Ольга Смирнова - Тёмный стражник

И довольный собой и жизнью в целом, сержант Клаус скрылся за дверью, насвистывая фривольный мотивчик себе под нос.

«Глаза — голубые.

Волосы — каштановые.

Рост — 178 см.

Вес — 65 кг.

Семейное положение — замужем.

Дети — дочь, семи лет, ведьма.

Муж — Ридьярд Новиков, колдун, городская лаборатория, специалист по маскировочным заклинаниям.

Дата проверки — 25 января 1*** года. Поговорить с ребенком не удалось».

Эти сведения были указаны на первом листе в личном деле Мариссы Новиковой, папка была до обидного тощей. Мира не без трепета в душе перевернула страницу и погрузилась в чтение. С некоторым удивлением открыла для себя тот факт, что ее мама, оказывается, тоже была когда-то молоденькой, неопытной ведьмочкой, но при этом — оторвой, каких поискать. Первое свое поручение — прокрасться на кухню одного из кабаков города и подсыпать в еду слабительный отвар — выполнила с блеском и даже фантазией. В том смысле, что в еду отправилось не только слабительное, но и веселящее зелье. В итоге посетители, равно как и хозяева кабака, надолго запомнили этот вечер.

Дальше карьера Мариссы пошла на взлет — энтузиазма и желания творить пакости у неё было хоть отбавляй. Она бралась за самые гадкие поручения, не сдавалась ни при каких обстоятельствах и однажды, выполняя очередное задание, встретила Ридьярда Новикова, своего будущего мужа. В деле ничего об обстоятельствах их встречи не говорилось, и Миру снедало жуткое любопытство. Сухие факты — при выполнении такого-то поручения умудрилась выйти замуж, что являлось вопиющим отклонением от первоначального плана и вызвало в Управлении большой переполох и шквал недовольства и критики. Но видимо, Мариссу такие мелочи не смущали, она продолжала держать достойную планку и после замужества, но за экстремальные задания уже не бралась. Затем беременность, роды, и она окончательно отошла от дел, посвятив себя дочери. Управление, конечно, наблюдало за семьей, надеясь ценный кадр когда-нибудь вернуть, приходило с проверками, но Марисса в своем решении была тверда и непоколебима. Так и жили они тихо-мирно до того, как… погибли.

Мира зло вытерла слезы с глаз и стала искать любые упоминания о родственниках своей матери — живых или мертвых. Как и предполагалось, в живых никого нет, а о мертвых ведьмы не позаботились упомянуть. И то правда — зачем? Единственное, что привлекло внимание Миры — один из отчетов о посещении дома Мариссы. Ведьма, приходившая с инспекцией, отметила, что дома, кроме мужа-колдуна, находился еще один неустановленный колдун, который, предположительно, приходился близким родственником Ридьярду. То есть, если верить записям и считать, что инспекторша не ошиблась, у ее отца был жив кто-то из родных? Причем о Мире он должен был знать, потому как на время того визита девочке исполнилось четыре годика. Так почему он не заявил права как опекун? Почему не занялся делами Ридьярда после его гибели? Тоже погиб? Был убит? Или просто не был оповещен? Впрочем, ведьма-инспекторша могла и ошибаться… кто знает, кем бы неизвестный посетитель на самом деле, откуда мог явиться и с какой целью…

— Фу-ты, ну-ты, сырость развела здесь, убогая! Ты чего ревешь?

Она ревет? — Мира и не заметила, как редкие слезинки, пролитые над коротким, сухим изложением жизни ее матери превратились в форменный водопад. Да это так…

— Чего надо? — спросила неприветливо, хлюпая носом без всякого стеснения, подняв на рыжего красные зареванные глаза. — Не звала, кажется.

— Кажется, не кажется, может у меня время свободное образовалось… — пропел ангел.

— Смотрю, ты весь из себя такой незанятой. Могу помочь с трудоустройством. Трупы убирать с проезжей части не пробовал? Или побыть осеменатором животных в научных целях в лаборатории? Могу замолвить словечко. Там, говорят, новые электрические стимуляторы завезли, опробуешь. А хочешь — по старинке, вручную, если силенок хватит. Слуууушай, а вот еще идея — городскую канализацию чистить будешь?!

— Смешно. Ха-ха. Ты сегодня просто искришь остроумием, таким же, правда, убогим, как и ты сама. И вообще, сбавь звук, у меня голова болит.

— Настучали по тыкве? — с надеждой спросила ведьмочка. — Кто? Я ему лично медаль на грудь повешу.

— Фу, какая ты… черствая. Я, между прочим, за тебя пострадал. Только кто это оценит? Кто? Одни тычки и затрещины, пинки моральные и оскорбления.

— Тааак… не поняла, при чем здесь я и твоя голова?

— А при том, что пить меньше надо в следующий раз, — выдал ангел загадочную фразу. — Эти наблюдатели те еще алкаши, их фиг перепьешь. Но зато польза какая. А то кто тебя от Рича спас? Вот и пришлось практически собой пожертвовать… Но, собственно, я не за этим вернулся. — С этими словами ангел проткнул бесплотным пальцем дело ведьмы Мариссы Новиковой насквозь. — Изучила? Молодец, купи себе пирожок. Только ерундой ты занимаешься, скажу по секрету.

— Как это ерундой? — изумилась Мира. — Мы же вместе ее…

— Взяли на время, помню. А рожу твою во время падения со стеллажей и вовсе никогда не забуду. До сих пор в кошмарах вижу… бррр… только без толку читать.

— Но… ты же… мы же… как же…

— Заело? — участливо спросил ангел. — По спинке не постучать? Я могу.

— Хам! — бросила Мира по привычке, даже без злобы, решив отставить сантименты и перейти к сути. Даже в малых дозах ее рыжий был невыносим. — Чего надо?

— Вопрос: ты на могиле родителей когда была в последний раз? Воот. То-то же, сволота неблагодарная, и нечего такие глаза делать. Неблагодарная и есть. Кто за могилой ухаживать должен? И какая ты после этого любящая дочь? Название одно, ей-богу. Но это лирическое отступление. Вопрос же остается.

Мира такому повороту разговора не удивилась, критику выслушала, а потом емко выразила свое отношение к данному вопросу:

— Пшел вон. Не твоего ума дело.

— Не-бла-го-дар-ная, — по слогам, чтобы лучше доходило, выпалил ангел. — Ты бы, коровушка, взяла своего дружка милого под белы рученьки, да сходила, проведала родителей своих безвременно усопших… а ну как сегодня ночью… часикам к двенадцати. Глядишь, и дело личное без надобности окажется.

Мира насторожилась, как гончая, взявшая след.

— Яснее говори.

Рыжий показал язык и довольно рассмеялся.

— А фигу тебе. Не заслужила. Нет в тебе любви и уважения, вот когда зажжется искренность — тогда и помогу. А пока, коровушка, дерзай сама.

— Как это нет любви? Как это нет уважения? — поразилась Мира. — Я вот Тима… уважаю. Себя люблю… как это нет?

— А родителей почему забыла? Почему времени не находишь долг святой исполнить и навестить могилку? Почему каждый раз придумываешь причины глупые?

Мира открыла было рот, чтобы махом отмести от себя подобные подозрения, но ангел поднял вверх палец и сурово нахмурил брови. В руке его появилась бумажка: