Вероника Горбачёва - Иная судьба. Книга I

Та, что на топчане, зашевелилась. Очнулась. Но уже не изрыгала проклятья, как раньше, лишь дышала быстро, со всхлипом. Первая же боль ломает многих, особенно из благородного сословья, особенно тех, кто привык другим зуботычины раздавать. Комендант закрыл глаза, дабы не распаляться. Ничего. Божьи жернова мелют медленно…

… Его светлость, к великому облегчению мэтра, прибыл в состоянии далёком от того, в коем изволил находиться сутки назад, поджидая вести о поимке супруги. С каким-то даже недоумением мэтр Карр отметил печать спокойствия и умиротворения на светлейшем челе. Герцог прибыл в сопровождении капитана Модильяни — кто бы сомневался! — и двух менталистов. С одним из них, дознавателем, коменданту случалось встречаться. Услуги этих магов обходились казне недёшево, их вызывали… нет, п р и г л а ш а л и на допросы только в крайних случаях, когда без считки памяти не обойтись. Очень господин Карр не любил эти моменты. Да и маги не пылали восторгом. Копаться в чужих воспоминаниях — всё равно, что залезть в мусорный бак в поисках драгоценной безделушки: перепачкаешься, надышишься вони настолько, что уважать себя перестанешь, и даже находке не будешь рад. Так-то…

Второго комендант узнал не сразу. Потом вспомнил. Именно этот маг доставил ужасные вести из Анжу. Привёз, как и водится, в собственной голове, запечатав в особых кладовых своей памяти воспоминания об увиденном, услышанном и считанном с жертв. Показания. Обвинения. «Взломать» такую кладовую, грамотно запечатанную, не под силу даже другому специалисту, хоть и выше уровнем, какие-то это были специфические ограничения, в которые из дилетантов мало кто вникал, просто пользовались услугами магов, когда нужно было доставить сведения особо важные и повышенной секретности. По прибытии на место посыльный излагал сведения на бумаге или устно, в зависимости от обстоятельств.

А сейчас его светлость привёл мага прямо сюда. Зачем? Как свидетеля? Специализации у менталистов были весьма жёстко разграничены. Или ты дознаватель, или курьер, или… впрочем, иные направления деятельности коменданту известны не были. Лишнего в этой сфере знать не положено.

Его светлость буднично кивнул всем присутствующим, как будто явился на обычную деловую встречу. Окинул взглядом ту, которую прилюдно назвал лже-супругой. Но на дыбу показывать не стал, значит, хочет пока просто побеседовать. Что ж, есть в этом смысл, пусть сама разговорится… подготовленная-то.

Герцог уселся на жёсткий деревянный стул рядом с топчаном. Повёл бровью в сторону подручных Анри.

— Прикрыть.

На голое тело без лишних слов накинули кусок холстины. Прикрыть, так прикрыть, может, у его светлости метода этакая — показать, что уважает стыдливость даже в преступнице… Самозванка, видимо, это поняла. Сверкнула глазищами, но промолчала, только щёки всё ещё полыхали. Как ни странно, а лежать нагишом было ей, видите ли, неловко. Понятно, это не перед любовниками прелести свои демонстрировать…

Они смотрели друг на друга и молчали: оскорблённый муж и преступная… жена — или подставная жена, мэтр Карр ещё не разобрался. Не было ни гневных тирад со стороны одного, ни оскорбительных воплей со стороны другой. Молчали. Кажется, только сейчас эта женщина поняла, что её жизнь — хрупка и эфемерна, и целиком зависит от мужчины напротив. Как бы она его не презирала, не ненавидела… но что он скажет сейчас — то с ней и сделают.

«… и хорошо, если я прикажу тебя просто повесить…»

Видимо, комендант и бывшая Анна вспомнили это одновременно, потому что женщина вдруг сжалась и задрожала.

— Я буду называть тебя так, как привык, Анна, не обессудь. Хотя тебе, конечно, более подошло бы иное имя.

«Ехидна», — мысленно довершил фразу мэтр Карр. «Фурия. Гарпия. Сучка».

— За что ты меня ненавидишь? — поинтересовался его светлость. Спокойно, вроде бы даже с досужим любопытством. Будто бы и не доносился до него запах калёных на огне щипцов и шпателей и не звенел поблизости Анри инструментом… — Иной раз мне казалось, что ты ненавидишь меня всю жизнь, хоть мы и знакомы-то были совсем недолго. Я чем-то тебе досадил в прошлом?

Женщина молчала.

— Анна?

Она, наконец, разжала губы.

— Т е б я? Да я всех… всех вас, ублюдки… Просто ненавижу.

— Так я и думал, — холодно отозвался герцог. — Хорошо, оставим наши личные счёты. Я задам тебе несколько вопросов… Что? Ты сама хочешь что-то сказать?

Из глаз женщины вдруг потекли слёзы. Видно было, что за них она и сама себя ненавидит в тот момент, но остановиться не может.

— Милосердия… — прошептала. — Жиль… Жиль-берт… — Герцог странно передёрнулся. — Мой ребёнок… Прошу тебя…

Его светлость прикрыл глаза ладонью. Комендант и Винсент, хорошо знавшие эту его привычку — сдерживать последнюю вспышку ярости — напряглись.

— Милосердия… — сдавленно повторил герцог. — А погибшие дети? А мои, которых ты… — Он осёкся. — Скажи, Анна, план расстановки магической защиты Анжи ты продала добровольно?

Опомнившись, писарь схватился за карандаш. Маленький человечек прекрасно чувствовал, когда заканчивается предварительная беседа и наступает время вопросов и ответов. Последние нужно было успеть записать точь в точь, без искажений, а то не ровён час… не отмоешься потом на суде-то.

— Да, — выдохнула женщина.

— Тебе заказали украсть именно этот план? Кто?

— Гордон…

— Что ещё из моих бумаг было ему нужно?

— Только это…

— Лжешь.

Менталист-дознаватель подошёл ближе к допрашиваемой. При виде лёгкой невесомой фигурки, вроде бы такой безобидной, глаза бывшей герцогини налились ужасом.

— Он… Ему нужно было всё, связанное с приграничьем и… переговорами. Я торопилась… брала всё, где встречались названия городов на границах.

— Сколько он дал тебе за схему?

— Тридцать тысяч… камнем…

Его светлость скосил глаза на коменданта. Тот издали показал ему кольцо с сапфиритом — из числа драгоценностей, снятых с арестованной при подготовке к допросу. Все предметы, как и полагается, были описаны и лежали тут же, в специальном ящичке.

— Зачем тебе сапфирит? Зачем? Тебе был нужен именно он?

— Для моего ребёнка… — только и ответила Анна.

Её ребёнок был магом, внезапно понял комендант. Возможно, будущим менталистом. А может ещё кем-то, сильнее и страшнее… Во всяком случае, чрезвычайно редкий и дорогой камень, пополняющий магическую энергетику, мог пригодиться обычной женщине только в одном случае: если она забеременела от менталиста или, упаси боже, от некроманта… или… Мэтр Карр почувствовал лёгкую дурноту. Его светлость, по-видимому, тоже. Во всяком случае, он побледнел.

— Записали? — поинтересовался по-прежнему сухим будничным тоном. — Признание налицо: намеренная кража документа с планом защиты населённого пункта; последующая продажа с целью наживы. Анна, ты не задумывалась хотя бы на минуту, для чего бритту этот план?