Елена Силкина - Таминко

Казалось, вся тишина мира оглушительно звенела в ушах. Мэри задыхалась, кашляла и плакала, в бессмысленной ярости зажав в кулаке и пытаясь выдрать из земли пучок жёсткой травы — даже на это сил не хватало.

Издалека послышался рёв мотора и топот. Девушка с надеждой приподняла голову.

По равнине нёсся всадник на мустанге — развевались на ветру длинные волосы, смуглая фигура цветом сливалась с коричневой шкурой лошади. Он совсем голый, что ли? За всадником с рёвом мчался байк, на нём восседал коротко стриженый мотоциклист без шлема, в чёрной одежде. Всадник и байкер передвигались зигзагами, с хохотом и весёлыми выкриками на ходу перебрасываясь чем-то вроде мяча. Удивительно символично выглядят эти двое, прошлое и будущее, отстранённо подумала Мэри. За всадником и байкером ехал внедорожник, в котором были ещё трое. На двухцветном автомобиле имелась мигалка, знак и надпись «Thannomy police».

Слава Богу. Эти успеют, они на машине, это внутренняя полиция резервации, она на каждой территории индейцев своя, отдельная.

Её заметили, приблизились, окружили. В поле её зрения в первую очередь попали ноги — одна пара в тёмных форменных ботинках и брюках, вторая — в высоких сапогах и кожаных штанах, ещё две в джинсах и кроссовках. И пятая пара ног — в мокасинах, верх которых, из апельсиново-оранжевой, мягкой оленьей кожи, был пришит к резиновой подошве от кедов. Выше мокасин стройные сильные ноги туго обтягивали, нет, не замшевые леггинсы, просто джинсы охристого цвета.

Мэри медленно повела глазами вверх. Пятеро мужчин наклонились над ней, все пятеро — индейцы, с тёмными волосами и глазами, и разрез глаз характерный. Длинноволосый очень хорош собой, с тонкими, строгими чертами и крупными, такими чёрными, что не видно зрачков, пристальными глазами; он обнажён по пояс, и солнечный свет сияет на смуглой коже, обливая красиво развитые мышцы груди и рук. Все пятеро слишком молоды, ни один из них не может быть управляющим казино, она однажды видела одного такого управляющего, тот был сильно в годах, располневший, с суровым, скуластым, грубым лицом, а эти ну совсем молодые и весёлые.

Правда, при виде неё всё веселье исчезло с их лиц. Они что-то спросили у неё, она не поняла, затуманенное сознание отказывалось воспринимать речь. Она кашляла, задыхалась и пыталась сказать хоть пару слов, но у неё никак не получалось. Ей поднесли к губам фляжку, она с трудом сделала маленький глоток воды, закашлялась ещё больше, но сумела выговорить:

— Таминко… Хотят убить… Едут сюда…

Молодые тэнноми мрачно переглянулись, похоже, не поверили.

Она повернула голову в сторону шлагбаума, и взгляд её застыл.

К съезду с основного шоссе до странности неторопливо приближался большой серый «плимут».

— Вот они.

Она всё-таки опоздала, эта молодёжь не успеет его предупредить.

— Томас, уходи. Уходи в Большой Каньон, ты нам нужен живым. И девчонку забери, её могут узнать. Мы тут разберёмся.

Мэри подумала, почему это они разговаривают по-английски между собой, они из разных племён, что ли, и тут её подхватили с земли и быстро пристроили на спине мустанга впереди седла. Девушка не успела увидеть, кто это сделал. Мустанг взял с места в карьер, раздался выстрел, пуля с визгом срикошетила от скалы. Тонким, словно комариным, звоном окончательно заложило уши, опрокинутый мир стремительно затянулся тьмой с вкраплениями блестящих точек и пропал…

Она очнулась в темноте, распахнула воспалённые глаза и застыла от ужаса. Мрак был настолько полным, каким никогда не бывает ни в городе, ни в деревне, ни тем более под открытым небом.

Мэри охнула, рывком села на чём-то мягком, зашарила вокруг себя руками, закашлялась.

— Тихо, не кричи, — раздался в темноте мужской голос, молодой, низкий, приятного тембра.

Разве она кричала?

— Я… ослепла?!

А это хриплое карканье — её голос?

— Тут просто темно, мы в пещере. Свет зажигать пока нельзя.

Точно. «Уходи в Большой Каньон…» Она осторожно вдохнула поглубже, собираясь задать ещё вопрос, снова жестоко закашлялась, но всё-таки прохрипела:

— Таминко?..

— Я — Таминко, которого ты хотела предупредить. Ты успела. — По голосу было слышно, что мужчина слегка улыбнулся, потом снова посерьёзнел. — Молчи. Ты сожгла лёгкие, пока бежала. Ничего страшного, вылечишься.

— Дорого будет? — снова ужаснулась она.

— Бесплатно. Пей травы, молчи и спи.

Ей в руки вложили деревянную чашку, полную, судя по весу. Девушка послушно сделала несколько глотков, осторожно подышала паром, исходящим от горячего отвара, выплюнула немного жидкости себе в ладонь, протёрла ею глаза, потом протянула сосуд куда-то перед собой в темноту, ощутила, как его забрали (тёплые сухие пальцы на мгновение коснулись её рук), и в изнеможении откинулась на спину.

Дышать стало немного легче. Сонное состояние боролось с удивлением. «Я — Таминко…». Интересно, который из пятерых? Длинноволосый традиционалист — вряд ли, этот, скорее всего, вообще малограмотный. А жаль… Полицейский тоже исключается. Значит, кто-то из оставшихся троих, скорей всего, байкер, у него самое суровое лицо. Надо же, такой молодой и уже управляющий казино.

И эти пятеро точно из разных племён. Ладно, английский язык между собой — кто-то из них, скажем, долго был на заработках и подзабыл тэнномский. Так ведь у них и тип внешности разный. У троих круглые, широкоскулые лица, а у двоих, в том числе длинноволосого — удлинённые, узкие, гораздо менее скуластые… Как это так — в одной резервации?

Продолжая удивляться и гадать, который же из молодых тэнноми — Таминко, она заснула.

Мэри проснулась от запаха еды. Аромат жареного мяса, подогретой на открытом огне лепёшки и травяного отвара щекотал ноздри. Через узкую неровную щель, расположенную высоко в каменной стене, просачивался дневной свет. В полосе этого света спиной к девушке на корточках сидел молодой тэнноми, чёрные волосы густым гладким потоком спадали на его плечи и спину до пояса джинсов, кожа казалась очень тёмной при слабом освещении.

Он обернулся на звук вздоха и слабого движения, легко поднялся и подошёл.

— Как твоё дыхание?

Она старательно прислушалась к себе, осторожно вздохнула глубже.

— Лучше.

Точно — лучше, её голос заметно меньше хрипел.

— Таминко?

— Я.

Она слабо засмеялась, глядя на него с откровенным изумлением. Лицо у него закаменело.

— Я не над тобой, я над собой смеюсь, — поспешно проговорила она, борясь с кашлем. — Не ожидала. Настолько не ожидала, что даже ни за что бы не подумала. Я видела как-то одного управляющего казино в резервации — пожилой, суровый, толстый и некрасивый.

Таминко улыбнулся, явно позабавленный.