Доун Томпсон - Повелитель тьмы

Оргазм был таким быстрым и захватывающим, но другим не суждено было присоединиться к этому. Протяжный звук тетивы и порыв перемещенного воздуха остановили оргию, так как пущенная стрела, пролетела через листву и ударилась в дерево, развязав Гидеона.

Грозный цокот копыт тяжелой лошади встряхнул травяной покров, так как Мариус гарцевал через деревья. Он перезарядил свой большой лук и держал его наготове. При виде него, визжащие лесные нимфы убежали глубоко в лес.

— Правильно, убирайтесь отсюда, это мои владения! — прокричал кентавр им в след. Вы не должны переступать свои границы! Он подошел ближе и выдернул свою стрелу из дуба.

— И вы! — прогремел он дереву. Перестаньте хныкать! Ваша кора является достаточно толстой, чтобы моя стрела причинила ей вред. Я полагаю, что вы забыли кто здесь главный. Я разберусь с вами позже. Давно надо было, обрезать ваши ветви.

Гидеон освободил себя и шагнул подальше от дерева.

— Не вините его — сказал он. — Лесные нимфы очень не предсказуемые, и в любом случае это моя ошибка.

Если бы я не остановился, чтобы выразить уважение — Он связывал вас, в то время как вы воздавали должное? — Мариус перебил его. — Он повернулся к дереву. — Ногти Слюды! Я вынужден наказать Вас! — злился он.

Гидеон редко видел своего опекуна, друга и товарища в гневе. Мариус, Бог Леса, редко был в хорошем настроении во время полнолуния, когда он принимал форму кентавра, но в этот раз все было по-другому. Глаза Мариуса пылали переливающимся зеленым цветом. Это было плохим знаком. Даже ворон, всегда державшийся достаточно близко к лесному Повелителю, чтобы представлять его, был на расстоянии, выбрав самую верхнюю ветвь на соседней сосне вместо его общепринятой высоты на спине кентавра.

— Оставьте его — сказал Гидеон, жестикулируя в направлении, отчитываемого дерева. Особого вреда мне не причинили. Я не могу здесь оставаться. Мы должны поговорить.

— И все? — ответил Мариус, провожая его из леса к небольшому участку на краю леса, где располагался его охотничий домик.

Едва они вышли из леса, как Гидеон получил удар молнии от наблюдателя. Ошеломленный, темный повелитель поднялся и показал кулак летающему существу.

— Я не считаю себя виноватым за то, что тебя заманили в засаду! — Он остановился перед ограждением.

Бормоча ругательства, Мариус поднял свой большой лук, целясь в наблюдателя, который свалил Гидеона, но их было больше, чем один.

Колеблясь, Гидеон кинулся к нему, и перехватил руку Мариуса, но он стряхнул ее.

— Хватит! — выкрикнул он, выпуская стрелу. Это поразило его, поскольку Мариус промахнулся, а он редко отпускает свою цель, и Гидеон застонал. Какое было бы наказание за это?

Наблюдатель, в которого стрелял кентавр, завопил, а затем улетел прочь, и его компаньоны с ним.

— У вас здесь нет никаких прав! — Мариус кричал, достаточно громко, чтобы наблюдатели могли услышать его. — Это — мой остров, и я не хочу иметь никаких дел с наблюдателями и гарпиями богов! Мой трепет — темная полная луна или нет. Если они прилетят сюда снова, то все они принесут мои стрелы обратно к Слюде в своих костистых задницах!

— Будут репрессии — сказал Гидеон строго. Я сожалею, мой друг.

— Репрессии? — Мариус кипел. — Где вы видите репрессии! Разве мужчина не может принять гостей у себя дома, чтобы к нему не приставали помешанные, на сексе лесные нимфы, это — время для репрессий!

Он размахивал своим большим луком, тряся им в зажатом побелевшем кулаке.

— Он обратился ко мне за помощью, и находиться под моей защитой! — кричал он.

— У меня тоже есть покровительство сильных богов. Зээр, бог суши, защищает этот остров.

— И я виновник всего этого Гидеон сожалел. Разрешите мне рассказать о своих делах и убраться отсюда подальше, пока эти омерзительные существа не вернулись. Что-что здесь не так. Они редко летают по парам или компанией. Я насчитал три штуки. Что-что плохое может случиться здесь; я чувствую это.

Мариус кивнул, в ожидании.

— Во время шторма на мой берег вынесло женщину — начал Гидеон. — Она не может задержаться на Темном Острове, ей грозит опасность от одного из членов команды с ее судна. Из ее описания я полагаю, это тот самый, которого мы нашли на вашем берегу. Я хотел бы поговорить с ним.

— Он ушел — ответил Мариус. — Уехал на пароме, который доставляет провиант на рассвете.

— Он сказал вам свое имя?

— Он называл себя Ральфом.

— Борода слюды!

— Он — тот? — уточнил Мариус. — Если я бы знал …

— Он сказал, куда он пошел … что-нибудь вообще?

Мариус покачал своей головой. — Он хотел, знать нашли ли мы кого — либо еще на берегу. Когда узнал, что нет, он решил быстро уехать. Сам то я не видел, как он уехал. Принимая продовольствие на берегу, Си, мой фавн, видел, как он сел на паром.

Гидеон расправил свои крылья. — Мне пора уходить — сказал он. — Рианнон должна покинуть Темный Остров, и моя совесть не позволит мне бросить ее, пока она не будет в безопасности.

— Рианнон … она названа в честь сильной богини знаний. Она похожа на нее?

— Если бы я знал? Я не являюсь поклонником легенд о Потустороннем божестве. Она слишком привлекательна, и у меня вряд ли получиться прятать ее в той пещере, тем не менее, Слюда, могла бы простить меня, если я попрошу разрешения остаться ей здесь.

— Так спрячь ее! — трубил Мариус.

— Это легче сказать, чем сделать, старый друг — ответил Гидеон. Мариус привык брать, что хотел, и держать, то, что он взял. Бог Леса не сможет понять совесть. Он был Богом Изобилия, существом земли и всей ее щедрости, повелителем лесных нимф, опекуном Древних, он был сам себе хозяин.

За ним не следили наблюдатели, не контролировали его каждое движение. Он был правителем своих владений.

— Это только вопрос времени, наблюдатели обязательно обнаружат ее — продолжал Гидеон.

Это совсем другое, Мариус. Я такого никогда не испытывал, с тех самых пор, как Боги прокляли меня вместе с совестью. Будет лучше, если она уедет сейчас, прежде чем это перерастет … в нечто большее, я не перенесу, если проиграю.

— Женщины! Проклятие богов!

Гидеон улыбнулся. — Вы так говорите, потому что еще не встретили свою родственную душу — ответил он.

— Возможно и так, согласился кентавр, но я знаю одну вещь, мой сексуально озабоченный друг, если я кого — либо и встречу, то не позволю ей уйти, и меньше всего из-за совести.

Рианнон приняла горячую ванну и смыла все следы от прогулки. Она аккуратно сложила свое темно-красное шелковое домотканое платье и повесила на спинку искривленной скамьи в выбранной ей палате. Было уже поздно, и Гидеон еще не вернулся. Она не видела причины, чтобы спать в прекрасном платье, так как в ее распоряжении было много другой одежды. Вместо этого она выбрала тонкую шелковую ночную сорочку из газа, которую нашла в платяном шкафу, такую прекрасную, как будто тутовые шелкопряды пряли ее, даже мурашки побежали по коже оттого, что она будет в ней спать.