть руки с элегантным маникюром.

Вот вы верите в то, что цыганка на самом деле может предсказать будущее? Я – нет. Потому что всегда считала это выдумкой, фокусом, мастерски разыгранным представлением.

Да и дама напоминала цыганку лишь отчасти. Судя по лицу с идеальным макияжем «а ля натюрель» и роскошной шубе, в которой явно не с руки бродить по улицам в поисках желающих нагадать себе судьбу. Дорогой маникюр, опять же… Лишь объёмная яркая шаль, повязанная поверх шубы, с длинными, свисающими на грудь кистями, делала эту женщину хоть чем-то похожей на уличную предсказательницу. Броский узор этой шали, вышитой пурпурными розами в золотой окантовке, так и притягивал взгляд, словно огромная разноцветная клякса на иссиня-чёрном полотне. Магнетизма образу добавляли и выразительные чёрные глаза, в которые я заглянула и пробормотала:

– Не надо. Я в это не верю…

Отвернувшись от назойливой незнакомки, я заспешила к «Сеченке», контуры которой уже просматривались в снежной мгле.

– Э… Стой, я ещё не закончила! – крикнула мне в след брюнетка. В два счёта она догнала меня и схватила за рукав дублёнки.

Я остановилась, лишившись дара речи. То ли от неожиданности, то ли от бесцеремонности женщины.

– А ты дерзкая! – недовольно воскликнула она, окинув меня внимательным взглядом. – Меня обычно выслушивают до конца, если хотят добра. Хм… – замолкла она на пару мгновений, всматриваясь мне в лицо. Видимо, мой отпор сбил её с толку.

С минуту мы стояли и молча рассматривали друг друга. Почему-то я не чувствовала от нее серьёзной опасности. Лишь досаду, что рискую опоздать на пару. Она все еще придерживала меня за рукав дублёнки, видимо, давая понять, что не даст «вольную», пока не выскажется.

– Отпустите меня, – миролюбиво попросила я, – Со мной вы зря теряете время. Я студентка, денег у меня немного. Да вам они и не нужны.

– Верно, твои деньги мне ни к чему. А вот локоны твои точно не оставят его равнодушным, – усмехнувшись, заявила она.

– Кого? – спросила я, совершенно сбитая с толку.

– Роскошные… Буйные… непослушные, как их хозяйка. – негромко говорила она, а меня будто стало слегка покачивать. – Он обожает такую длину.

В ногах появилась странная лёгкость, и я почувствовала себя воздушным шариком, наполненным гелием и подвешенным невысоко от земли. В голове поселился туман, в котором вязли обрывки мыслей: «О ком она говор…»

– Кто? – только и нашлось сил спросить вдруг онемевшими губами.

– Жизнь твоя будет так же непредсказуема, как их тяжелые крутые волны. – пристально глядя мне в глаза, негромко вещала она, будто не расслышав моего вопроса.

– Не надо! – сделав над собой неимоверное усилие, попыталась возмутиться я.

Но почувствовав, как ладонью легонько огладили мои локоны, почему-то улыбнулась. Мне вдруг нестерпимо захотелось услышать то, что мне сейчас скажут. Стало казаться, что эта странная женщина – мой лучший друг и желает мне только добра. А всё что она навещает, станет самым важным в моей жизни.

Откуда ни возьмись вдруг навалилась тишина. Полная. Глухая. Ни шороха, ни чириканья воробьёв, ни гула машин вдали, ни голосов студентов, ещё мгновение назад спешивших мимо нас на занятия. Исчезло всё. Кроме омутов её серьёзных обсидиановых глаз, в которых я растворялась.