Александр Арбеков - О, Путник!

Ответа я не получил. Девушка разглядывала меня молча и задумчиво, как будто увидела в первый раз. БАРОН и все окружающие нас лица так же недоумённо молчали.

— Ладно, что-то мы увлеклись разговорами, пора в путь. Кстати, а как вас величать, всесторонний вы наш? — последнюю фразу я адресовал спасённому мужчине.

— Я весь к Вашим услугам, Милорд! Меня все знают под именем Поэт Неба, но Вы, если Вам это будет угодно, можете звать меня просто ПОЭТОМ. Легко и со вкусом.

— Ах, ах! Надо же!? Бог ты мой! — внезапно восторженно и громко закричала ГРАФИНЯ. — Неужели это вы!? У меня же есть несколько сборников ваших стихов, поэм и баллад! Я неоднократно лицезрела вас на гравюрах! Боже мой, — ПОЭТ НЕБА! Как же я вас сразу не узнала?!

ПОЭТ на глазах расцвёл, выпрямил спину и гордо поднял голову, потом томно потупил взор, вследствие чего его длинные, светлые, вьющиеся волосы закрыли выпуклый лоб:

— О, Ваше Сиятельство! Я не знал, что в такой степени известен на Первом Острове. И вообще я, болван, только сейчас понял, с кем имею честь беседовать. Извините меня за недостаточную почтительность и излишнюю болтливость!

— А почему вы считаете, что мы с Первого Острова? — с суровой настороженностью и подозрительностью спросил я.

— Но, Милорд, — гербы! А ГРАФИНЯ?! В этом мире существует только одна женщина, имеющая такую уникальную, божественную красоту! — ПОЭТ со страстным обожанием посмотрел на девушку, потом с интересом взглянул на меня. — Но Вы сами не с Первого Острова, и не со Второго. Правильно я угадал?

— Почему вы так решили? — спросил я удивлённо. — Чем же я отличаюсь от моих спутников?

— Всем, Милорд, всем, — ответил ПОЭТ. — Извините за дерзость, но есть такое понятие, как порода. Данное определение касается не только животных, но и людей. Ещё раз простите, но Вы не просто породисты, а породисты по-особому. И к тому же, этот Ваш лёгкий и необычный акцент. В нём присутствует тонкий и своеобразный шарм, знаете ли…

— Сударыня, вы слышали? — засмеялся я. — Когда у вас ещё будет возможность посмотреть на породистого мужчину с шармом!? Пользуйтесь случаем, пока не поздно. Ладно, пора нам снова в путь, господа! Путь — это вечный ПУТНИКА удел. Вперёд и только вперёд!

Процессия продолжила движение. Я ехал впереди на коне, так как захотел побыть в одиночестве и подумать. Вокруг по-прежнему простирались необъятные степные просторы необыкновенной красоты. Они были расчленены и разрежены жёлтыми полосами и клиньями убранных зерновых полей. Травы росли буйно, доходили до пояса человека, а в некоторых случаях и до плеч.

Цвет их был неуловим, так как осень всё смешала и перемешала в одном грандиозном коктейле, который поражал воображение. Переход от белого в серый, от серого в бурый и зелёный, от зелёного в жёлтый и оранжевый, а потом в пламенеющий красный, и от него в оливковый и пастельный. А затем следовала мешанина всего этого и вакханальное буйство цветов и оттенков. Дышалось легко и свободно. Птицы пели громко и весело. Ах, как хорошо, однако! Есть рай на земле!

Несколько раз в траве я различал прозрачные, едва уловимые, очевидно, только для меня, контуры ЗВЕРЯ, который, как всегда стремительно рассекал пространство, сгущая его перед собою, а затем с лёгкостью преодолевал невидимый барьер. Следы от потревоженной Собакой степной сущности кружевами оплетали наш путь. На них внимания никто особенно не обращал, так как ветер царствовал повсюду, создавая на поверхности задумчивых осенних трав всеобщий хаос и неразбериху.

Вперёд мой Пёс, вперед! Как хорошо, как хорошо! В моей руке покоился ПОСОХ. Он был чуть прохладен, гладок, нейтрален, но по-прежнему излучал пока не познанную мною силу. ПОСОХ жил своей таинственной, отделённой и отстранённой от меня жизнью. Но в то же время я постоянно осознавал, остро чувствовал и ощущал, что мы каким-то мистическим образом с ним связаны, как, впрочем, и со ЗВЕРЕМ, да и со всем этим пока не до конца понятным для меня, но, волнующим и будоражащим воображение, миром. Ах, ПУТНИК, где конец твоего ПУТИ!?

Я направил коня к первой карете. В её тёплом чреве сидели ГРАФИНЯ и ПОЭТ. Они вели довольно оживлённую дискуссию о философии, поэзии, прозе, живописи, театре и прочее, и прочее, и прочее. Я некоторое время осторожно следовал рядом с каретой, незамеченный собеседниками, вслушивался в их разговор.

— О, Миледи, я поражён, я, более того, — сражён вашими глубокими и независимыми суждениями и познаниями о раннем периоде творчества Художника Ветра, — ворковал мужчина. — Помните, эти пастельные, сотканные из дымки поздней осени, пейзажи. А розовый период? Замки на рассвете, рыцари, отягощённые турнирами, войнами и пирами. А юные дамы, пажи и матроны, неотягощённые ничем, кроме безделья и любовного томления. А борзые, зевающие и потягивающиеся после ночной охоты с факелами!? А каковы его поздние работы! Портреты жены Герцога Четвёртой Провинции, дочери Графа Шестой Провинции, сестры Озёрного Барона!?

После упоминания о сестре Барона наступила глубокая и скорбная тишина. Её прерывали лишь цоканье копыт, лязг мечей о доспехи, свист ветра в изгибах мироздания снаружи кареты и томное движение взглядов и мыслей внутри неё.

— Господа, — вмешался я в затухший разговор, который был подобен свече, не получившей достаточного количества воздуха. — Почему прервалась такая оживлённая и милая беседа? Почему печаль скорбно склонилась над вашими челами?

Я на ходу лихо и быстро пересел с коня в карету, резким жестом руки остановил ГРАФИНЮ и ПОЭТА, поспешно пытавшихся подняться со своих мест.

— Видите ли, э, э, э… ПУТНИК, — произнесла ГРАФИНЯ. — Я рассказала ПОЭТУ в общих чертах о сложившейся в Вашей жизни ситуации, но, конечно же, не поведала о Вашей потаённой сущности. Рассказала не о всём, не до конца, не раскрывая Ваше «ИНКОГНИТО». Он поймет, почему Вы не знаете, кто такой Художник Ветра! Этот человек был гением, каковые не рождались на Первом Острове тысячу лет. Он писал стихи и романы, высекал из камня скульптуры, приводящие людей в трепет, его живопись была великолепна, его философские трактаты являлись темой многолетних дискуссий. А его всевозможные изобретения!? Ну, например, аппарат для парения в воздухе или приспособление, позволяющее человеку длительное время находиться под водой. Но, увы, увы… Всё закончилось довольно плачевно и очень печально.

— И до какой степени печально? — поинтересовался я, томно созерцая прекрасную грудь девушки.

— До самой и самой глубокой степени печали, э, э, э… ПУТНИК, — с дрожью в голосе произнёс ПОЭТ. — Озёрный Барон, знаете ли, очень своеобразный человек. Во время написания портрета его сестры, редкая была красавица, Художник Ветра, очевидно, несколько переборщил с оказанием знаков внимания баронессе, в результате чего, э,э. э…