Елена Пучкова - Приключения графини

Герцогиня захлопала в ладоши.

— Браво, Верелеена! Вы такая молодец. Как мы раньше жили без Вас?

Женщины, наконец, отвлеклись и принялись обсуждать все потусторонние встречи или знаки, коим они были свидетельницами. Семя упало в благодатную почву. Но, как оказалось, герцогиня на это и рассчитывала.

— Это правда, что Вы спасли капитана Казимова? — спросила она, понизив голос.

— Да, я помогла ему. Перевязала раны, ухаживала за ним, пока он не поправился.

Она наградила меня скептическим взглядом.

— А я слышала другое. Что Вы смогли его буквально выдернуть с того света! — она понизила голос и слегка подалась ко мне.

— Это сплетни. Вы же понимаете, Изабелла, что это невозможно. Да, я обладаю даром исцеления, но этого недостаточно.

Изабелла разочаровалась во мне. Это было так заметно, что я еле удержала победную улыбку. Герцогиня, наверняка, поделится нашим разговором с парой-тройкой доверенных лиц. Те, в свою очередь, перескажут своим друзьям-подругам. Чем слабее меня будут считать враги, тем сильнее я смогу их удивить при встрече. В том, что встреча состоится, можно не сомневаться.

— Надо же, такая романтичная история была, — проговорила герцогиня, придя в себя.

— Видимо, Вы романтик, Изабелла, — осторожно закинула я крючок.

Она смутилась слегка, отчего её наливные розовые щеки сильнее раскраснелись.

— Я верю в любовь, Верелеена. Она может пронзить твое сердце, как стрела, и ты уже не будешь властен над собой. А Вы?

— Я?

— Да. Вы верите в любовь?

Я скривилась. После истории с Эриком мне трудно верить в любовь. Пройдя через боль, я поняла, что любовь, какую описывают в антирийских романах, мне не светит.

— Дайте угадаю! Неудачная любовь?

— Можно и так сказать, — наконец выдавила я из себя.

Вдоль стеклянной стены веранды быстрым шагом прошли Дарен с Максом. Они спешили. Дарен выглядел сосредоточенным. Впрочем, как и Макс. То, что он в Карплезире, а не на заставе уже хорошо. Можно радоваться.

— А Вы знали, что капитана Казимова император приставил к учебному взводу в отместку? — герцогиня тоже заметила проходящих офицеров и переключилась уже на них. Я почти выдохнула с облегчением, когда она сменила тему, если бы ни её слова.

— Нет. За что же?

— Император решил женить капитана на младшей дочери барона Овсянникова. Капитана Казимова на тот момент связывали скандальные отношения с женой генерала Яхонтова. По слухам император до последнего прикрывал эту связь. Ведь капитан был его другом.

— Извините, что я вмешиваюсь в Ваш разговор, герцогиня. Знаю из достоверных источников, что капитана сослал не император, а сам генерал Яхонтов, — сказала дворянка, сидящая за рядом стоящим столиком. Голос её был сухой и безэмоциональный. Глаза холодные, как у рыбы, и слегка навыкате. Я задержала на ней взгляд. От женщины сквозило ненавистью и злобой, хотя она пыталась это скрыть за равнодушием.

— Не смешите меня, виконтесса, — ответила ей Изабелла. — Яхонтов — старый пень. Его должность номинальная. Никакой власти он не имеет. К тому же, о жене самого высокого мнения и не знает про её интрижки!

Это и есть та полезная информация, ради которой я сюда пришла?

Слушать эти препирательства потребовало от меня некоторых усилий. Ощущение, будто откусил пол лимона. Так и подмывало встать и уйти.

— У меня сведения из первых уст, — ответила виконтесса и улыбнулась с превосходством.

— Я рада за Вас, — сказала ей Изабелла.

— Графиня, пойдемте, прогуляемся на свежем воздухе. С площадки открывается великолепный вид, — обратилась герцогиня ко мне.

— С удовольствием, — ответила я.

Мы вышли на крыльцо через двойную стеклянную дверь. Вид с площадки и впрямь открывался великолепный. Эндимион садился за горизонт, окрашивая багряным цветом небо. Лужайки перед дворцом в виде отпечатков больших собачьих лап казались черными, ярко контрастируя с белыми резными беседками и дорожками. Бело-желтый диск Акидона, который после заката старой звезды будет царствовать четыре часа, тонул в богатстве цвета. Шумела вода в фонтанах, ниспадая вниз и омывая площадку на втором уровне.

— Терпеть не могу эту выскочку Луизирскую! — сказала герцогиня. — Думает, что если ходит в фрейлинах у принцессы, то умнее всех.

— Вы правы, герцогиня, виконтесса невыносима. Особенно в последнее время, — сказала пожилая, худенькая, со сморщенным лицом, дворянка. Она вышла следом за нами и усиленно обмахивалась веером. Чем старше человек, тем труднее ему переносить жару.

— Да, графиня, все так и есть, — ответила Изабелла. — Позвольте представить вас. Графиня Оксенбурская. Графиня Ячминская.

Выказав знаки уважения, мы направились вдоль площадки, обрамленной мраморными перилами.

— Капитан Казимов порядочный мужчина, — сказала графиня Оксенбурская.

И она туда же?

— Действительно, в свое время ходили слухи о его связи с Яхонтовой. Но он сам попросил императора отправить его за пределы столицы, чтобы разобраться в себе.

Обсудив личную жизнь Дарена, женщины перешли к обсуждению более интересной темы: личной жизни самого императора. Где было еще запутанней. Личная жизнь императора меня мало волновала. Как и личная жизнь его придворных.

Сославшись на запланированное дело, я покинула чаепитие. Ничего полезного я не узнала, одни сплетни. Либо не та обстановка, либо не то окружение.

В Престольный дворец я возвращалась через женское крыло Георгиевского дворца, как и пришла сюда.

Проходя мимо очередной залы, я услышала голос принцессы. Она была чем-то взволнована. Прислонившись к двери, я сосредоточилась на доносившихся голосах. Способность путешествовать в виде шельта дает очень удобное для службы во дворце преимущество видеть и слышать, что происходит за толстыми стенами.

— Мне не спокойно, Увар, — сказала принцесса. В просторном с высокими сводами помещении её голос разносился эхом.

Мужчина был красив собою и богато одет. На поясе у него висела шпага в золоченых ножнах, инкрустированных сапфирами. Он повернулся к принцессе, проявляя излишнюю внимательность к её настроению, как если бы от настроения Абрагель могла зависеть его судьба.

— Когда она появилась в Карплезире, мне постоянно кажется, что она рядом и может услышать меня, — добавила принцесса гораздо тише.

— Дорогая Абрагель, ты же знаешь, что я принимаю меры, — мужчина попытался погладить принцессу по плечу, но она сбросила его руку. Приступ её страха прошел, уступив ярости.

— Ты принимаешь их слишком медленно эти меры! — прокричала она. — Я уже извелась вся, ты понимаешь?

Лицо графа исказилось от злости, но он опустил глаза, стараясь скрыть истинные эмоции. Он не привык к такому обращению, особенно от женщин. Ведь с такой внешностью, как у него, они должны виться около него и всячески добиваться внимания.