Шеннон Мессенджер - Пусть поднимется ветер (ЛП)

Его связь сжимает мое сердце, сокрушительная боль — доказательство, что он все еще дышит.

Все еще борется.

Пожалуйста, пусть он победит.

Я смотрю на небо. Слушаю. Надеюсь.

— Мы не можем все оставить так, Одри, — говорит моя мать. — Просто зайди внутрь на пару минут.

— Почему ты так на этом настаиваешь?

Она смотрит на перезвоны и крутит браслет на своем запястье.

— Возможно… я не готова быть одна. — Шепчет она.

Я наблюдаю, как ее пальцы поглаживают голую кожу, теребят золотую манжету, которая должна быть там. И я должна спросить:

— Что произошло с твоим браслетом?

— Его забрал Оз. Прежде, чем он направил меня в Водоворот. Он сказал, что я опозорила свой браслет моим выбором.

— Ты так и сделала.

— Знаю. — Ветер, кажется, меняется, и она поворачивает лицо к бризу; выражение ее лица мирное, как раз когда ее пальцы выдалбливают красные следы на коже. — Я живу со своими ошибками каждый день в течение десяти лет. Иногда я не уверена, что смогу прожить дольше.

— Это твоя вина.

— Так и есть. Но ты могла исправить это.

— Если ты просишь, чтобы я простила тебя…

— Я ничего не прошу. Я просто говорю тебе, что твой отец сказал мне. Когда Вейн вытащил меня из этого кошмара, я практически уже ушла… и у меня не было планов, чтобы пробиться обратно. Но песня твоего отца нашла меня и позвала к нему. Он наполнил мое сердце новым текстом. Напомнил мне, что когда он дал тебе свой дар, он дал мне тебя. И он сказал, что я могу жить без него, но никогда без тебя.

Я закрываю глаза, ненавидя то, что должна услышать это сообщение ее голосом вместо его.

— Вот почему…? — шепчу я.

— Да. Вот почему я помогла Вейну спасти тебя. Я должна была увидеть, был ли твой отец прав.

Следующий логический вопрос горит на моем языке, прося меня задать его.

Но я не могу.

Я не хочу волноваться об ее ответе.

Итак, я поворачиваюсь к ветру, ища еще раз Восточный моего отца.

— Ты не найдешь его, — говорит мне мама.

Ненавижу ее за то, что она права.

Почему он не может быть там?

Почему он не может…

Я вздыхаю:

— Я чувствую его.

Мама хватает меня за руку, все ее тело дрожит.

— Он идет с севера, — шепчу я. — Я зову его.

— Войди, — говорит она, таща меня к двери.

Я упираюсь:

— Зачем? Что ты делаешь?

— Я веду тебя внутрь. На этот раз ты можешь просто меня послушать?

— Только тогда, когда ты скажешь мне зачем.

Мать смеется, и сильнее царапает свою кожу.

— Упряма до самого конца.

Она тянет вниз свое платье и вытаскивает золотисто-коричневое перо орла из того, что осталось в ее декольте.

— Да, — говорил она, когда мои глаза расширяются от узнавания. — Райден послал мне специальное сообщение. Он сказал мне привести тебя куда-нибудь и занять, пока его Буреносцы не заберут тебя.

— И ты согласилась, — заканчиваю я, хотя это само собой разумеется.

— Я не могла по-другому. Он посылал сообщение снова и снова. И если я буду сопротивляться, он разрушит ветер твоего отца. Поэтому войди, Одри. Не заставляйте меня вынуждать тебя.

Я смеюсь над этим:

— Ты думаешь, я так легко собираюсь сдаться? Ты больше не можешь бить меня. У меня есть сила четырех! И у меня есть подарок Гаса!

— ЗАЙДИ ВНУТРЬ! — кричит она, бросает ко мне ветер, который затягивает меня внутрь и захлопывает за мной дверь.

Я дергаю за ручку, но, так или иначе, ветер держит ее закрытой.

Она не может так легко меня удержать.

Я хватаю один из стульев от стола и разбиваю его о ближайшее окно, отшвыривая зубчатые черепки стекла ногой, таким образом, я могу выползти через него.

Мои ноги едва касаются земли, когда два Буреносца приземляются во дворе.

— Давай сделаем это по-быстрому, — говорит самый высокий… хотя они оба огромны.

Райден послал лучших.

— ВНУТРЬ! — кричит моя мама, когда я собираю ближайшие ветры.

Буреносцы попытались очистить небо, но они не могут прогнать мой Западный.

— Они больше не заберут меня! — кричу я.

— Пожалуйста, Одри, — молит мама. — Я не хочу, чтобы ты видела это.

— Видела что? — спрашивает меньший Буреносец

Все происходит слишком быстро.

Дерево трещит, когда моя мать взмахивает руками, отрывая огромные ветви от моего любимого дуба и втыкая зазубренные концы в грудь Буреносцев.

Никто никогда не переживал ее фирменную уловку.

Никто не может угнаться за моей матерью.

Но… она не была достаточно быстра.

С заключительным дыханием высокий Буреносец спутывает сломанную команду.

Я кричу и падаю на колени, когда ветер, который он нес, корчится от боли и распутывается. Медленно сущность проекта разрушается, пока не остается ничего кроме болезненного желтого водоворота.

Это раньше был Восточный.

Он раньше был всем.

— Я не хотела, чтобы ты это видела, — шепчет моя мама.

Я понимаю, что она обнимает меня, и мы обе так сильно дрожим, что слишком трудно двигаться.

Невозможно думать в окружении стольких разрушений.

Разломанные ветви.

Искалеченные тела.

Искалеченные ветра.

— Прости, Одри… я не могла спасти вас обоих, и я больше не собиралась делать неправильный выбор.

Она выбрала меня.

— Пожалуйста, пойдем внутрь, — шепчет она. — Насилие… помни, ты говоришь на Западном.

Так или иначе, я заставляю ноги нести меня в дом. Или, возможно, это моя мать несет меня. Мои мысли крутятся на том, что она выбрала меня.

И мой отец…

— Он действительно ушел, — шепчу я.

Та последняя крошечная часть.

Я не понимала, сколько это значило, пока…

— Он не ушел, — говорит мне мать. — Вот что я, наконец, вижу. Он живет в тебе… все сильное и невероятное, что было в нем, живет в тебе. Прости, у меня это заняло так много времени, чтобы понять. И мне жаль, что я позволила безумию разрушить нас.

— Мы разрушены? — шепчу я.

Похоже на это.

Но я не хочу давать Райдену эту силу.

Моя мать играла злодея… но Райден — всегда истинный враг. Он направил наш мир на тот путь и оставил все разрушенным и сломанным.

Я не позволю ему сломать меня.

Я не позволю ему взять что-то еще.

Я крепче цепляюсь за мать… позволяя ей вытирать мои слезы и проверять мои раны. И когда она заканчивает, я делаю то же самое для нее.

— Я могу услышать песню твоего Западного, — говорит она мне, поглаживая пальцами бриз у моей кожи. — Что он говорит?

Я закрываю глаза и слушаю песню о стабильном дереве, выдерживающем каждый шторм из-за его сильных корней.

Моя мать всегда была моей бурей.

Но, возможно, она также может быть моими корнями.

Я пою для нее песню… но придерживаюсь вольного перевода, чтобы избежать риска какого-либо прорыва.

— Спасибо, — шепчет она. — Я попытаюсь запомнить это, таким образом, я смогу продержаться до следующего твоего прихода. А пока иди. Будь готова для Вейна.