Ольга Смирнова - Случайное добро

Матвей машинально зажал уши, опасаясь, что мозг вытечет, но ничего подобного не случилось. Только колени подкосились, предметы в комнате грозили пальцами и сводили с ума, но к этому он уже привык — просто облокотился о стену, закрыл глаза и стал ждать, когда приступ пройдет.

Михаил тем временем прошелся по комнате, отодвинул шторы, выглянул в окно и протянул:

— Хотя бы стекла помыли. Хлев развели, самим-то не стыдно?

Матвей бы тоже ужаснулся беспорядку, царящему в комнате, если бы не страх и отвратительное самочувствие.

— Куда дальше? — спросил он слабым голосом.

Михаил замер на мгновение, затем задернул шторы и демонстративно отряхнул руки.

— А знаешь-ка… давай начнем с кухни… — ответил он.

И они опять пошли. Михаил шагал уверенно, как будто знал, где именно расположена кухня. Они уже почти миновали темный коридор, как в очередном дверном проеме показалась фигура. Матвей от неожиданности вмерз в пол и не сразу сообразил, что видит перед собой девушку. Не вооруженную, не агрессивную, а скорее, немного испуганную, как и он сам. И главное, смутно знакомую. Только где они могли встречаться?

Матвей было плохо видно её лицо, потому что свет бил ей в спину, и к тому же она смотрела в другую сторону. В руках у неё был стакан воды. Вдруг Матвея осенило — спальня, Спаситель Невинных Дев, ритуал, Александр! Пока волшебник хлопал глазами, Михаил прикрикнул:

— Поздоровайся с тетей! Тебя мама не учила правилам этикета?

Матвей сглотнул вязкую слюну, потер нервно руки, пригладил волосы, перебрал в уме сотни вариантов приветствия, нашел их все до одного банальными, забраковал и промямлил:

— Вот мы и встретились снова, дева. Ты помнишь меня?

Дева подскочила на месте, повернулась к нему и тут же шарахнулась назад. Что это с ней? Не узнала?

— Это же я, — сказал Матвей. — Я. Помнишь?

Стакан выскользнул из ее руки и звонко упал на пол, но не разбился. Зато вода разлилась.

— Н-н-не… — начала дева.

— Не узнала, — обреченно выдохнул Матвей. — Так я и думал. Это же я. Помнишь, спальня, ночь…

— Интересные подробности, — вдруг сказал воздух рядом с ними. — И когда это ты, моя дражайшая супруга, успела побыть в спальне с этим… малым?

Матвей покрутил головой, пытаясь увидеть того, кто это произнес, но никого не обнаружил.

— Это… это… — прохрипела дева, отступая вглубь кухни. — Это он.

— Кто он? — голос звучал сердито. — Почему я постоянно узнаю о всё новых твоих друзьях? Откуда их столько? И почему они мужского пола?

— Бред! — взвизгнула дева, а Матвей по-детски зажал уши руками. — Это тот самый, в трусах…

— Боги… — вздохнул голос. — Еще и в трусах. Уж простите, молодой человек, это у нее стресс сказывается. А можно узнать, кто вы такой и что здесь делаете? Хотя… кажется, я и так догадываюсь.

Матвей растерялся окончательно. Он кусал губы, не зная, с чего начать. Кто он такой, не ведают даже боги. Спаситель мира или городской сумасшедший. Любящий сын или убийца зла. А может и вовсе никто. Может быть, он — плод чьего-то воображения? Может его, Матвея, в природе не существует?

Вопрос второй. Что он здесь делает, он и сам хотел бы знать. Уничтожает зло, сказал бы Михаил. Исполняет свое предназначение, подтверждает принцип равновесия. Только никуда этот принцип сейчас Матвею не сдался. Хотелось все забыть, лечь в кровать, повернуться носом к стенке и уснуть. Но как быть с тем, что его мать… О нет, об этом думать нельзя.

— Молодой человек! — в мужском голосе зазвучало нетерпение, а дева осторожно предложила:

— Давайте вы сами, а я пошла, а? У меня Игнат пить просил. И… я кое-что забыла… в кармане у лы… — она осеклась.

Тут на сцене появился молчавший доселе Михаил. Он локтем подтолкнул Матвея в бок и сказал:

— Хватит мяться. Ты — избранный, так будь им. Хватит пресмыкаться. Хватит неуверенности в себе, хватит соплежуйста. Поверь в себя.

Матвей пламенную речь прослушал, но не проникся. В голове его кружились в безумном хороводе миллионы мыслей, тревога поедала решительность с таким аппетитом, с каким не всякий тролль тухлятину ест.

— Элеонора, а знаешь, ты права, — сказал голос. — Выйди, мне с нашим гостем поговорить надо. Воду не забудь.

Элеонора — та самая дева, так и оставшаяся неспасенной — подхватила стакан, налила воды из-под крана и бочком-бочком, стараясь держаться от Матвея как можно дальше, унеслась по коридору в неизвестность.

Матвей даже обиделся — он что, заразный? Почему его все вечно сторонятся? И вообще, пить воду из-под крана — это ж никакое заклинание потом не спасет от полного расстройства желудка. Совсем девицы пошли никуда не годные, к жизни не приученные. Кто ж ее, такую неумеху, замуж возьмет?

— Действие зелья скоро закончится, — произнес мужской голос спокойно. — И мы сможем поговорить. Позвольте представиться — Александр. Но мы, насколько я могу судить, уже заочно знакомы, так ведь?

Матвея словно током шарахнуло: невидимка — это Александр? Но… но он нормальный! По крайней мере, с первого… звука.

— А что он должен делать, по-твоему? — ядовито прошептал Михаил. — Огнем плеваться, как дракон? Злодейски хохотать? Младенцам головы рубить? Кровь пить? Нет, друг мой. Злодеи настоящие, не книжные — они так похожи на нормальных волшебников, что жуть берет. Они, твари, вежливые, обходительные. С ними можно и чай, и кофе попить. Они тебе расскажут много занимательных историй из своей жизни, пока ты будешь умирать у них на глазах.

Матвей дернул головой и скосил на посланника небес глаза. И тоже зашептал:

— Но как тогда узнать, что он — злодей?

— То есть? — переспросил Александр. — Вы очень тихо говорите, вас не слышно.

Матвей хотел было ответить, что не с ним разговаривает, но неожиданно Михаил исчез. Впрочем, волшебника это нисколько не удивило. Михаил вообще имел нехорошую привычку оставлять подопечного в трудной ситуации без поддержки. И что делать? Бить морду Александру? Но его же не видно! Чаю попить, подождать, пока проявится, и потом бить?

Начать драку, пусть и во имя мира во всем мире, вот так, без каких-либо провокаций Матвей не смог бы. Да и с провокацией не смог бы — он ведь даже хулигана в переулке не сумел заклинанием отделать! Молчание затягивалось. Ситуация складывалась глупее некуда. На помощь, как всегда, пришла темнота. Вот уж кто не сомневался. Вот уж кто в себе был уверен и на колебания времени не тратил.

Темнота ожила, радостно потерла ладошки и произнесла голосом Матвея.

— Здравствуй, Александр.

Молчание. Затем все еще невидимый Александр произнес:

— И вам доброго времени суток, уважаемая.

— Какая уважаемая? — деланно удивилась темнота. — Нет здесь никого, кроме вас двоих.