Елена Миллер - Светлая полоска Тьмы

Старшие даркосы, которые уже успели обзавестись потомками, были слишком опасны. Я решил заняться фамильярами молодых. Согласно списку Эйнара в качестве кандидатов мне подходили слуги Кая, правнука Тарквина. Сейчас этому даркосу исполнилось всего 73, но он оставил кров отца еще до моего ухода на болото, хотя совершеннолетним пока признан не был. Кай жил в Кенигсберге и держал при себе аж семерых фамильяров. Дакосская молодежь была не так разборчива в Кровных связях, как старшие, что тоже облегчало мою задачу.

Я направил свои стопы в Кенигсберг. Моей целью стал Хайнер, такой же головорез и наемник, как и я в прошлом. Высоченный немец с бритой головой и холодными глазами убийцы десять лет ходил в слугах Кая. Я поселился в корчме, куда он частенько заглядывал. Каждый вечер я спускался в зал, поджидая его. Сперва просто присматривался, затем подсел. Слово за слово — дело пошло. Мы стали приятелями, нашлось немало общих тем. Раньше он был ландскнехтом — я наемником, рыбак рыбака, как говорится.

Минуло полгода, Хайнер уже записал меня в друзья, но я не спешил. Ключнику понадобилось пять лет, чтобы уломать меня, а ведь я тогда был изгнан Квинтом. Хайнер же служил, не тужил, и был предан своему господину, но я все-таки отыскал зацепку. Десять дет назад ландскнехта собирались казнить. Он прирезал какого-то бедолагу в пьяной драке, причем на глазах у свидетелей. Перед казнью его посетил Кай и предложил альтернативу Кровной связи — он согласился. Вот только Хайнер не был благодарен господину за спасение от петли, наоборот, он чувствовал себя должником. С годами это стало тяготить его. Как-то за кружкой пива, уже изрядно захмелев, он признался, что мечтает о вольной жизни, о дороге без конца. Тогда-то я и предложил ему эту самую свободу. Он сделал вид, что не понял меня, но после того разговора пропал. Я дал ему время, дело-то серьезное. Спустя два месяца, когда я уже решил было искать нового кандидата, Хайнер возник на пороге моей убогой комнатенки.

— Освободи меня, Зигмунд, — он протиснулся мимо меня в дверь и занял единственный табурет. — Хозяин скоро уезжает. Меня с собой не берет.

— Когда? — я опустился на тюфяк напротив него.

— По весне, как дороги подсохнут.

— Надолго?

— Может, до осени, он и сам пока не знает.

— Значит, времени терять не стоит. Ты случаем не знаешь парня с тебя статью? — мне нужно было тело на подмену. Габариты бывшего ландскнехта впечатляли. Он был на полголовы выше меня, а в плечах на локоть шире.

— Был у меня брат, младший, такой же, да погиб еще молодым.

— Придется поискать.

Только пойди сыщи такую "гору". В городе не нашлось. Я обошел окрестные села, но и там не свезло: один широк в плечах, да ростом не вышел, другой высок, но худ как жердь.

Между тем весна вступила в свои права — Кай уехал. Пора было действовать, но без тела все летело к чертям. В середине лета в городе проходила ярмарка. На нее приехал бродячий балаган. Их силач нам подошел. Я заманил его в рощицу за городом и убил, остановив сердце Силой, чтоб не мучился. Кровь Хайнера была у меня с собой, трасформация прошла как надо. Ландскнехт явился в сумерках. К тому моменту тело было уже готово. Перед ритуалом, я спрятал большую часть своих воспоминаний по методу Сюй-Мая. Хайнеру незачем было знать не о Яге, не о Ключнике, не о Квинте. "Вместилище души" я применять не стал, пусть лучше забудет Кая навсегда, десять лет жизни — не так уж и много. Ритуал прошел гладко, легче чем у меня с Ключником. Теперь нужно было уходить, не медля. Как и любой даркос, Кай владел быстрым перемещением — мог нагрянуть в любую минуту. Тащить на себе дезориентированного Хайнера, да еще и ментальный след заметать — задачка не из легких, но я справился. Через пару дней я вернулся в город, проверить, не разыскивают ли Хайнера. Кай скорбел. Он лично предал тело циркача огню, как предписывал Покров в отношении фамильяров.

В Риме я представил нового адепта Оригену. Глава Ордена был удовлетворен и вопросов лишних не задавал. Поинтересовался только, почему я решил выглядеть стариком. Личину-то он заметил, а вот что под ней — нет. Я ответил почти честно:

— К сединам больше уважения, доверия тоже.

Ориген это принял.

После Хайнера появился Ричард, за ним Ленард, потом Логан. Мое воинство росло. Я перебросил на них обязанности палача, за что их в Ордене прозвали карателями. Сам же я полностью отдался вербовке новичков. Мне везло, за полтора века я сколотил команду из тринадцати головорезов. Меня уважали в Совете, даже Али. Некоторые боялись, особенно Мордред. У нас с ведьмаком с первого взгляда возникла взаимная неприязнь, но после моего возвращения с болота она возросла многократно. Он чуял во мне Тьму, меня же коробил его безжалостный Свет.

Увы, все хорошее когда-нибудь заканчивается. Я слишком увлекся, заигрался, поверив в свою удачу, за что и поплатился.

↑

Сараево, начало лета. Я уже больше года околачивался в этой дыре вместе с пятью своими адептами. Цель — Вацлав, фамильяр Арслана. Этот даркос был четвертым сыном Константина, красного дракона, и внуком Квинта. Ему исполнилось 212 лет, первый гон еще не наступил, но совершеннолетним уже признан. Протекторат Арслана распространялся на все Балканы, прыткий юнец. Константин благоволил ему, насколько это вообще возможно у даркосов.

Бывший вояка Вацлав был исключительно предан своему господину. Он уже полвека служил его правой рукой. Когда-то Арслан спас ему жизнь, вытащив с поля боя. С тех пор они были неразлучны. Тем не менее в каждом из нас есть слабина. Ключник отыскал мою — я нашел Вацлава. Только не учел того факта, что Арслан был привязан к своему слуге, как Квинт ко мне когда-то. Странное изменение в настроении и поведении Вацлава не укрылось от даркоса. Он стал следить за фамильяром, а я это упустил.

Ритуал был сложным, несмотря на мой опыт. Без "Вместилища души" не обошлось. Я уже почти закончил, когда Ленард вырвал меня из транса единения.

— Какого черта! — взревел я. — Еще пара "нитей".

— Зиг, Арслан здесь, — Ленард беспокойно озирался. — Он уже разобрался с Логаном и Морисом. Нам с Ричи его не сдержать. Надо уходить.

Я сплюнул, стараясь сдержать ярость. Эта тварь прикончила моих людей.

— Что с Карлом? — спросил я о пятом члене нашей команды, которому велел наблюдать за домом даркоса. — Почему он не предупредил нас?

— Может, он тоже мер… — Лен не закончил фразы, ворвавшийся в развалины вихрь снес ему голову.

Я вошел в боевой транс — время ускорилось, звуки растянулись, стали ниже. Теперь даркос двигался не так быстро. Обезглавленное тело моего солдата и друга медленно, как в воде, оседало на пол. Боль обожгла, с каждым из них я прошел единение — знал как самого себя. Захлестнувшие эмоции грозили вырвать меня из транса — я подавил их.